Мятежный рейд (СИ) - Гуминский Валерий Михайлович

Ромси меня не удивил ничем. Такие же, как в других городах, узкие улочки, ныряющие то вверх, то вниз, повторяя ландшафт холмов, теперь покрытых камнем; та же грязь на окраинах и старательная работа уборщиков в центре города. Небольшая площадь, на которой читаются королевские указы, совершаются казни, наказывают провинившихся, прилегающий к ней рынок со своим непередаваемым запахом.

Яблоневый Взгорок, как пояснил Николь, это небольшой район, где живут люди с хорошим достатком, и он примыкает к замку с южной стороны. Нужно только пройти через площадь, чтобы особняк Клойдов оставался справа. Там спокойный квартал, меньше риска наткнуться на неприятности.

При этих словах Рич только хмыкнул и недвусмысленно провел рукой по перевязи, где висели его грозные метательные ножи. Впрочем, он их прикрывал матросской курткой, чтобы не привлекать внимание стражи.

Этот Взгорок мы нашли без труда. Ориентируясь на белоснежный храм Светлых Богов с узким вытянутым куполом и колоколом под крышей, нам удалось выйти сразу на широкую по сравнению с другими улочку, с высокими коваными заборами, вдоль которых росли деревья и кустарники.

Встречавшиеся на нашем пути горожане щеголяли в добротных костюмах и платьях из дорогих тканей, их надменные лица говорили о достатке и сытой жизни. На нас они глядели со смесью удивления и настороженности. Ну да, странности в нас хватало. Один в богатом кафтане с дворянской шпагой, второй в шерстяном коричневом длиннополом сюртуке явно смахивает на торгаша, а третий и вовсе головорез с волчьим взглядом в тёмных глазах. Есть от чего удивиться и испугаться.

Молодых девушек сопровождали матроны или мужчины, вооруженные шпагами, ножами или пистолетами, заткнутыми за пояс. Ладно, что никто не бросался в разные стороны с криком позвать стражу.

Я вежливо поинтересовался у одной пожилой пары, где проживает уважаемый бейлиф, на что получил обстоятельный ответ от мужчины в сером сюртуке и с круглой шляпой на голове. Он ткнул тростью в один из домов, до которого оставалось пройти чуть больше двадцати шагов.

— Поспешите, господа, — сказал горожанин, желая поскорее избавиться от нашего присутствия. — Уважаемый Беддо в своем доме принимает только до обеда, а колокол, судя по солнцу, скоро прозвонит полдень.

— Благодарю, — я прикоснулся к шляпе, и мы двинулись дальше.

— За нами топают трое солдат с офицером, — сказал Рич. — Какие здесь бдительные люди, сердце радуется.

— А вы ничего не заметили, господа? — поинтересовался Пенберти. — Порт пустой, а среди местных мелькает много южан. Их очень легко отличить по цвету кожи. Она чуть смуглее, волосы, в большинстве своем, чёрные.

— И какой вывод, Николь? — стало мне любопытно. К этому моменту мы подошли к дому, по описанию таможенников, принадлежавший бейлифу Беддо. Пожилой мужчина тоже на него указывал. Типичный двухэтажный аккуратный особняк, окруженный с трёх сторон уютным садом, с яркими цветочными клумбами вдоль каменной дорожки, ведущей к тёмно-красной лестнице из шлифованного гранита.

— Просто констатирую факт, — пожал плечами управляющий. — Если верховья Роканы блокированы, патрули не пропускают корабли… значит, остался единственный путь по левому рукаву. А им частенько пользуются контрабандисты и те, кому нельзя попадаться на глаза Патрулю.

— Почему же его тогда не перекрыли? — задал логичный вопрос Рич, не упуская из виду медленно идущих по нашему следу стражников. Они делали вид, что появились здесь по долгу службы, обходят свой район, никого не трогают, пока никому не приходит в голову нарушать порядок в городе.

— А, может, и перекрыли, — возразил Пенберти. — Мы еще не дошли до устья Малой Роканы, как здесь называют рукав.

— Сколько до неё?

— Два дня пути.

— От Ромси до Треччила есть сухопутная дорога? — задумался я.

— Есть, но по ней мало кто ходит. Там каменистые холмы, непроходимые густые леса, а дорога настолько узкая и изрытая постоянными оползнями, что легче сесть на корабль и спокойно доплыть до нужного места, пусть и потратить на это лишние пару-тройку дней.

— Понятно, — я взялся за молоточек и несколько раз стукнул по бронзовому помятому кругу, используемому здесь для вызова прислуги.

Стражники поравнялись с нами, замедлили шаг — и прошли дальше, как будто потеряв интерес. Видать, ничего злодейского в нашем облике не нашли, вот и успокоились. Кто в здравом уме будет вредить бейлифу, да еще среди бела дня? Мы ведь выглядели солидно, вели себя примерно, не сквернословили, не плевались на мостовую, горожан не задирали.

К изящной ажурной калитке по дорожке спешила женщина средних лет в строгом коричневом платье с белоснежным воротничком и манжетами на рукавах. Не торопясь впускать нас во двор, осторожно и с опаской спросила:

— Что угодно господам?

— Прошу прощения, добрая женщина, — приподнял свою шляпу Пенберти и улыбнулся, чтобы показать учтивость и успокоить горничную. — Нам бы срочно повидать бейлифа Беддо. Наш торговый караван подвергся ночью нападению, но благодаря господу нашему единому, удалось отбиться и взять в плен несколько злодеев. Хотелось бы решить вопрос побыстрее…

— Как вас представить?

— Глафорд Сирота, — Николь показал на меня, — его телохранитель и, собственно, я — торговый представитель Пенберти.

Женщина слегка нахмурила лоб, старательно запоминая имена, и развернувшись, направилась к дому.

— Не очень-то она и торопится, — хмыкнул Рич.

— Статус хозяина позволяет ей самой решать, когда бежать сломя голову, а когда показывать пренебрежение к гостям, — рассудил Николь. — Видимо, глафорд Сирота её нисколько не впечатлил.

Как ни странно, открыли нам калитку очень быстро. Худощавый паренёк в застиранной курточке и потертых на коленях штанах чуть ли не вприпрыжку подбежал к нам и запустил во двор, переломившись пополам. Я кинул ему монету в один ранд, чему мальчишка был невероятно счастлив.

— Позвольте, я вас провожу! — затараторил он и затопал по дорожке босыми ногами. — Господин с нетерпением ждёт!

Местному бейлифу, по виду, было лет пятьдесят. Уже поседевшие виски, обрюзглость коснулась щек и подбородка, на котором появилась дополнительная складка, погрузневшее тело, расплывшееся в кресле — вот что представлял из себя управляющий местным манором, то бишь представитель барона Клойда.

— Рад видеть вас, господа, — он пошевелил пальцами правой руки, лежащей на подлокотнике, как бы невзначай показывая нам массивный перстень с красным гранатом. — Присаживайтесь и поведайте, что случилось.

Я, как дворянин, сел в деревянное кресло с высокой резной спинкой, а Пенберти довольствовался скамьей возле меня. Рич остался стоять, застыв позади, небрежно сложив руки на груди. Раз уж его назвали телохранителем, он сполна отрабатывал свою роль.

— Не угодно ли вина? — вежливо поинтересовался бейлиф.

— Сначала дело, сударь, — холодно бросил я, и стараясь не растекаться мыслью по древу, описал ситуацию с нападением на караван.

Бейлиф слушал внимательно, что уже внушало надежду на разрешение проблемы. Он лишь постукивал пальцами по подлокотнику, то и дело сжимая блеклые губы, как будто проигрывал в уме свой ответ.

— О бароне Марисьяке я слышал, — негромко произнёс он, когда я закончил рассказ. — Он два или три раза был в Ромси, встречался с нашим господином. Но мне лично никогда не довелось общаться с ним. Впрочем, я склонен верить барону Клойду, что это очень интересный собеседник, обходительный и галантный с женщинами, начитан… Признаюсь, с трудом верю услышанному. Вы же понимаете, глафорд, насколько серьёзно обвинение? Подстрекательство к нападению с целью захвата чужого имущества, желание примкнуть к мятежникам — это всего лишь косвенные обвинения, построенные на ваших умозаключениях.

— Допросите пленников, и они всё подтвердят, — мне стало понятно желание бейлифа не браться за мутное дело.

— Дело в том, что междуречье — не в юрисдикции Лимадийской провинции, — покачал головой Беддо. — В этом случае вам нужно везти бандитов в Натандем. Допустим, допрошу их… А что дальше делать? Барон Марисьяк, несомненно, будет искать своих людей, и обязательно прознает, что они находятся здесь. Нам не нужны скандалы между благородными господами, особенно сейчас, когда в воздухе витает нечто… — бейлиф покрутил в воздухе пальцами, выискивая точное слово, — непонятное. А вы, к сожалению, чужаки. Любое обвинение по косвенным признакам будет разбито. И чтобы не доводить дело до суда, лучше всего отпустить этих бедолаг, взяв с них честное слово о недопустимости в будущем подобных деяний.