Полное собрание сочинений и письма. Письма в 12 томах - Антон Чехов

{09122}

3152. Б. ПРУСИКУ 22 сентября 1900 г. Ялта. Многоуважаемый Борис Федорович! Пьеса моя "Три сестры" в настоящее время еще только пишется. Когда будет кончена, неизвестно. Само собою разумеется, что я напишу Вам, когда она будет кончена, и вышлю один экземпляр ее после того, как она пойдет на сцене Московского Художественного театра. Вами переведенные пьесы буду ждать и приму их с великою благодарностью. Будьте здоровы. Желаю Вам всего, всего хорошего. Искренно Вас уважающий А. Чехов. 22 сентября 1900 г. На обороте: Prague (Praha). Monsieur В. Proussik. VI Place de Palackэ 357. Австрия. Autriche.

3153. Ю. О. ГРЮНБЕРГУ 24 сентября 1900 г. Ялта. 24 сент. 1900. Многоуважаемый Юлий Осипович! Сегодня я послал III том, мною прочитанный. Думаю, что 26 листов достаточно, что книга достаточно толста, а сравнительно с двумя предыдущими томами даже велика. Назовите книгу так: "Очерки". Опять-таки повторяю, что давать каждому тому особенное название - это идея не из счастливых и что благодаря ей, этой идее, III том будет идти гораздо тише, чем I и II, a IV, мне кажется, и совсем не пойдет. Если бы все томы называть просто "Рассказами" и обозначать их I, II, III и т. д., то как бы это было хорошо и солидно. Корректуры я прочитываю всякий раз внимательно, но типография Ваша часто остается к моим поправкам совершенно равнодушной, ошибки остаются неисправленными - и почему это так, понять не могу. Например, в рассказе "Мечты" не исправлены цифры, и таких ошибок не мало.

{09123}

Я уеду за границу, но за неделю до отъезда напишу Вам, куда я поеду. Во всяком случае ялтинской почте будет известен мой заграничный адрес. Желаю Вам всего хорошего, крепко жму руку. Ваш А. Чехов.

3154. Е. Я. ЧЕХОВОЙ 24 сентября 1900 г. Ялта. Милая мама, я жив и здоров, если не считать желудочного расстройства вследствие скоромной пищи. Завтра бабушка будет готовить для меня рыбу. Во всем доме, имеющем 2 1/2 этажа, живу только я один в тишине и спокойствии. Арсений и бабушка благодушествуют. Дождя все нет и нет. От нечего делать ловлю мышей и пускаю их на пустопорожнее место Мандражи. Передайте Ване с семейством и Маше мой поклон. Желаю Вам всего хорошего и остаюсь преданным и всегда Вашим А. Чехов. 14 сентября 1900. На обороте: Москва. Ее Высокоблагородию Евгении Яковлевне Чеховой. Мл. Дмитровка, д. Шешкова, кв. 7.

3155. О. Л. КНИППЕР 27 сентября 1900 г. Ялта. 27 сент. 1900. Милюся моя Оля, славная моя актрисочка, почему этот тон, это жалобное, кисленькое настроение? Разве в самом деле я так уж виноват? Ну, прости, моя милая, хорошая, не сердись, я не так виноват, как подсказывает тебе твоя мнительность. До сих пор я не собрался в Москву, потому что был нездоров, других причин не было, уверяю тебя, милая, честным словом. Честное слово! Не веришь? До 10 октября я пробуду еще в Ялте, буду работать, потом уеду в Москву или, смотря по здравию, за границу. Во всяком случае буду писать тебе.

{09124}

Ни от брата Ивана, ни от сестры Маши нет писем. Очевидно, сердятся, а за что - неизвестно. Вчера был у Средина, застал у него много гостей, всё каких-то неизвестных. Дочка его похварывает хлорозом, но в гимназию ходит. Сам он хворает ревматизмом. Ты же, смотри, подробно напиши мне, как прошла "Снегурочка", вообще, как начались спектакли, какое у Вас у всех настроение, как публика, и проч. и проч. Ведь ты не то что я; у тебя очень много материала для писем, хоть отбавляй, у меня же ничего, кроме разве одного: сегодня поймал двух мышей. А в Ялте всё нет дождей. Вот где сухо, так сухо! Бедные деревья, особенно те, что на горах по сю сторону, за всё лето не получили ни одной капли воды и теперь стоят желтые; так бывает, что и люди за всю жизнь не получают ни одной капли счастья. Должно быть, это так нужно. Ты пишешь: "ведь у тебя любящее, нежное сердце, зачем ты делаешь его черствым?" А когда я делал его черствым? В чем, собственно, я выказал эту свою черствость? Мое сердце всегда тебя любило и было нежно к тебе, и никогда я от тебя этого не скрывал, никогда, никогда, и ты обвиняешь меня в черствости просто так, здорово живешь. По письму твоему судя в общем, ты хочешь и ждешь какого-то объяснения, какого-то длинного разговора - с серьезными лицами, с серьезными последствиями; а я не знаю, что сказать тебе, кроме одного, что я уже говорил тебе 10000 раз и буду говорить, вероятно, еще долго, т. е. что я тебя люблю - и больше ничего. Если мы теперь не вместе, то виноваты в этом не я и не ты, а бес, вложивший в меня бацилл, а в тебя любовь к искусству. Прощай, прощай, милая бабуся, да хранят тебя святые ангелы. Не сердись на меня, голубчик, не хандри, будь умницей. Что в театре нового? Пиши, пожалуйста. Твой Antoine. На конверте: Москва. Ее Высокоблагородию Ольге Леонардовне Книппер. У Никитских вор(от), Мерзляковский пер., д. Мещериновой.

{09125}

3156. О. Л. КНИППЕР 28 сентября 1900 г. Ялта. Вчера послано письмо. Всё благополучно. Приеду октябре вероятно. Антонио. На бланке: М(о)ск(ва). Мерзляковский, д. Мещериновой. Ольге Леонардовне Книппер.

3157. О. Л. КНИППЕР 28 сентября 1900 г. Ялта. 28 ав. Милая моя Оля, сегодня я послал тебе телеграмму, в которой написал, что приеду в Москву, вероятно, в октябре. Если приеду, то 10-го октября или около 10-го, не раньше; проживу в Москве дней пять и уеду за границу. Во всяком случае о дне приезда извещу тебя телеграммой. Не знаю, после 4 октября будут ли ходить курьерские поезда; это ты узнай, чтобы не ездить на вокзал понапрасну. Читал сегодня первые рецензии насчет "Снегурочки" - и мало понял. По-видимому, "Снегурочка" только вначале нравится, потом же надоедает, как забава. Я того мнения, что Ваш театр должен ставить только современные пьесы, только! Вы должны трактовать современную жизнь, ту самую, какою живет интеллигенция и какая не находит себе трактования в других театрах, за полною их неинтеллигентностью и отчасти бездарностью. Ни от кого не получаю писем. Немирович точно рассердился, не прислал за все время ни одной строчки. Родственники тоже не пишут. Как прошли "Одинокие"? Это будет получше "Снегурочки". Ну, будь здорова и счастлива. Ах, какая тебе роль в "Трех сестрах"! Какая роль! Если дашь десять рублей, то получишь роль, а то отдам ее другой актрисе. В этом сезоне "Трех сестер" не дам, пусть пьеса полежит немножко,

{09126}

взопреет, или, как говорят купчихи про пирог, когда подают его на стол, - пусть вздохнет... Нового ничего нет. Весь твой Antoine. На конверте: Москва. Ее Высокоблагородию Ольге Леонардовне Книппер. Никитские ворота, Мерзляковский пер., д. Мещериновой.

3158. А. М. ПЕШКОВУ (М. ГОРЬКОМУ) 28 сентября 1900 г. Ялта. 28 сент. 900. Милый Алексей Максимович, купите в Нижнем, если есть, или выпишите книжку некоего Данилова И. А. "В тихой пристани" и прочтите там средний рассказ, написанный в форме дневника. Непременно прочтите - и напишите мне, в самом ли деле эта вещь добропорядочная, как мне показалась. Если в октябре буду в Москве, то напишу Вам. Сегодня получил я от Меньшикова письмо, приглашает Вас очень работать в "Неделе". Там, кстати сказать, хорошо платят. Что новенького? Черкните мне, пожалуйста. Не дайте околеть со скуки. Вашей жене в сынишке мой поклон и сердечный привет. Ваш А. Чехов. "В тихой пристани" умная вещь. Только не следовало бы ее в виде дневника писать. Впечатление оставляет крупное. Во всяком случае не стану забегать, прочтите сами.

3159. В. А. ПОССЕ 28 сентября 1900 г. Ялта. Многоуважаемый Владимир Александрович, спасибо и за телеграмму, которую я получил из Москвы своевременно, и за письмо, которое пришло сегодня. Рассказ я

{09127}

пришлю непременно, только не знаю, когда именно. Может, и в конце октября, а может, и после. Дело в том, что в последнее время недели две я хворал преподлой болезнью, должно быть, инфлуэнцей, которая не давала мне работать, держала меня всё время в мерлехлюндии - и теперь приходится начинать всё снова, почти начинать. Во всяком случае вполне надеюсь на Вашу снисходительность. Будьте здоровы и благополучны. Ваш А. Чехов. 28 сентябрь 900 г.

3160. Г. И. РОССОЛИМО 30 сентября 1900 г. Ялта. 30 сент. 900. Дорогой Григорий Иванович, если в Вашем письме речь идет о той моей автобиографии, которая была напечатана в юбилейном альбоме нашего выпуска, то зачем Вы спрашиваете позволения, раз она напечатана? Пожалуйста, не стесняйтесь, пользуйтесь моими произведениями, как и сколько Вам угодно, памятуя, что это ничего, кроме чести и удовольствия, мне доставить не может. Здоровье мое сносно; было что-то вроде инфлуэнцы, а теперь ничего, остался только кашель, небольшой. Да, за границу собираюсь, ибо больше собираться некуда. Уеду туда 10-15 октября и, быть может, по дороге заеду в Москву. Желаю Вам всего хорошего, крепко жму руку. Будьте здоровы и благополучны. Ваш А. Чехов.