Обратный отсчет - Роман Канушкин

— Нам две текилы.

— Текилы? — переспросил официант.

— Да. С солью и лимоном!

А потом оба засмеялись, и Натали показала Лизе свой маленький язычок.

— Мы были в комнате влюбленных. Нам надо наконец выпить текилы.

И они снова зайдутся от хохота. Совершенно сумасшедшего хохота.

* * *

Спустя несколько дней Виктор встретился, как всегда, в винных подвалах с представителями Зелимхана Бажаева. Это была их последняя встреча перед Лондоном, условия сделки были давно оговорены, как и суммы выбрасываемых на рынок ценных бумаг, как и перечень закупаемого вооружения. Сразу, как только Виктор получал подтверждение о реализации бумаг, он должен был выходить на контакт с Зелимханом, подтверждающим ему, что все остается по-прежнему либо что имеются некоторые коррективы. О сумме и условиях сделки знали и в Москве, и в ведомстве генерала Панкратова. Этим же вечером чеченцы вылетали в Лондон. Виктора несколько удивила просьба изменить структуру закупаемой партии оружия за счет увеличения количества ракет «стингер».

— Это будет стоить дороже, — проговорил Виктор.

— Не важно, — ответили ему.

— И обсуждать это я стану только с Бажаевым.

Виктор тогда не придал значения такой мелочи. Его интересовал совсем другой вопрос. В нескольких столиках от них, разодетый, как богатый восточный повеса, решивший «отвязаться» в Европе, в обществе девочек и троих сотрапезников развлекался Тигран. Тигран и трое его коллег.

Виктор показал им чеченцев.

* * *

Через несколько дней из Лондона пришло сообщение, сразу облетевшее полосы всех мировых газет. В Лондоне свирепствует чеченская мафия. В Лондоне кровавая разборка между преступными кланами. В Лондоне убиты выстрелами в упор трое крупных чеченских бизнесменов, подозреваемых в связях с мафией. В Лондоне паника — они владели недвижимостью, счетами в банках и оффшорными компаниями с многомиллионными оборотами. Криминальные элементы из бывшего СССР заполняют старушку Европу. В столице Англии три трупа, вроде бы убитые чеченцы имели какое-то отношение к операциям на бирже.

Делом занялись полиция, Скотланд-Ярд, поговаривали, что и «Ми-6». В столице векового королевства — прямая и явственная опасность. Угроза.

Версий было множество — от традиционных криминальных дележей сфер влияния до армянского следа, до действий армянских спецслужб. Ни одна из версий не оказалась достаточной.

Убийство произошло вечером, и поэтому его не успели осветить многие утренние газеты. Но в этот же вечер о нем знал Виктор, связавшийся с Зелимханом и выразивший удивление, что его представители не вышли на контакт («Надо ждать, — проговорил тогда Зелимхан, — обязательно выйдут». — «Хорошо», — сказал Виктор. А сам подумал: «Чего уж теперь ждать»), и знали несколько человек в Москве. Смысл посланного Виктором сообщения сводился к нескольким словам: «Все в порядке. Бумаги едут в Вену. Ждите их дома».

На следующий день, когда дневные и вечерние газеты только объявили миру о происшедшем в Лондоне убийстве, Тигран, довольный проведенной операцией, был уже в Вене. Кейс с ценными бумагами они доставили по своим каналам, и, передавая кейс Виктору, Тигран весело проговорил:

— А это ваш интерес в деле.

Виктор в них не ошибся, работали они быстро и профессионально.

— Всегда будем признательны.

— И мы тоже.

Через несколько дней Тигран собирался отбыть на родину, и Виктор договорился связаться с ним, чтобы отметить успех. Видимо опять же подчиняясь интуиции, Виктор проговорил нечто странное:

— В этом городе много ночного шарма, чтобы расслабиться усталому мужику.

— Что ты имеешь в виду? — Тигран посмотрел на него с любопытством.

— Нет, не просто шалманы со шлюхами, — усмехнулся Виктор. — Знающие люди подсказали мне, что в этом городе много истинного шарма.

— Ну что же, будет интересно, — проговорил Тигран. — Соберешься — не забудь про меня. Но, ара, нашим коллегам…

— Тигран, я уже забыл и о шарме, и об этом кейсе…

— Не сомневаюсь! — И глаза Тиграна весело блеснули.

А потом случилось самое неожиданное. Сюрприз. Потому что ценных бумаг в кейсе оказалось больше. На очень-очень крупную сумму.

* * *

За прошедшие две недели роман Виктора и Натали развивался очень бурно. Они без конца занимались сексом, перепробовали массу самого неожиданного, и постепенно, несмотря на свою сверхэффектность и сексуальную привлекательность, Натали стала Виктору надоедать. Нет, он смог бы прожить с ней еще и год, и два, но был один критерий, по которому Виктор безошибочно определял наступление охлаждения. Это случалось в тот день, когда ему приходилось пользоваться фотографией. Эх, Тигран, Тигран, не ты у нас один имеешь сексуальные вывихи. Когда бабы начинали Виктору надоедать, он время от времени пользовался фотографией. Фотографией любимой и потерянной им женщины. Не постоянно, а лишь время от времени он стимулировал себя этой фотографией. И тогда вместо Натали (Веры, Марины, Клавы) он спал с нею, он любил ее, он обладал ею, своей единственной и потерянной женщиной. И тогда снова он не знал покоя и снова превращался в первоклассного любовника. Что это — обрыв коммуникаций? Невозможность нормального человеческого общения? Виктор не хотел об этом думать, он только знал, что это так. С Натали он продержался еще долго — две недели. И лишь только в их предпоследнюю встречу в гостиничном номере он незаметно укрепил на туалетном столике, стоявшем у изголовья кровати, эту фотографию. Переспав таким образом с ними обеими, Виктор понял, что теперь минимум еще недели на две может о фотографии забыть. Только ему вовсе не нравилась мысль забывать об этой фотографии. Правда, он очень был бы благодарен человеку, который помог бы ему это сделать.

А потом и случилась эта неожиданность. Сюрприз. Очень-очень крупная сумма.

* * *

Виктор снова связался с Зелимханом Бажаевым, выразил ему сочувствие в связи с гибелью курьеров и потерей такой крупной суммы валютных облигаций.

— Она была даже несколько крупнее, — проговорил тогда Зелимхан.

— Что ты имеешь в виду? — удивился Виктор.

— Мы хотели, чтобы ты приобрел нам кое-что сверх оговоренного, но теперь уже поздно сожалеть об этом. Их кто-то подставил, кто-то знал все детали, Виктор…

— Вполне возможно, что так. Поэтому я и предлагал вам в этом деле полностью положиться на меня. А вы решили действовать параллельно. И вот результат. А так бы вся ответственность лежала целиком на мне.

— Что ж, если это наша ошибка, мы за нее уже заплатили сполна, — проговорил Зелимхан, — но только если наша…

Виктор пропустил последнюю фразу мимо ушей и, выражая лишь озабоченность делового человека, поинтересовался:

— Это все очень печально, то, что произошло. Но мы деловые люди. И клиенты ждут. Будем ли мы продолжать контакт?

— Может быть. Не я один принимаю решения. Тем более после того, что случилось.

— Я еще раз повторяю, что это весьма печально. Но ни я, ни мои клиенты не виноваты в том, что произошло, а партия товара готова. Это бизнес. Мои клиенты несут потери, но ни я, ни они не виноваты в создавшихся обстоятельствах.

— Надеюсь, что так. Сильно надеюсь.

— Что это значит?

— То, что я сказал, — сильно надеюсь, что вы не виноваты…

— Вы что, Зелимхан, подозреваете меня или моих клиентов?

— Мы проведем свое расследование. По своим каналам.

— Зачем нам это? Уничтожать собственный бизнес?! Бумаги ваши, и, где бы они ни всплыли, вы это отследите… Нелепо.

— При условии, что это частный бизнес. А не государственный.

— А вот это вы сможете проверить. Как было сказано — «по своим каналам». Мои клиенты подготовили партию товара, и, когда вы закончите со своими подозрениями, было бы неплохо решить, что со всем этим делать.

— Хорошо. Мы обязательно с вами свяжемся.

Так, сумма больше… Что же это он имеет в виду? И хорошо, что деньги еще не ушли…

Виктор открыл тяжелый дорожный кейс для путешествий и начал медленно пересчитывать сумму, на которую были выписаны облигации. Она должна была быть очень крупной и совершенно конкретной, именно эту сумму ждали в Москве. Потом Виктор закрыл кейс. Сюрприз… Он тяжело выдохнул и вдруг вспомнил, что даже не проверил, закрыты ли двери.

Ценных бумаг в кейсе было больше. Видимо, что-то изменилось в последний момент, поэтому они и устроили всю эту историю с курьерами. Быть может, решили отказаться от услуг Виктора и сыграть самостоятельно, быть может, что-то почувствовали… Все это не важно. Совершенно не важно. Потому что имеет смысл лишь одно обстоятельство — ценных бумаг в кейсе оказалось больше, чем ждали в Москве. Нет, все не так, смысл имело совсем другое обстоятельство: никто в Москве не узнает, сколько облигаций было в кейсе, если только об этом не скажет Виктор… Если только… Нет, чеченцы, Зелимхан Бажаев и те, кто ждет деньги в Москве, — это в принципе непересекаемые сферы. И только сейчас Виктор вспомнил о разговоре, показавшемся ему малозначительным, разговоре с чеченскими курьерами.