Русская пехота в Отечественной войне 1812 года - Илья Эрнстович Ульянов

ордер-де-баталь (боевую линию. – И.У.), в полковых колоннах следующим образом:

за 2-м пехотным – 1-й кавалерийский

за 4-м “ “ – 2-й

за 6-м ““ -3-й

за 7-м “ “ – 4-й “ “ в 2-й армии находящийся.

В центре ордер-де-баталь за кавалерийскими корпусами стоят резервы в баталионных колоннах на полных дистанциях в две линии, а именно:

3-й корпус, за коим 5-й или гвардейской корпус.

Сводные гренадерские батал[ионы] 4-ой, 17-й, 1-й и 3-й дивизий.

2-ая же гренадерская див[изия] и сводные гре[надерские] бат[алионы] 2-ой армии становятся за 4-м кавалерийским корпусом и составляют резерв левого фланга. Егерские полки 1-й армии, ныне в ариергарде находящиеся, равномерно и те, кои в кор-де-баталии расположены, по мере отступления их к кор-де-баталии, проходят оный и идут на правой фланг за 2-й пехот[ный] корпус, где поступают частию для занятия лесов, на правом фланге находящиеся, и частию на состав резерва правого фланга армии.

Все кирасирские полки обеих армий должны во время действия стать позади гвардейского кор[пуса] также в полковых колоннах.

Артиллерия, при резервах остающаяся, составляет в сем боевом порядке резервную артиллерию.

Начальники в кор-де-баталь.

Правый фланг, из 2-го и 4-го корпусов, под командою генерала от инф[антерии] Милорадовича.

Центр, из 6-го корпуса, под командою генерала от инфантерии Докторова (Дохтурова. – И.У).

Левый фланг, из 7-го корпуса и 27-й дивизии, под командою генерал-лейтенанта князя Горчакова 2-го.

Главнокомандующие армиями командуют, как и прежде, войсками, их армии составляющие.

Генерал-лейтенант князь Голицын 1-й командует 1-ю и 2-ю кирасирскими дивизиями, кои соединить вместе в колоннах за 5-м корпусом.

Светлейший князь Михайла Ларионович в сем боевом порядке желает привлечь на себя силы неприятельские и сообразно движениям его действовать.

Не в состоянии будучи находиться во время действия на всех пунктах, полагается на известную опытность гг. главнокомандующих армиями и потому предоставляет делать им соображения действий на поражение неприятеля. Возлагая все упование на помощь Всесильного и на храбрость и неустрашимость русских воинов, при счастливом отпоре неприятельских сил даст собственные повеления на преследование его, для чего и ожидать будет беспрестанных рапортов о действиях, находясь за 6-м корпусом.

При сем случае не излишним Его Светлость почитает представить гг. главнокомандующим, что резервы должны быть сберегаемы сколь можно долее, ибо тот генерал, который сохранит еще резервы, не побежден.

На случай наступательного во время действия движения, оное происходит в сомкнутых к атаке колоннах, в каковом случае стрельбою отнюдь не заниматься, но действовать быстро холодным ружьем.

В интервалах между пехотными колоннами иметь ан ешекие (в шахматном порядке. – И.У.} некоторую часть кавалерии, также в колоннах, которая подкрепляла бы пехоту.

На случай неудачного дела генералом-квартирмейстером Вистицким открыты несколько дорог, которые он гг. главнокомандующим сообщит, и по ним армии отступить должны будут» [39, стр. 93, 94].

Совершенно очевидно, что указанная диспозиция носила исключительно пассивный характер, отдавая наступательную инициативу в руки противника, а оборонительную – в руки командующих армиями и начальников кордебаталии. Всю основную линию составили пехотные полки, в то время как отборные части гвардии и гренадеров были размещены в резерве. Только большая убыль 27-й дивизии в бою у Шевардина заставила выставить на передовые позиции батальоны 2-й сводно-гренадерской дивизии – у 2-й армии просто не было больше «обычной» пехоты. Своеобразным шагом стало также выделение егерских полков в отдельные соединения резерва, что действительно и было реализовано на практике; поэтому, говоря о «пехотной дивизии» в Бородинском сражении, мы в большинстве случаев должны подразумевать, что такая дивизия состояла только из 8 батальонов. Егерские же отряды очень неплохо проявили себя в день битвы, вступая в действие у села Бородино, в Утицком лесу и у батареи Раевского.

Командующие армиями сделали и свои распоряжения подчиненным войскам. М. Б. Барклай де Толли в приказе по армии призывал начальников как можно меньше заниматься пальбой, что, на наш взгляд, довольно странно для обороняющейся стороны: «Внушить господам шефам и командующим егерскими полками, сколько возможно в начале дела менее высылать стрелков, но иметь небольшие резервы для освежения в цепи людей, а прочих людей, построенных позади в колонне. Большая стрелков потеря не может отнестись к искусному неприятеля действию, но чрезмерному числу стрелков, противопоставляемых огню неприятеля. Вообще сколько возможно избегать перестрелки, которая никогда не влечет за собою важных последствий, но стоит непременно немалого количества людей. Вообще, преследуя неприятеля, не вдаваться слишком далеко, дабы можно иметь от прилежащих частей войск вспомоществование. В атаках, на неприятеля производимых, войскам воспретить кричать ура, разве в десяти уже от неприятеля шагах, тогда сие позволяется. Во всяком другом случае взыщется строго.

Господа корпусные командиры особенное обратят внимание, дабы люди не занимались пустою стрельбою, и артиллерия, сколько возможно, щадила снаряды, ибо скорая, но безвредная пальба сначала может только удивить неприятеля, но вскоре заставить потерять всякое уважение.

Особенных прикрытий, вблизи самых батарей расположенных, не иметь, но учреждать оные по мере приближения неприятеля или явного его на батарею покушения; иначе вдруг неприятелю даются две цели, и батарея сама по себе, и ее прикрытие.

Колоннам, идущим в атаку, бить в барабаны» [39, стр. 107, 108].

Обер-офицер и егерь армейского егерского полка. И. Каппи. 1815 г.

Приказ П. И. Багратиона был более лаконичен и касался в основном организационно-бытовых вопросов. Но и здесь командующий обязал «резервы иметь сильные и сколько можно ближе к укреплениям как батарейным, так и полевым». Таким образом, взаимодействие пехоты и артиллерии в двух армиях было организовано совершенно по-разному, что, впрочем, могло объясняться относительной безопасностью позиций 1-й армии.

С утра 25 августа возобновились работы на спешно строящихся укреплениях, в особенности на трех «флешах», или люнетах, перед деревней Семеновское, известных позднее под названием «Багратионовы флеши». Выделенные для работ солдаты 2-й гренадерской дивизии возводили правое укрепление, 12-й дивизии – левое, 26-й дивизии – центральное; рабочие от 27-й дивизии вязали фашины. Пехотинцам помогали ополченцы. Главнокомандующий армиями приказал выплачивать рабочим по 10 копеек за день, но вряд ли это еще больше усилило трудовой энтузиазм солдат – и без того было понятно, что мощные укрепления могли спасти сотни жизней и, в частности, жизни самих строителей. К сожалению, работы так и не были окончены. Унтер-офицер Тихонов позже вспоминал: «Багратионовские шанцы сам видел. Так, дрянь, и шанцами стыдно назвать. В Тарутине сказывали, будто Шевардинский редут и Раевского шанцы такие же были: ров мелкий, в колено, амбразуры до земли, и лезть через них ловко, и каждого солдата внутри видно» [136, стр. 118].

В то время, когда