Убийство с продолжением - Виктор Васильевич Юнак

меня был.

– Что за гость?

– Говорю же, нежданный. Замок у меня всегда легко открывался, а тут даже не с первого раза ключ вставила. Потом вещи не так лежат. А уж сундук наш запыленный, сто лет не тронутый, так и вовсе оказался вскрытым – петли оторваны, замок рядом валяется.

– Ты не того, теть Клава? Не выпимши?

– Так я и хлебнула со страху-то!

– Ну, ладно! Пойдем, поглядим, что там у тебя.

– Ты бы поел, Степ!

– Да я уже, мам. Ну, пойдем, теть Клава, посмотрим, что там у тебя.

Тетка Клава не без тревоги открыла дверь своей квартиры, пропуская вперед участкового. Степан на всякий случай вытащил пистолет из кобуры и вошел внутрь. Не спеша, шаг за шагом, он обошел всю квартиру, она, как он и предполагал, оказалась пустой.

– Ну что, теть Клава, чисто тут у тебя. Ну, в смысле, никого нету. Тебе не того, не показалось?

– Как же показалось, Степ. Глянь-ко на сундук: я чай, у меня ключ есть, чего бы мне петли с места срывать?

– Ну, это да! – согласился участковый. – Оттуда что-то украдено, из сундука?

– Да нет! Че там красть-то? Тряпье моей да Мишкиной мамки с бабкой. Уж давно хотела его выбросить, да Мишка все не разрешал. Говорил… как это… ритет, что ли, какой – то.

– Раритет, наверное, – засмеялся Степан.

– Во, точно! – кивнула тетка Клава. – Да еще там ценность наша была, рукопись Достоевского, так я ее после смерти Мишки Ильюшке отдала, племяшу, как и завещано.

– Это что, дядя Миша романы у тебя пописывал с бодуна-то? – хмыкнул Степан.

– Какой дядя Миша, и-эх! Темный ты, Степка, как я погляжу. Рукопись-то писателя, прародителя Мишкина, Федора Михалыча Достоевского. Слыхал такого?

– Как не слыхать! – Степан спрятал пистолет в кобуру.

Он подумал, что у тетки Клавы то ли от страха, то ли от выпитого слегка поехала крыша – о какой рукописи Достоевского можно здесь говорить, тем более о нем, как о Мишкином прародителе. Желая сменить тему, он спросил:

– Посетитель-то этот твой ничего не украл, ты все проверила?

– Ну да! Странный он какой-то, видать. Взять ничего не взял, и зачем только сундук вскрывал?

– Ну ладно, теть Клава. Мне в контору надо. Ты это, если что, звони или приходи. Знаешь же, где меня найти.

– Как не знать, касатик. С твоей мамкой, Пашкой, в одном классе еще учились. Знаем друг дружку как облупленные.

Участковый ушел, тетка Клава еще раз проверила, все ли в порядке. Глянула на часы: ой, боже, на почту ж бежать надо!

Впрочем, тетка Клава не зря испугалась. Незваный гость наведался к ней снова – на сей раз уже ночью, после полуночи. Как он вошел в квартиру, она не поняла – дверь была закрыта не только на оба замка, но и на внутренний засов. Она уже собиралась ложиться спать – на работу надо было приходить к семи часам, а у нее всегда были проблемы с засыпанием. Тем более сегодня, когда она перенесла такой стресс. Чтобы успокоиться и быстрей заснуть, она выпила двести граммов водки – наливка ей бы сейчас не помогла.

Незнакомец тихо подкрался к ней сзади, и в тот момент, когда тетка Клава разбила постель и взбивала пышную пуховую подушку, она почувствовала у своего горла лезвие ножа.

– Ой, кто здесь!.. – вскрикнула она, но на последнем вздохе незнакомец свободной ладонью зажал ей рот.

– Тише, тетка! Не надо поднимать шума.

Незнакомец говорил без акцента, но в его речи чувствовалось какое-то напряжение, незаметное для иностранца, но чувствительное для уха любого носителя языка. Это заметила даже перепуганная и слегка захмелевшая тетка Клава. Впрочем, хмель сразу практически улетучился.

– Кто вы и что вам нужно? – как можно спокойнее, но с заметной дрожью в голосе спросила она.

– Кто я – не важно! А нужно мне то, что в твоей семье передается из поколения в поколение по мужской линии. Отдай мне это, и я оставлю тебя в покое. Иначе буду немножко резать.

В доказательство незнакомец слегка надавил на лезвие, и на горле у тетки Клавы выступили красные ниточки крови. Она еще больше задрожала и от испуга никак не могла сообразить, о чем речь.

– Не пойму я тебя, касатик. Чего это у нас по мужской-то линии передается?

– Эй, тетка, я же тебя предупреждал: не упрямничай – останешься в живых, – он еще сильнее прижал лезвие к горлу.

– Так это, ты ж мне весь мозг передавил, я и понять не могу, чего тебе нужно.

– У вас что, в этой сраной Сибири у всех мозг в горле находится? – незнакомец уже начал раздражаться, и тетка Клава почувствовала это и уже готова была запаниковать.

– Так ты скажи по-русски-то, чего тебе нужно?

– Мне нужна рукопись, которая есть у тебя и которая тебе не принадлежит.

Тетка Клава наконец сообразила, чего от нее хотят. И одновременно подумала о том, что если она сейчас скажет, что рукопись у племянника, у Ильи, значит, этот же огромного роста бандит доберется до него, а там – неизвестно, чем все закончится. И она решила схитрить.

– Так бы сразу и сказал. Так нету никакой рукописи. Мишка-покойник, мужик-то мой, спьяну чего только не наговорил. Даже то, что он прямой потомок писателя Достоевского…

– Заткнись! И отвечай по существу на поставленный вопрос. У меня нет времени с тобой пререкаться.

Незнакомец провел кончиком ножа от горла вниз к груди.

– Ой-ой, не надо, касатик! Я же говорю, что Мишка-покойник кудай-то эту рукопись подевал – то ли пропил, то ли продал, сама не знаю. Ты ж сам сказал, что это только по мужской линии, а я и не видела ее отродясь никогда.

Незнакомец швырнул тетку Клаву на кровать, она упала вниз лицом, но быстро, сама от себя не ожидая, смогла перевернуться на спину и подняла глаза на незнакомца. Но лицо его в темноте разглядела с трудом, на голове к тому же была натянутая по самые брови черная вязаная шапочка. Он переложил нож из правой руки в левую и тут же влепил ей такую оплеуху, что у нее перед глазами вспыхнуло сразу несколько тысяч ярчайших звезд. Она схватилась за лицо и заголосила:

– Что ж ты делаешь, ирод? Зачем старуху бьешь?

Он сделал шаг к ней и приставил нож к груди:

– Я тебе говорил, кричать не надо. Тебе же хуже будет.

Дрожь покрывала все тело женщины. Но она все же сумела разглядеть в моменты, когда незнакомец перекладывал нож из одной