Парабеллум. СССР, XXII век. Война в космосе (сборник) - Евгений Гаркушев

– Да ты садись, – предложил он Лепихину. – Что, думаешь, я тебя песочить сейчас буду? Как бы не так.

Таким Лепихин Ракова еще не видел, и это его пугало. Молчаливое присутствие в углу штабного кабинета особиста базы, майора Тарасова, пугало конструктора еще больше.

– Смотри, – полковник вывел над своим необъятным столом голограмму окрестностей Сатурна. – Я тебе сейчас такое покажу, за что мне генштаб двадцать пять лет строгого расстрела без разговоров даст.

– Это если с адвокатом повезет, – чуть заметно усмехнулся из своего угла особист.

– Вот это – наши силы в системе, – полковник что-то переключил, и карта раскрасилась множественными красными засечками ударных группировок на ретроградных орбитах. Отдельными значками выделялись Титан – база проекта, и Мимас – главная база ВКС СССР.

– Вот это, – по карте рассыпались яркие синие метки в заметно меньшем количестве, – наш, хм, наиболее вероятный противник. Ну, сам понимаешь, кто.

– Понимаю, – согласился Лепихин.

– Силы глобальной энергетической компании в системе, в общем-то, не секрет, – полковник совершил несколько загадочных манипуляций с панелью настроек. – А вот их возможные союзники – еще какой.

Лепихин с нарастающим изумлением следил, как на карте появляются всё новые и новые оранжевые метки. Очень скоро их стало куда больше синих – и почти столько же, сколько и красных.

– А теперь они делают вот так, – полковник что-то переключил, и часть оранжевых меток поменяла цвет на синий. – И мы в жопе.

Лепихин понял, что вместе с этими новыми силами группировка синих раза в полтора больше советской.

– Ты в курсе, что эта их Ен Хи Мин от лица своей республики с полного одобрения сената отказалась подтверждать договор о поддержании нейтралитета, если контракты на поставки гелия-3 в следующем году не будут увеличены втрое? – ядовито спросил полковник. – Готовы на любой другой обмен, даже по сниженным ценам, но только пока мы поставляем им топливо. Которого у нас попросту нет. И, если твой проклятый «Черпак» не взлетит, не будет. Потому что достать это проклятое топливо откуда-то еще, кроме атмосферы Сатурна, мы не можем. Осознал?

– Осознал, – глухо подтвердил конструктор.

– Переведу с дипломатического, на всякий случай, – безжалостно добавил полковник. – Глобальная энергетическая компания уже держит президента республики за ее маленькую корейскую жопку. Прочей независимой шушере глобалисты о необходимости содержать не меньше двух ударных кораблей говорили прямым текстом еще на стадии переговоров о поставке энергоносителей.

Ничего, кроме своей монополии, синие не потерпят. На Луне у них уже получилось. Топливную войну, если ты в своем уютном кабинете об этом забыл, мы с треском просрали. Советской промышленной зоны в границах последнего договора хватит лет на десять максимум. Из-за чего мы тут на последних остатках ресурсов и сидим. Хотя бы это понятно?

Конструктор молчал. Над столом неторопливо крутились голографические изображения ударных группировок, лун и космических станций. Особист в углу кабинета смотрел в какие-то свои документы.

– Уясни, Лепихин, – устало сказал полковник. – Единственный человек в системе, который действительно в силах что-то поменять, – лично ты. Не я. Не армия. Не Тараскины крашеные евреи, что сейчас корчат из себя урожденных корейцев на базах противника. Даже не генеральный секретарь, чтоб его.

При упоминании своих агентов Тарасов слегка вскинулся, но тут же вернулся обратно к документам. Эта его реакция напугала конструктора больше всего.

– Увидят независимые фракции, что монополии ГЭК есть хоть какая-то альтернатива, без раздумий присоединятся к нам, – закончил полковник. – А если нет, будут друг с другом грызться за право нам в спину первыми нож всадить.

– Я всё понимаю, Олег Игоревич, – сказал конструктор. – Но топливный контур, он земной сборки, понимаете? Двигательную систему целиком сюда привезли, уже проверенную, только подключи! Я понятия не имею, что могло отказать. В остальном космоплан готов к вылету. Полностью готов, понимаете?

– Только не летает, – негромко сказал особист. – И компрессорный узел в бортовую систему до сих пор не подключен, я уж молчу про блок первичной обработки. А так всё замечательно.

Лепихин распахнул было рот для гневной отповеди, но тут же устало выдохнул.

– Сдается мне, Женя, – сказал ему Раков, – ты уже оправданиями занялся. Давай лучше вместо этого ты подумаешь, как в ближайшие трое суток всё же запустить проект хотя бы в урезанном объеме.

– Трое суток? – переспросил конструктор. – Да там один демонтаж неделю займет!

– Это же просто бак! – удивился полковник. – Чего там демонтировать?

– Аэродинамический кожух и тепловую защиту, – огрызнулся конструктор. – А потом сам бак снимать и осматривать. Атмосферный же аппарат. Его только на основную сборочную площадку теперь грузовым дирижаблем сутки тянуть!

– У меня, в космосе, и вручную чинили, – задумчиво сказал полковник. – Ходовой ремонт, делов на час максимум. Одного салабона в легком пустотном костюме хватало.

– Полковник, – вздохнул конструктор. – Я понимаю, что ваши люди на поверхность меньше чем в трехметровом десантном мобкостюме не спускаются. Работа у них такая, дуры эти шагающие по взлетной полосе в самый неудобный момент гонять. Рядом с ними что угодно мини-бикини покажется. Но когда вы последний раз видели своими глазами обычный рабочий скафандр для Титана?

Ответить Раков не успел. Картинка над столом раскрасилась множеством ярких меток. Тонко и пронзительно заверещал тревожный сигнал.

– Расхождение параметров орбит превысило допустимое значение, – возле стола полковника возникла голографическая девушка в модном деловом костюме с логотипом «Известий». – На основе доступных мне сведений отдан автоматический приказ о повышении боевой готовности.

– Война? – зачарованно произнес конструктор.

– Война, – подтвердил Раков. – Наташа, конверт номер два, под мою ответственность. Донести личному составу. Поехали!

Через плотные шумоизолирующие переборки начальственного кабинета донесся отдаленный звук сирен боевой тревоги. Вокруг аватары штабного искина одна за другой появлялись тактические схемы и сообщения о готовности.

– А мне что делать? – спросил конструктор.

– Работать, – отрезал Раков. – Сутки я тебе гарантирую. Двое – может быть. Трое – как получится. Ты у меня запустишь этот космоплан, даже если это будет последнее, что мы тут сделаем!

Сигнал поставил Титан-Орбитальный на уши. Раков и раньше устраивал внезапные учебные тревоги. Квота снабжения после них перераспределялась достаточно заметно, чтобы военный и гражданский персонал действительно успевал вовремя.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});