Флаг родины: романы - Жюль Верн

Было около одиннадцати часов, когда Алиса и мистер Гарвей направились к судебной палате, где непрерывно заседал комитет под председательством Тексара.

В городе царило сильное волнение. По улицам непрестанно проходили отряды милиции, усиленной войсками, прибывшими из южных областей Флориды. В середине дня ожидался отряд, отступивший из Сент-Огастина после сдачи города. Он должен был прибыть либо по реке, либо, пробравшись лесом по ее правому берегу, переправиться затем в Джэксонвилл. Обитатели города высыпали на улицу. Ходило множество самых противоречивых слухов, порождая брожение, готовое перерасти в мятеж. Ясно было, что когда федералисты появятся в гавани, между защитниками города не будет единства, и серьезного сопротивления они оказать не смогут. Если девять дней назад Фернандина сдалась без выстрела десантным войскам генерала Райта, если в Сент-Огастине не попытались даже остановить эскадру Дюпона, то можно было заранее предвидеть, что и Джэксонвилл не окажет сопротивления и что отряды милиции, сдав город войскам северян, отступят в глубь страны. Что может помешать федералистам взять Джэксонвилл и положить тем самым конец власти комитета и его кровавым злодеяниям? Только невозможность переправить канонерки через песчаную отмель из-за низкого уровня воды в реке или же из-за отсутствия лоцмана. Но через несколько часов все должно было выясниться.

Сквозь толпу, становившуюся все гуще и гуще, Алиса и Гарвей пробирались к главной городской площади. Но как им проникнуть в здание судебной палаты? А если это и удастся, то как повидать Тексара? Они опасались, что испанец, узнав о том, что Алиса Стэннард добивается свидания с ним, пожелает избавиться от докучливой просительницы, прикажет взять ее под арест и продержать до тех пор, покуда не совершится казнь. Но молодую девушку такая перспектива не останавливала. Во что бы то ни стало добраться до Тексара, вырвать у него помилованье Джилберту, чем бы это ни грозило ей самой, — таково было ее непреклонное решение.

Дойдя до площади перед судебной палатой, мистер Гарвей с Алисой оказались среди еще более возбужденной толпы. Они слышали неистовые крики, со всех сторон неслись проклятия, то и дело раздавались возгласы: «Расстрелять их!.. Расстрелять!..»

Мистер Гарвей узнал, что в судебной палате уже с час идет заседание комитета. Им овладело тягостное предчувствие, которому вскоре суждено было оправдаться: в палате судили Джемса Бербанка как сообщника его сына Джилберта. Он обвинялся в преступных сношениях с армией федералистов — в том же преступлении, за которое осужден Джилберт. Нужно думать, что одинаковым будет и приговор.

Так завершалась месть Тексара семье Бербанков.

Гарвей решил дальше не идти и стал уговаривать Алису вернуться. Зачем ей быть свидетельницей бесчинств разъяренной толпы, когда после объявления приговора осужденных выведут на площадь? Да к тому же он считал, что сейчас неподходящий момент, чтобы обращаться к испанцу с просьбой.

— Пойдемте отсюда, мисс Алиса, — уговаривал Гарвей, — пойдемте! Мы вернемся потом… когда комитет…

— Нет, — настаивала Алиса, — я брошусь между осужденными и их судьями!..

Ничто не могло поколебать решимости молодой девушки. Алиса пошла вперед. Гарвей вынужден был следовать за нею. Густая толпа расступилась перед Алисой; многие, вероятно, узнали ее. Молодая девушка слышала неистовые крики: «Смерть им!.. Смерть!» Ничто ее не останавливало. Так дошла она до самых дверей судебной палаты.

Тут толпа бушевала еще сильнее, словно подхваченная яростным вихрем только надвигающейся, а не отшумевшей уже грозы. От этого скопища можно было ждать самых жестоких насилий.

Внезапно из дверей судебной палаты с шумом повалили люди. Крики усилились. Только что был объявлен приговор.

За то же мнимое преступление, что и Джилберта, Джемса Бербанка также приговорили к смертной казни. Отца и сына должен был расстрелять один и тот же взвод солдат.

— Смерть им! Смерть! — вопила разъяренная толпа.

На верхних ступенях лестницы появился Джемс Бербанк. Он был совершенно спокоен. На ревущую толпу он кинул лишь презрительный взгляд.

Его вели в тюрьму под сильным конвоем.

Джемс Бербанк был не один.

Рядом с ним шел Джилберт.

Молодого лейтенанта, осужденного на казнь, водили в суд для очной ставки с отцом. Джемс Бербанк мог лишь подтвердить слова сына, заявившего, что он приезжал в Касл-Хаус для того только, чтобы проститься с умирающей матерью. Обвинение в шпионаже таким образом отпало бы само собою, не будь исход дела предрешен заранее. Итак, два ни в чем не повинных человека были осуждены на смертную казнь — таков был приговор, вынесенный неправедными судьями, приговор, продиктованный местью.

Между тем толпа рвалась к осужденным. Конвою с трудом удавалось вести их через площадь.

Но вот в толпе произошло какое-то движение — и Алиса бросилась к Джемсу и Джилберту Бербанк.

При неожиданном появлении молодой девушки пораженная толпа невольно отступила.

— Алиса! — вскричал Джилберт.

— Джилберт! Джилберт! — прошептала мисс Стэннард, падая в объятия юноши.

— Алиса, зачем ты здесь? — спросил Джемс Бербанк.

— Чтобы просить о помиловании, чтобы умолять ваших судей… Сжальтесь, пощадите их!..

Крики несчастной девушки были поистине душераздирающими. Алиса цеплялась за одежду осужденных. Но разве можно было ждать хоть малейшей жалости от этой обезумевшей толпы? Конечно, нет! Не обращая внимания на конвой, она уже готова была растерзать арестованных, однако появление Алисы остановило ее.

Из дверей судебной палаты вышел Тексар, которому дали знать о том, что происходит на площади. Он сделал знак рукою, и толпа затихла. Конвоирам было приказано вести осужденных в тюрьму.

Отряд снова тронулся в путь.

— Пощадите… Сжальтесь!.. — взмолилась Алиса, бросившись на колени перед Тексаром.

Испанец отрицательно покачал головой.

Девушка вскочила на ноги.

— Негодяй!.. — крикнула она.

Она кинулась было вслед за осужденными, требовала, чтобы ее пустили к ним в тюрьму, чтобы ей разрешили быть возле них в последние часы их жизни…

Но осужденных уже увели. Толпа провожала их дикими воплями.

Силы покинули молодую девушку. Она пошатнулась и, потеряв сознание, упала на руки мистеру Гарвею.

Алису перенесли в дом Гарвея, и только там, подле своего отца, она пришла, наконец, в чувство.

— В тюрьму! В тюрьму! — шептала она. — Надо помочь им бежать.

— Да, ничего другого не остается, — промолвил мистер Стэннард. — Однако дождемся ночи.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});