Империя боли. Тайная история династии Саклеров - Патрик Радден Киф

Ричард и бросился прочь.

Это было типично для Ричарда, вспоминает Коберт. "Он ожидал, что подчиненные ему люди будут делать именно то, что он скажет". У него был личный помощник, стройный молодой американец корейского происхождения, и Ричард поручал этому адъютанту выполнять его невыполнимые поручения. Коберт и его коллеги стали бояться визитов этого человека: "Он приходил с какой-то абсурдной идеей или просьбой, которая не имела смысла, и я говорил: "Я не знаю, что это значит". "

"Ричард был с характером", - вспоминает другой бывший сотрудник, работавший с ним в этот период. "Иногда я задумывался о его психической стабильности. Было что-то немного странное. "Бездумность" - вот слово, которое приходит на ум".

Тем не менее, было ощущение, что Ричард находится под защитой. В конце концов, это был семейный бизнес. Внутри компании Purdue Frederick власть определялась исключительно связями с семьей. В офисе в Норуолке были старые сотрудники, которых называли "связями Саклера", то есть они были личными друзьями семьи, а значит, неприкасаемыми. Некоторые из них, по правде говоря, были довольно некомпетентны, просто сидели за столом и получали чеки. Никто не мог с уверенностью сказать, как они вносят свой вклад или чем занимаются в течение дня. Но они проявляли лояльность к Саклерам, а ключевая особенность компании заключалась в том, что такая лояльность вознаграждалась. В политике организации, если у вас не было прямой связи с Саклерами, было полезно найти союзника, у которого она была.

Если лояльность определяла влияние, то главным лоялистом и главной связью Саклера был лощеный, тучный адвокат по имени Говард Уделл. Уделл вырос в Бруклине и до сих пор не утратил акцента. В 1966 году, только что окончив юридический факультет Нью-Йоркского университета, он устроился на работу в крошечную фирму с тремя адвокатами, которая выполняла юридическую работу для Саклеров, и в конце концов перешел в Purdue на должность вице-президента и главного юрисконсульта. Уделл проявлял непоколебимую лояльность к Саклерам. "Корпоративные юристы могут сделать одну из двух вещей, - говорит Барт Коберт. Они могут пойти к руководству и сказать ему: "Вы не можете этого сделать". Или они могут пойти к руководству и сказать: "Скажите мне, чего вы хотите, и я придумаю, как это сделать". Говард относился ко второй категории". Свою собственную профессиональную философию Уделл описал в очень похожих выражениях. Не дело юриста говорить руководству, что "компания не может делать то, что ей нужно", - говорил он. Уделл "был похож на Тома Хагена из фильма "Крестный отец", - вспоминал один из адвокатов, имевших с ним дело. "Очень предан семье".

Возможно, Саклерам было бы полезно иметь рядом людей вроде Уделла, которые могли бы послужить защитой для молодого Ричарда. В компании ходила одна история о Ричарде, которая могла быть правдой, а могла и не быть, но ее рассказывали и пересказывали, потому что она отражала его особые качества. В один из моментов 1970-х годов Рэймонд уехал в отпуск, оставив Ричарда на пару недель одного с ключами от семейной компании. Ричард, всегда стремившийся к инновациям, решил, что компания может сэкономить деньги, производя "Бетадин" более дешево. После тщательного изучения вопроса он определил, что, заменив йод другим, более дешевым, можно сэкономить определенное количество долларов на каждой партии. Не посоветовавшись с Рэймондом, Ричард заказал партию новой формулы, и, согласно истории, компания начала продавать эту версию, только узнав, что она вызывает небольшие ожоги при нанесении на кожу человека. Когда Рэймонд понял, что произошло, он приказал немедленно отозвать продукцию. "Они положили бутылки на склад", - с усмешкой рассказывает один из бывших сотрудников. "Время от времени один из них взрывался".

Была ли эта история правдивой? Никто не мог сказать наверняка. Но мораль басни была ясна: Ричард был умным парнем, но с паршивыми суждениями. "Он хотел стать следующим Мерком или Лилли", - говорит Барт Коберт. "Но он не знал, как это сделать, и, вероятно, не знал, он не знал, как это сделать". Всем было ясно, что, какими бы ограничениями он ни обладал, Ричард имел большие амбиции для себя и для компании своей семьи. "Он всегда искал новые возможности, новые препараты", - вспоминает другой сотрудник, работавший в компании в этот период.

Устав печь печенье, Коберт покинул Пердью меньше чем через год. Но за время работы там он подружился с пожилым ученым по имени Эдди Такесуэ. Тейксуэ пришел в Purdue в 1975 году на должность директора клинических исследований . Он был рядом, видел все. Будьте осторожны с Ричардом Саклером, - предупредил он Коберта. "Осторожно".

 

В эти годы дядя Ричарда Мортимер периодически появлялся в компании. В штаб-квартире в Норуолке он считался несколько загадочной фигурой. "Мортимер был в Европе. У него были подружки и замок", - сказал один из бывших сотрудников, подытоживая преобладавшую в 1980-х годах карикатуру на плейбоя-совладельца компании среди рядовых сотрудников. Мортимер "вальсировал то там, то сям", - вспоминал Барт Коберт. Время от времени он заходил в штаб-квартиру компании, но никогда не задерживался надолго: "Он был отстраненным, отстраненным и элегантным".

"Мое законное место жительства - Швейцария", - сказал бы Мортимер. Но на самом деле его внутренние дела обстояли несколько сложнее. В 1974 году он отказался от гражданства США и стал гражданином Австрии. Но на самом деле он не жил в Австрии. Вместо этого он делил свое время между резиденциями в Лондоне, Париже, Нью-Йорке, Гштааде и Кап-д'Антибе. Ричард работал в Purdue уже четыре года, когда его кузен Бобби, сын Мортимера, покончил с собой. Люди знали о трагедии в офисе в Норуолке, но о ней никогда не говорили напрямую, а только перешептывались. Сначала говорили, что Мортимер потерял сына в результате трагического несчастного случая: молодой человек выпал из окна. Но со временем поползли слухи, что Бобби спрыгнул. Однако проверить это было сложно, поскольку инцидент не получил никакого освещения в прессе, а на сайте Саклеры о нем не говорили.

После того как Мортимер разошелся со своей второй женой Джери в 1977 году, он купил для нее пятнадцатикомнатную квартиру на Ист-Энд-авеню и выделил ей бюджет в размере 140 000 долларов на "отделку и меблировку". Джери должна была воспитывать двух их маленьких детей, Саманту и Мортимера, в этой квартире, в то время как старший Мортимер сохранил свою собственную квартиру, выходящую окнами на парк на Пятой авеню. Но на практике Мортимер так часто бывал за границей, что Джери в