Карнавал страха - Дж. Кинг

Это были не просто жители города. Это были солдаты. Солдаты, готовившиеся к войне.

***

Почувствовав нежное прикосновение к лицу утреннего луча, Мария вздохнула. Он сбросила шерстяное одеяло, накинутое на плечи, ночной холод отступил, черный ужас кончился вместе с рассветом. Впрочем, там, где сидела слепая, было еще довольно холодно, солнце не успело согреть воздух, и она снова запахнулась, пробормотав:

– Холодно, несмотря на огонь и пожар. – И поднялась с каменных ступеней главной арены.

– Что случилось? – тут же спросил Вэлор, отчаянно зевая. Он провел ночь рядом со слепой.

– Ничего, – отозвалась Мария. – Прекрасное утро.

Вэлор кивнул, потянулся и слегка улыбнулся.

– Мы пережили эту ночь, поэтому утро и кажется таким прекрасным.

Мария грустно вздохнула и спросила неожиданно хрипло:

– А как выглядит Карнавал утром?

Карлик бросил на нее удивленный взгляд, потом сообразил в чем дело, встал и взобрался повыше на скамейку. Сначала он увидел только раскаленный шар солнца, катившийся по сумрачному небу. Прикрыв глаза ладонью, чтобы резкий свет не мешал обзору, Вэлор оглядел территорию Карнавала. Все было разрушено. От развалин некоторых палаток и сцен еще поднимался черный дымок. Самой большой грудой обломков камней, обуглившегося дерева и изогнутых пламенем металлических балок было прежнее жилище Кукольника, но и многие другие домики артистов тоже погибли в огне ночного негодования.

– Карнавал разрушен. Многие сцены и балаганы еще дымятся. Уроды разожгли костры, чтобы согреться, и приплясывают вокруг них, смеясь и крича. – Вэлор замолчал, а когда заговорил снова, то в голосе зазвучали философские нотки. – Они веселятся, Мария. Воняет дымом, лица перепачканы сажей, мы жутко выглядим со стороны, но мы свободны. Наступает новый порядок, – закончил он.

– А жандармы или горожане еще здесь? – спросила слепая, еще плотнее запахиваясь в одеяло.

Вэлор внимательно оглядел аллеи, дорожки и площади Карнавала.

– Нет ни одного.

– Хорошо, – заметила Мария. – Дозорные не ушли с постов?

– Нет, – снова с улыбкой подтвердил Вэлор. – Они разожгли костры, и те, кого поставили в дозор, греются вокруг них. Надеюсь, что никто не сможет пробраться внутрь.

– Карлик снова потянулся и зевнул.

– Как все это выглядит? – снова спросила Мария.

Вэлор еще раз оглянулся, потом снова уселся на скамейку.

– Все действительно в руинах, Мария… Жаль, что ты этого не видишь. А люди, люди похожи на нищих, на мусор…, они напоминают животных, одетых в человеческое платье.

– Знаю, – грустно сказала слепая, ее белые глаза были лишены всякого выражения. – Это продлится недолго.

Карлик несколько раз моргнул, а потом неуверенно спросил:

– Что мы теперь будем делать?

– Именно над этим я и думала всю ночь, – ответила Мария, поднимаясь с камней. Она прислонилась к ограждению арены. Рассветный ветерок играл ее темными волосами. Она долго молчала, лицо было сосредоточенным и спокойным. Сейчас жонглерша напоминала прекрасную статую, которая оглядывала арену невидящими глазами.

Наконец она снова заговорила:

– Для того чтобы остаться свободными от Кукольника, свободными от жандармов, свободными от законов Л'Мораи, чтобы жить своей жизнью, нам необходимо собрать армию. Сильную, хорошо обученную группу бойцов, которые смогут охранять наши ворота и защищать наших горожан. – Она помолчала. – Да, теперь мы горожане, а не уроды, разыгрывающие представления для праздной толпы.

Лицо карлика приняло скептическое выражение.

– Но у нас не будет денег, если мы прекратим выступления, и никто не будет приходить посмотреть на нас. Мы будем голодать.

– Чепуха, – мягко возразила Мария. – Мы сами будем добывать себе пищу. У нас есть достаточно зерна, чтобы посадить пшеницу. У нас есть козы, овцы и свиньи, из которых вырастут наши собственные стада. У нас есть и рабочие – кузнец, кожевник, портной, стеклодув… Мы построим мастерские… Другие станут купцами, они будут ездить по деревням, продавая нашу продукцию и покупая то, что нужно для нашей жизни. У нас есть повозки и лошади.

– И никаких выступлений, никаких представлений? – пораженно переспросил Вэлор.

– Теперь мы станем настоящими людьми, Вэлор, а не куклами в руках хозяина, – сказала Мария твердо. – Мы не можем больше развлекать своими уродствами и увечьями жадных до зрелищ горожан. Тот, кто хочет выступать, будет это делать по праздникам. Мы вырастим своих актеров и поэтов, у нас будут собственные танцы и музыка. Но никаких фарсов и бурлескного балагана. По крайней мере, ни для кого другого, кроме нас самих.

Вэлор поднял голову и посмотрел на Марию:

– Звучит замечательно. Но так не получится. Ты что, действительно думаешь, что сможешь превратить наш Карнавал в обычный город?

– Оставь, Вэлор, – отозвалась Мария, трогая его за плечо. – Мы выгнали Кукольника и зрителей, это произошло сегодня ночью. Раньше нам тоже казалось это совершенно невозможным. Мы сможем стать обычным городом.

Опуская свою горячую руку на руку женщины, Вэлор ответил:

– Разрушить город проще, чем построить новый.

Белые бельма уставились на него, будто слепая могла видеть. Ее прекрасное лицо освещали утренние лучи.

– Ты можешь идти, Вэлор?

– Да, – ответил карлик, поднимаясь. – Я мог бы идти даже на руках, я ведь ко всему привык.

– Пойди найди трубачей и приведи их сюда, – ответила Мария без колебаний. – Я хочу, чтобы они собрали наших граждан вокруг арены. Пришло время сообщить им о моем решении.

***

Вэлор оглядел перепачканных и усталых артистов, собравшихся на серых камнях амфитеатра. От их вида у него перехватило горло, и он был рад, что Мария не может их видеть, иначе она не была бы так уверена в своих планах.

Ее страстный голос эхом отдавался в молчаливых рядах камня. Никто не произносил ни слова, никто не возражал, но никто и не поддерживал ее предложений, было такое впечатление, что слепая обращалась к камням, а не к людям. Говорили лишь глаза.

Она чувствовала устремленные на нее горящие глаза. Пятнадцать сотен глаз. Но в отличие от аудитории, которая обычно приходила на ее представления, толпа была убийственно молчаливой.

– Теперь мы все знаем о своем прошлом, знаем, что были гражданами Л'Мораи, знаем, что нас превратили в уродов. Я слышала ваши голоса во время этой бессонной ночи. Я слышала, что вы говорили друг другу. Я слышала все, что вы чувствуете: потрясение, гнев, страх, неуверенность. Именно эти страсти охватили всех нас. Эти чувства заставили нас сжечь своих мучителей. Они не давали нам заснуть и помогли прожить темную ночь, которая обещала новый рассвет.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});