Строками по нашим душам - Ли Та

он, невесомо поцеловав меня в щеку.

Но от этого начало срывать крышу.

Я в который раз затаила дыхание. Все будто оказалось в замедленной съемке, или вообще время остановилось. Наши носы соприкасались, и я на секунду прикрыла глаза. Я слишком часто смущалась в последнее время.

Но не смогла сдержаться, запустила пальцы ему в волосы и притянула к себе, чтобы он возвышался надо мной. Он навалился своим телом на меня, но мне не было больно или тяжело.

На секунду я даже задумалась. Почему раньше все было таким простым? Не нужно было думать, что ты делаешь, и какие последствия это повлечет. А сейчас надо было.

Андрей аккуратно прикоснулся своими губами к моим.

Зря он это сделал.

Я постаралась сдержать себя. Что черт возьми со мной? Я держала себя в руках, чтобы у меня не снесло крышу.

Но у меня не получилось.

Андрей

Никакой девушки и никаких переписок на самом деле не было. Мне просто хотелось ее позлить.

— Вместо того, чтобы целовать меня, лучше бы придумал, что мы на ужин будем готовить.

Меня сразу вернули с небес на землю. Я открыл глаза, посмотрел на Еву и столкнулся с ее насмешливым взглядом.

Я закатил глаза, перевернулся через нее и лег на спину.

— Ты же сказала про ужин, вот ты и думай про него, — обиженно пробубнил я и решил избегать ее взгляда. Пусть думает, что я на нее обиделся.

Я почувствовал на себе ее взгляд и краем глаза посмотрел на нее. Ева лежала на боку и почему-то улыбалась. Я развернулся к ней и столкнулся с глазами, в которой была нежность. Несвойственная ни одной девушке, с которой он общался. Семейная нежность. Те глаза, с которыми на тебя смотрит мама.

Те, которые на меня никогда не смотрели.

По меньшей мере мне стоило бы удивиться, отшутиться или отвесить колкость. Но я почему-то смутился.

А у Евы была неподдельная нежность. То чувство, которое выбило меня из колеи. Ну не могу я так.

— Что ты на меня так смотришь, а? — Немного резко произнес я и наблюдал за ее реакцией.

— Просто так. — Она разорвала контакт наших глазах, легла на спину и уставилась в потолок.

Мы молчали. Теперь я рассматривал ее.

По иронии судьбы, солнце стало пробиваться сквозь тучи и тонкие лучи осветили ее лицо. Она невольно зажмурила один глаз, отчего стала еще милее.

Почему-то я не мог оторвать от нее взгляда. Рассматривал тонкую сеточку ее веснушек под глазами, длинные не накрашенные ресницы.

Отмечал те детали, которые видел сотни, тысячи раз, но никогда не обращай на них внимания. И понимал, насколько это все зря.

Раньше ее волосы были длинными. Она была блондинкой. В нашу первую встречу еще в конце 9 класса я сразу подметил развивающиеся волосы ниже лопаток. Выразительные смеющиеся глаза, в которых ты был готов утонуть, и яркая, открытая улыбка. Свободное легкое желтое платьишко и туфельки на небольшом каблуке. Тогда она смущенно улыбнулась и промямлила приветствие и свое имя. Тогда я думал, что она очень скромная девушка, которая предпочитает слушаться родителей. Она быстро отвела глаза и посмотрела на своего спутника.

Тогда она стояла в компании с Альбертом. Мы с ним были хорошо знакомы, но после того, как он бросил Еву, я выбрал сторону девушки, а не парня. И наши пути разошлись. К счастью, навсегда.

Все это пронеслось перед моими глазами как один миг. Будто это было вчера, позавчера, или неделю назад.

Но прошло уже 4 года. Четыре чертовых года.

Я вдруг вспомнил, как Ева после выпускного оказалась в больнице. Пролежала там целую неделю и мы все гадали, что с ней. Олеся Игоревна тогда всех заверила, что с ней все нормально, просто отравилась.

Только когда она вышла из больницы, я единственный, кто заметил, как сильно она поправляла рукава любой одежды, которую надевала. Больше не было коротких платьев и коротких футболок. Ее руки теперь всегда покрывали пиджаки, свитеры.

Потом она сделала каре, покрасила волосы в черный и стала постоянно пользоваться подводкой. Больше она не улыбалась так ласково и так открыто, как делала это раньше. Больше она ничего не делала так, как раньше. В университет она пошла равнодушной, скупой на эмоции, очень дерзкой девушкой. Которая всегда показывает свое недовольство тем или иным мнением. Которая всегда говорит то, что думает. В ней исчезла скромность. И появилась резкость. Все негативные эмоции проявились в ней.

И лишь иногда она улыбалась как раньше. Смеялась, как раньше. Смотрела с нежностью, как раньше.

Со мной.

— О чем задумался?

Ева выдернула меня из моих мыслей и аккуратно коснулась моих волос. Как будто образ, который все еще витал в моей голове, никуда не ушел. Рядом со мной все еще лежала та девушка, которая источала только позитивную энергию.

— Андрей, не смотри на меня. Ты меня смущаешь.

Пелена окончательно сошла с глаз, и я пару раз моргнул.

На меня смотрели внимательные глаза. И я с радостью и облегчением увидел в них нежность.

Пусть эти глаза больше не были теми, какими я их видел в нашу первую встречу.

Но я готов был сделать так, чтобы они смотрели на мир распахнуто. И чтобы на лице светилась улыбка.

— А давай сделаем запеканку с баклажанами?

Ева как раз хотела что-то сказать, открыла рот, но после моих слов сразу его закрыла.

Брови, казалось, взлетели до небес. И тут она накрыла лицо руками и громко засмеялась.

Теперь пришла моя очередь непонимающе смотреть на нее.

— Ева, Ева, хватить смеяться.

Аккуратно я убрал руки с ее лица и положил на свои щеки.

Ева не растерялась и чуть сжала их, желая тискать, чем вызвала у меня улыбку.

Такая Ева мне нравилась больше. Но без повседневной Евы, Ева тоже не Ева.

— Я просто засмеялась с перехода. Ты был таким задумчивым, а сказал про запеканку с баклажанами.

— Я долго думал, что нам приготовить. — Ее улыбка чуть дрогнула, когда я сказал нам. Как многое может измениться от одного слова. — А о чем ты думала?

Она помолчала. Будто обдумывала, сказать мне свою идею или нет.

— Я хочу организовать Хэллоуин.

Я был удивлен. Конечно, мне было известно, что Ева очень любит этот праздник за свою таинственность, но даже не представлял, как она представляет себе организацию такого мероприятия.

— Обещай, что обязательным атрибутом твоего костюма будет портупея.

Ее брови взлетели, и она чуть не подавилась словами, которые собиралась сказать мне.

— Обещаю,