Ведомый звездами: Обреченные на победу - Марк Геннадьевич Кузьмин

хотелось. Потому она и оставалась, мешкала и продолжала свои мучения.

Это не была какая-то влюбленность или чувства. Нет. Просто… что-то другое. Она до сих пор не могла это объяснить, но знала, что многие из тех, кто продолжал тренироваться ощущали нечто похожее. Какую-то связь, которую каждый старался сохранить.

А дальше была стажировка.

Вначале это казалась кошмарным сном. Десяток Следопытов, готовых сражаться и помирать по твоему приказу, постоянная угрозу, вражеские попытки устранить офицера… Да, её подстраховывали, порой отменяя не особо удачные приказы, а порой Эйсиндаль лично вмешивался в битвы, спасая ее от потерь… Но даже раны, полученные бойцами, действовавшими по её приказу, ощущались как полученные лично.

Постепенно она набиралась опыта, а отряд, в который входила она с подчиненными, направлялся все глубже в леса. Поправки к ее приказам прекратились, а опасность возросла настолько, что Фэйн едва не погибла в нескольких засадах. Впрочем, она уже перестала обращать внимание на постоянную угрозу жизни, доверившись прикрывающему отряду и сосредоточившись только на том, чтобы привести их к победе оптимальным путем…

Но потери все равно были. Собственно, тогда они и начались. И она никогда не чувствовала себя дерьмовее, чем смотря в мертвые глаза подчиненного, когда все вокруг говорили «расслабься, командир, без тебя бы мы потеряли больше». Она знала, что они искренни, но также понимала, что причин горевать у них куда больше нее. А вместо этого им приходится поддерживать горе-командиршу….

Те полгода прошли как будто в какой-то прострации, словно она смотрела на себя со стороны.

Сражения, долгие переходы, кровь, смерть, грязь и дерьмо… «Кошмарный сон», по сути, так и не кончился – просто она настолько приноровилась жить в кошмаре, что перестала замечать его ужасы.

Она даже ничего особенного не почувствовала, когда впервые погиб один из сокурсников. Что-то вроде облегчения даже – по крайней мере, погибший не был под ее ответственностью. Все внутри будто омертвело тогда…

- Помню, когда посмотрела на себя однажды в зеркало и не узнала… Я привыкла видеть грустную, но такую чистую и милую девушку в отражении, а тут на меня смотрел кто-то с холодным взглядом, кто-то сильный и готовый… Когда стажировка закончилась нас вызвали лично к Эйсу.

Они стояли смирно перед ним и молча ждали его слов.

Из тех сорока студентов, что прошли тренировки до самого конца и вступили на практику, здесь стояло где-то двадцать. Половина от тех, кто вышел.

Фейн не хотелось думать почему остальных нет.

Кто-то ушел сам не выдержав сложностей службы, кого-то исключили за профнепригодность, а кто-то… погиб при исполнении. Сама же девушка не знала, что будет дальше и лишь ждала.

Взгляд Эйсиндаля был суровым и холодным, к которому она привыкла во время обучения и проверок. Серьезный солдат, воин, переживший множество опасностей и сейчас смотрящий на них.

Никто не знал, что будет дальше и они все лишь ждали…

- Вы прошли.

Его голос прозвучал неожиданно и многие даже не поняли этого.

- С этого дня вы все получите должности капралов и сержантов в моей центурии. Добро пожаловать в отряд.

Впервые за все это время голос Эйсиндаля не звучал холодно или строго, в нем сквозила забота. Он улыбался им и в этих привычно ледяных глазах было тепло. Как будто тот, кто стоял перед ними был совершенно кем-то другим… Настоящим, скрывающимся за маской отрешенности.

- Поздравляю вас, следопыты…

- Так я и попала к нему в подчинение. Через год Эйсиндаля назначили капитаном, а нас раскидали по всей когорте. Приноровилась командовать взводом, когда требовалось. Совершила еще несколько рейдов, причем два – в отрыве от основных сил. А через полтора года оказалось, что двое из прошедших такое обучение уже выбились в лейтенанты, правда я, увы, была только второй. Но у Лайоса-то и со своей частью бюрократии нелады, так что привилегия корпеть над отрядными бумажками досталась именно мне. А потом оказалась, что в это корпение входит и составление долгосрочных планов с прилагающимся обсуждением их с командованием… Ну и когда настала пора исполнять задуманное, поручили это тоже мне. А затем и командование всей когортой, когда капитан уходил крошить троллей. А затем и финальная подстава, на которую до сих пор не знаю, обижаться или нет…

- Капитан! Ну то