Стать настоящим (СИ) - Моисеева Ольга Юрьевна

  И он вступил в лабиринт. 'Дед Мороз' поспешил за ним.

  Холод и тьма живо напомнили Пернатому, как он шёл здесь, сражаясь и умирая, но не теряя надежды вынести в новый мир любовь всей своей жизни - Хищницу, прекрасную и спокойную, как спящая красавица, и на глаза навернулись слёзы. Он зажмурился, загоняя их назад, а когда снова открыл глаза, вскрикнул от изумления: каменные стены пещер и туннелей заливал похожий на лунный, только стократ ярче, серебристый свет. Это шагнул в лабиринт старик.

  Там, снаружи, сияние было почти незаметным, но здесь, в нутре изуродованного прохода, Иван Григорьевич оказался подобен рассвету, озарявшему каждый уголок холодного каменного мира. 'Ангел' и 'Дед Мороз' шли вперёд, и яркий день - птичник почувствовал это всеми фибрами души - наступил повсюду, во всех закутках и направлениях, достигнув входа, откуда в своё время начал путешествие Пернатый. Не затухая и не прерываясь, лучи распространялись по лабиринту так, словно он состоял не из каменных переходов и полостей, а из оптоволокна, переносящего свет при любых изгибах и поворотах. Стремительно убегавшая прочь темнота больше не скрывала тех, кто прятался, слившись со стенами, и Пернатый с удивлением увидел иномирцев, о существовании которых он раньше и не подозревал.

  Потерявшие маскировку сущности шевелились, отделяясь от стен и открывая глаза: то там, то здесь вспыхивали красные отсветы. Их тёмный облик, когти, звериные фигуры и горящие взоры совсем не походили на ломанувшихся в проход сородичей кошатницы и птичника. Да, эти иномирцы тоже были самостоятельными частицами бытия, однако совсем другими: скрытная, хитрая и явно бесчеловечная стая, а значит, причиной их отделения были явно не люди. Тёмных красноглазов поблизости оказалось три, но сколько ещё их скрывалось в глубине лабиринта?

  - Кто это? - поравнявшись с Пернатым, спросил старик. - Что они делают?

  - Стой! - прошептал тот.

  Времени на разговоры уже не было, поэтому птичник просто выдвинулся вперёд, заслонив собой Ивана Григорьевича. И тут же стоявший ближе всех красноглаз бросился вперёд. Взмахнув лапой с острыми когтями, он попытался полоснуть по горлу Пернатого, но тот пригнулся и, проскочив под лапой нападавшего, ударил его кулаком в живот. Красноглаз согнулся, и птичник, сцепив руки в замок, обрушил его на тёмную голову, заставив врага повалиться ничком на землю. На помощь поверженному красноглазу бросились остальные.

  И одновременно все почувствовали, как в туннеле поднимается ветер.

  Пернатый словно провалился в прошлое: в то время, когда рубил тут, в лабиринте, воздушных змеев, и немало не задумавшись о том, что делает, отточенным, вошедшим в автоматизм движением потянулся к двойным ножнам на спине, и - о чудо! - они снова были там! Выхватив из них два длинных, остро заточенных пера, Пернатый закружился на месте, нанося удары тёмным сущностям. Краем глаза он успел заметить, что старик тоже сцепился с красноглазом. Пользуясь тем, что исходящее от него сияние слепит тёмного иномирца, 'Дед Мороз', увёртываясь от ударов врага, что есть сил лупил его кулаками и пинал ногами.

  А ветер меж тем крепчал, холодел, обретая хорошо знакомую Пернатому плотность, и вот уже первые змеи пронеслись вдоль стен, вцепляясь в тех красноглазых, что спешили на помощь дравшимся собратьям.

  - Назад! - заорал птичник старику. - Назад!!

  Отбив атаку тёмных иномирцев, он едва успел перерубить обрушившегося сверху на Ивана Григорьевича змея, пока другие твари кусали и рвали красноглаза, вынужденного отстать от старика и переключить всё внимание на новых, куда как более шустрых врагов. Один из змеев вцепился старику в ногу, и тот чуть не упал, но всё же сумел отодрать тварь и наступить на неё каблуком, раздавив голову. Из ноги хлынула кровь, щедро поливая каменный пол.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

  - Назад, скорее! Отступаем!!! - пятясь, Пернатый сунул в руку Ивана Григорьевича перо-нож.

  Развернувшись, старик принялся полосовать ножом налетавших отовсюду тварей - по быстроте реакции он, конечно же, не мог сравниться с птичником, однако и тут выручало сияние, заставляя летучих гадов промахиваться. Нападения красноглазов можно было больше не опасаться: все они были облеплены летучими змеями, сражаясь за собственные жизни. Кровь брызгала на стены, красноглазы падали и их, обессилевших и потерявших способность сопротивляться, твари волокли к входу, чтобы, отняв самостоятельность, навсегда выбросить обратно в пустоту. Никто из красноглазов не умирал так, как в своё время Пернатый, - стоя, до последнего вздоха не сдаваясь змеям, - у тёмных иномирцев просто не хватало на это духу, и все они были ещё живы, когда отдавались на милость тварям.

  Окутанные светом, 'Ангел' и 'Дед Мороз', спина к спине, под шлепки замертво падавших на каменный пол летучих гадов, медленно продвигались к выходу. К счастью, они не успели уйти далеко вглубь лабиринта, и вскоре старик увидел впереди ободранные деревянные доски пола. Обрадовавшись, он хотел крикнуть, что осталось чуть-чуть, но Пернатый вдруг громко охнул, и старик спиной почувствовал, как его боевой товарищ стремительно скользнул вниз.

  - Нет! - Иван Григорьевич развернулся.

  Птичник лежал на полу, выронив нож и пытаясь руками отодрать змея - тварь обвилась вокруг головы, полностью перекрыв обзор, а тем временем ещё два воздушных гада вонзили зубы ему в ноги: один - в правое колено, а другой - в левую лодыжку.

  - Прочь! - завопил Дед Мороз и, подобрав второй нож, принялся орудовать двумя руками, быстро освобождая Ангела от змеев.

  Пока старик полосовал тварей, птичник обмяк, потеряв сознание, лицо его было сплошь залито кровью. Иван Григорьевич подхватил Пернатого под мышки и, хромая на раненую ногу, потащил к выходу. В спину тут же, сразу в двух местах, воткнулись острые клыки, при этом один чуть было не достал до позвоночника. Но 'Дед Мороз' не остановился, а, взревев от боли, последним чудовищным усилием преодолел оставшиеся пару метров и вывалился, наконец, в комнату. Он упал навзничь, и спина беспрепятственно стукнулась о деревянные доски: близость чужого мира заставила змеев в последний миг отцепиться и улететь в родную стихию, не дожидаясь пересечения границы. Сверху, прямо на животе Ивана Григорьевича, лежал рухнувший вместе с ним Пернатый, но тяжесть его больше не чувствовалась: здесь, в Земном мире, он всё ещё был бестелесным.

  Спустя несколько минут старик отдышался и сел на полу.

  - Как ты, Ангел? - спросил он, прижимая Пернатого к себе, в надежде, что растворённый в нём свет снова вылечит боевого товарища.

  - Гораздо лучше, - едва слышно пробормотал птичник. - А ты?

  - Нога вроде больше не болит.

  - Хорошо, что ты сразу согласился отступить!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

  - Как же я мог не согласиться, если там всё кишмя кишело разными тварями? - удивился старик.

  - Ну, ты был так уверен, что проход ведёт к твоей Мане... мог спорить и всё равно пытаться прорваться, а потом стало бы поздно!

  - Да я и сейчас уверен, что это дорога к Мане, только я же не идиот!.. Как валяющийся в лабиринте труп может до неё дойти?