Космиты навсегда - Константин Лишний

— Эй! — крикнул я в надежде, что тут есть не только камеры, но и микрофоны. — Вам срочно нужен дизайнер по интерьеру. Кто вас такие камеры строить подучил? Липовый аскет Феликс Дзержинский? Так он же чекист вонючий, прародитель ГБ, а вы — СМЕРШ, надо свой стиль вырабатывать. Я понимаю, что вы заняты: вы постоянно убиваете много патриотов и всяких там ревизионистов, но хотя бы ковричек постелить можно было?! А то стыдно гостей пригласить.

Я посмотрел в зеркало, морду мне немного раскровенили, но это пустяки, то ли еще будет, я сюда не девченок охмурять пришел, я здесь расстрела дожидаюсь, а умирать и с расквашенным лицом можно. Я показал язык своему отражению, адресуя этот жест возможным соглядатаям, а потом неожиданно для самого себя набрал полное горло мокроты и смачно харкнул в зеркало. Эта затея мне понравилась, и я развлекался таким образом следующие полчаса…

Я гордо разглядывал результаты своей деятельности, укрывшие добрую половину зеркала, когда в камеру вошли бойцы СМЕРШа.

— Нравится? — спросил я, кивнув головой в сторону зеркала. — «Я повесил на стенку свой портрет, чтобы каждый день на него плевать, хорошо, что портрет не плюется в ответ!». Пришли заклеить мне рот скотчем? Клейте на здоровье, а я вам буду глазами отстукивать азбукой Морзе, все, что я о вас думаю…

Меня опять лупанули по морде, ничего, я уже привык. Вошел Похмелинский и стал напротив меня, а тот мордобоец, что стоял рядом со мной, опустил мне свою ручищу на плечо — дескать, не рыпайся…

— Прежде чем мы перейдем к главному вопросу, — сказал Похмелини, — скажи мне: где Додик и Шлоссе?

— А какой главный вопрос? А-а… я знаю! Вас интересует как оттереть плевки с зеркала! Это не простая задача, не знаю, справитесь ли вы. Для этого необходим следующий инвентарь: ведро воды, тряпка и желание…

Бум! Меня опять ударили по голове, в голове помутнело…

— Ян, здесь не место, чтобы паясничать. Повторяю: где Додик и Шлоссе? Ты понимаешь, что они не должны попасть в руки КГБ? Где они, Ян? — ласковым тоном спросил Похмелини, склонившись к моему лицу, отцовскую заботу изобразил, вурдалак…

— В жопе! — рявкнул я и плюнул в его муссолиниевскую рожу.

Меня так долбанули в голову, что аж искры из глаз посыпались…

— Что вы делаете? Дилетанты! Я не могу отвечать на вопросы, когда меня все время бьют по голове, — борясь с приступом дезориентации и тошноты, проблеял я. — Док, это ты научил их бить допрашиваемых по голове? У меня будет субдуральная гематома, и я или здохну совсем, или стану слюнявым бесполезным шизиком, или из меня получится молчаливо-задумчивый овощ-фрукт...

— Не станешь. Чтобы так бить, много лет учиться надо. Но не хочешь — не надо. Дайте спички, — сказал Похмелини, или как там его — Похмелинский. — Где Додик и Шлоссе?

— Не знаю, а знал бы — не сказал.

— Это мы сейчас проверим. — Док принялся демонстративно затачивать спичку перочинным ножиком. — Где они?

— А почему ты сам не знаешь, где они? Ты ж был с нами, или вашу контору тоже напарил и смешал вам карты хитрый дядя Иван Иваныч?

— Это уже не имеет значения. Где они?

— Не знаю. Давай свои спички! Стоматолог проклятый!

Тот, что стоял рядом со мной, схватил мою левую кисть и прижал ее к поручню стула. Похмелини отдал наточенную спичку помощнику и тот приставил ее к ногтю моего указательного пальца.

— Где они? Последний раз спрашиваю.

Я обреченным тоном пропел строки одной из моих любимых песен:

Осень, о горе, горе,Где вы, мои фонтаны,Море в фотоальбоме,Солнце за облаками,Тир-дири-да…

Похмелини дал знак, и под мой ноготь вонзилась наточенная спичка. Я заорал что было мочи. Было очень больно, но я орал громче, чем нужно, нарочито громче, нарочито демонстрировал ужасные телесные страдания и строил трагические рожи. Помощник не унимался и прокручивал спичку…

— Ты и тут умудряешься паясничать?! Где они? — сквозь боль и собственный крик услышал я рык Похмелинского.

Мой крик начал стихать и перерастать в сип. Главное — вытолкнуть из легких воздух, весь воздух, и не делать вдохов — разовьется гипоксия, а боль в состоянии гипоксии переносить легче. Так утверждал мой отец… не обманул.

— Вторую спичку! — скомандовал док. — Третью, четвертую, он уходит в гипоксию! Кислородною маску! Щенок! Эти номера здесь не пройдут!

После кислородной маски и второй спички я опять заорал, после третьей заплакал, после четвертой разозлился…

— Похмелини! Пендехос итальянский! Я не знаю, где они! Козел вонючий! Гад! Не знаю я, где они!

После пятой спички я отчаянно постарался перевести свой дикий крик в истерический смех, получилось криво, но зловеще.

— Он не знает, — сказал помощник и разом выдернул из-под моих ногтей все спички. Какая боль! Это даже хуже, чем когда их туда засовывали. Я почувствовал, что начинаю терять сознание. Ура! Наконец-то до моего организма дошло, что с ним происходит нечто нехорошее, что пора в обморок.

— Не сметь! — рявкнул док и самолично приставил к моему лицу кислородную маску. Вот скотина! Не дал мне передышки.

— Я не знаю где они, — сказал я, — хоть зажмите мне мошонку в тиски, я все равно не знаю, где они.

— До этого дойдем, — замогильным тоном произнес док. — Хочешь попробовать?

— А что мне терять?

Похмелини тяжело вздохнул и уселся на стол.

— Я не желаю тебе зла, — сказал он.

— Да что вы говорите! — съязвил я. — А этот «маникюрный салон» ты развернул здесь исключительно из доброго отношения?

— Обычное активное следствие, — отмахнулся док. — Хочешь сигарету?

— Хочу! Сигарету, коньяка и дорогую проститутку в нагрузку! Есть в СМЕРШе офицеры-женщины? Подайте мне одну из них, пока мои яйца не раздавили тисками. Мудак ты все-таки! Прежде чем сюда попасть, я симпатизировал СМЕРШу, а теперь у меня есть желание всех вас…

— Это значит, что теперь ты против? — сказал док, что-то шепнул помощнику и тот ушел.

— Нет, теперь мне просто наплевать на обе ваши конторы, хоть бы вы перебили друг друга поскорей, уроды. Я понял, почему вы глаза под очками прячете! Опасаетесь, чтоб вам туда не плюнули… но я это сделал!

Вернулся помощник с сигаретами и коньяком! Мне подкурили и воткнули в рот сигарету, отстегнули израненную руку и сунули в нее вскрытую бутылку. Я ее с трудом удержал, но все же изрядно приложился и почувствовал, как по моему телу расползается ОБЛЕГЧЕНИЕ…

— Теперь со мной можно договориться, коньяк — это более эффективное средство для налаживания коммуникации, чем наточенные спички и всякие устройства по раздавливанию мужского достоинства. Спрашивайте, злодеи…

— Хотя бы предположи, где Додик и Шлоссе, где они могут быть?

— Я предупредил их, когда за ними ехали комитетчики, очень надеюсь, что я не опоздал и что они в безопасности, мне хочется верить, что Иваныч и Герда улизнули.

— Мне тоже хочется в это верить, — сказал Похмелини. — Капитана Шило ты уделал?

— Я… а разве Дьябло вам не рассказал? Кстати, разве мне за это не положена медаль? За отвагу?

— Дьябло! — фыркнул док. — Расстрелял посреди улицы трех гебистов… кретин, вот кому надо медаль — за идиотизм, хорошо, что хоть к нам сразу прибежал…

— Он тоже полковник?

— Еще чего! Просто человек из нашей сферы интересов. Ян, ты хоть понимаешь, во что ввязался?

— Слегка. КГБ хочет абсолютной власти и рабства по Троцкому-Ленину-Горбачеву и подталкивает к этому общество, используя ревизионистов, а СМЕРШ хочет сохранить НЭП по Сталину. Я прав?

— Прав, но это самая вершина айсберга, весь механизм противостояния ты даже представить себе не можешь.

— Нет мне дела до ваших механизмов. Ваша цель вроде бы правая, но методы! — Я поглядел на свои полусодранные ногти. — Методы хреновые. Ты мне лучше скажи, зачем ты дал мне убить вашего ненаглядного Пронина? Тоже часть методы?

— Очень важная часть, — с нажимом произнес док.

— Гад ты и нет тебе другого имени, — сказал я и приложился к бутылке, стараясь выпить ее всю и сразу.

Распознав мое намерение, бутылку вырвали из моих рук, а руку снова пристегнули.

— Ну, продолжим, — сказал док. — Кто такая Герда и как вы это сделали?

— Что сделали?

— Отпечатки и ДНК! — рявкнул док. — Мы провели эксгумацию, ДНК идентичны. Как?! Целый институт бьется над этой проблемой, толпа академиков корпит, а понять, откуда взялась Герда, не могут. Как и кто это сделал? Нам нужна эта технология, это открывает величайшие перспективы, именно поэтому ты еще жив. А еще нам интересно, что это за «третья сила», которая ввела в игру Герду и тебя. Это не ГБ, это не ЦРУ и это не СС, мы все проверили.

— Я говорил: я и Герда — космиты, мы попали сюда случайно, на Колумбийском…