Нахалка на его голову - Елена Солт

лицо озарилось. - Ах вот, чего он разозлился! Увидел у меня в телефоне профиль Юли, ну и жираф же я, только сейчас сообразила!

- О чём ты? – Я нахмурилась, ещё острее чувствуя, как приближается нечто ужасное. - Какая ещё Юля?

- Его жена. Арина, Ветров женат, у них маленький ребёнок есть, девочка.

- Нет. – Уверенно покачала головой, не замечая, как из рук валятся вещи. – Нет. Не может этого быть, я не верю. Ты всё врёшь.

- Это я вру? Сама посмотри. На, держи.

Я не хотела брать её телефон, не хотела! Потому что уже поняла – не врёт. Я не хотела смотреть, я предпочла бы не знать! Потому что правда была слишком убийственной. Скелеты из шкафа Влада посыпались на меня, нещадно калеча и разламывая на кусочки. Надя прошептала:

- Вниз листай. На последних фото его почти нет.

С экрана на меня смотрела красивая женщина. Высокая, стройная, с длинными тёмными волосами, отливающими дорогим блеском, ярко накрашенными пухлыми губами, точёными скулами. На всех фото – неизменные каблуки и коктейльные платья. Дорогие украшения, идеальный маникюр и надменный взгляд хозяйки жизни. Поставь нас рядом – меня и не заметит никто. Влад в безупречном смокинге смотрелся рядом с ней гармонично. Про таких говорят – идеальная пара, как с картинки. А вот они втроём с каким-то мужчиной, чьё лицо мне смутно знакомо. Надя сказала:

- Это Зимин, наш продюсер. Отец Юли.

Шах и мат, Арина.

Везде, где они были вместе, её взгляд менялся с надменного на подобострастный. Фото с какого-то мероприятия. Влад целует её в висок, она довольно улыбается. Влад приобнимает её за талию, она прижимается к нему всем телом. А это с какой-то фотосессии… семейной. Какая милая девочка с косичками. Сколько ей? Два? Три? Ямочки на пухлых щёчках, розовое платье как у принцессы, забавные крылышки.

Включилось видео, где Влад подбрасывает её наверх и ловит, а малышка заливисто хохочет. Семейная идиллия, и только.

На экран упали прозрачные капли, и я только сейчас поняла, что плачу. Надя мягко, но уверенно забрала из моих одеревеневших пальцев телефон и обняла. Слёзы лились нескончаемым потоком, хотелось закричать в голос и крушить всё вокруг, но я лишь тряслась мелкой дрожью, сдерживаясь впервые в жизни, запирая эмоции глубоко внутри.

- Прости, что не сказала раньше. – Прошептала Надя, гладя по голове. – Я же не знала, что он окажется таким козлом. Думала, отошьёт тебя, и на этом всё кончится.

Не думать. Не думать об этом больше. Иначе сойду с ума. Иначе меня разорвёт от горя. И так внутри там, где сердце – кипящая лава, словно что-то сгорает дотла.

Мы обе вздрогнули, когда по громкой связи объявили подъём. Спустя секунду входная дверь распахнулась, и внутрь без стука влетела Струкова:

- Кострова, как самочувствие? Что с лицом?

- У Арины попугайчик умер, Ирина Викторовна, представляете? – Надя вышла вперёд, а меня задвинула за спину. – Она только что узнала. Такой волнистый, пёрышки синие с изумрудным отливом, грудка жёлтая-жёлтая, как лимон. Старенький был, бедняжка, как член семьи, какое несчастье!

Струкова пару раз моргнула, затем рявкнула:

- Зачем мне эта информация, Вилкина? – После этого режиссёр повернулась ко мне, но рассматривала уже не так пристально, наоборот, больше смотрела на часы. – Как чувствуешь себя, Кострова? На съёмки сможешь поехать?

- На какие съёмки? – Хрипло прошептала я, вытирая красные глаза.

- Здравствуйте, приехали! Какие съёмки! – Передразнила Струкова. – На съёмки нового клипа Макса. Тебе что ли не выдали сценарий? Ах, да, тебе же не выдали, сейчас, - Ирина Викторовна заглянула в кожаную папку, - вот, держи.

Я приняла из её рук несколько листов печатного текста, но буквы никак не хотели складываться в слова. Ирина Викторовна сказала:

- Завтракайте и одевайтесь по-спортивному. Съёмки в загородном павильоне, грим и костюмы на месте. Так что, Кострова, осилишь? Давай бегом только решай.

- Да. – Кивнула я. – Осилю.

- Отлично! Не копайтесь только, как в прошлый раз.

Когда за режиссёром закрылась дверь, взглянула на Надю:

- Попугайчик?

Вилкина развела руками и слабо улыбнулась:

- Уж прости, первое, что пришло в голову. Травма детства моя.

- Ладно, попугайчик, так попугайчик. Что касается остального – не напоминай мне. Не хочу. Я… просто не могу сейчас об этом думать.

- Хорошо.

В минивэне я не замолкала ни на секунду. Обсудила с Кариной Стар все разновидности разноцветных таблеточек, которые она пьёт. С Милой Дворяновой – книги, которые она недавно прочла. С Теоной – способы сэкономить при составлении гардероба, узнала, что такое базовая капсула, и что в неё могло бы войти в моём случае. До Лики Супер доскреблась с вопросами о продвижении в соцсетях. Нарочито громко смеялась и всячески изображала веселье под настороженным взглядом Нади.

Роза Королёва приподняла с глаз меховую повязку, в которой дремала, и устало процедила:

- Кострова, ты всё пространство заняла, может, уже заткнёшься?

- Прости, Розочка, я постараюсь говорить потише, окей?

От подобной вежливости глаза Королёвой полезли на лоб. Её подружки недоумённо переглянулись, а я уже перегнулась к водителю и трещала с ним о стоимости бензина и качестве подвески.

Наконец, мы остановились рядом с множеством дорожных трейлеров. Как объяснила Рита Волкова, здесь проходили съёмки какого-то фильма, но часть декораций уже переоборудована для съёмок нового клипа Макса Старского в стиле Дикого Запада.

- Лошадки, сегодня снова будут лошадки! – Громко закричала я, прыгая на месте.

Остальные вовсе не разделяли моего восторга. Королёва покрутила пальцем у виска. Миа и Вика хмыкнули. Другие девчонки были какими-то сонными, вялыми и необщительными сегодня. Хотя, может, мне только кажется? Нет, нельзя об этом думать!

- Макс! Привет! Как сам? – Едва не сбила с ног хмурого Старского, который появился на площадке в джинсах и белой футболке.