Ступая следом пепла - Илья В. Попов

прямо на своего создателя и разорвать его на клочки.

Чародей выкинул в сторону Кенджи ладони — и оба элементаля тут же бросились в бой. Он без труда уклонился от первого создания и резким ударом обрубил руку второго почти по плечо. Но тут же получил огромным кулаком по ребрам, а потом взмыл в воздух и бухнулся на землю в десятке шагов от колдуна.

Вскочив на ноги и морщась от боли, Кенджи кое-как увернулся от нескольких мощных взмахов, каждый из которых легко мог проломить ему череп. Тихо выругавшись, он снова поднял клинок. В другой раз его удар попросту выпотрошил бы противника. Но только в том случае, если бы он бился с человеком, а не с самой стихией. Создание, к тому моменту успевшее отрастить новую конечность, вырвало у него меч и ухватило за шиворот — краткий миг полета, и он врезался прямо в ближайшую хижину, проломив тонкую стену.

Картинка перед глазами Кенджи задвоилась, показывая ему двух магов и четырех элементалей, в ушах зазвенело, а при каждом выдохе из груди вырывался хрип. Продолжи он драться в том же духе — и его смерть станет лишь вопросом времени. Земляные твари не чувствовали ни боли, ни страха. Они не опасались пропустить лишний удар и существовали лишь с одной целью — уничтожить врага.

Конечно, убей Кенджи их хозяина — и они тотчас вновь станут безжизненной кучей песка и глины, да вот только сказать явно было проще, чем сделать. Грубой силой здесь не справиться, но что ему предпринять? Думай, думай…

— Лучник не сможет ударить по цели, которую не видит!

Голос Рю звучал так тихо и глухо, словно бы он находился не в паре десятков шагов, а на расстоянии полета стрелы. Однако слова старика подарили Кенджи идею. Но если она не сработает… Попытавшись отогнать дурные мысли, Кенджи собрался с духом, напрягая свою Волю так, как никогда ранее. Он больше не слышал ни шума схватки, ни тяжелых шагов бегущих к нему элементалей, ни воплей Рю — лишь стук собственного сердца. По вискам его потек пот, зубы заскрежетали так, что еще немного — и они раздробят друг друга, а тепло, переполняющее его тело, готово было разорвать кожу.

Силой Воли Кенджи представил себе темное облако — точь-в-точь такое же, что ранее сотворил старик, — прямо вокруг чародея. И у него получилось! В тот же миг громыхнула молния, на землю полетели тяжелые капли — и казалось, это именно они окрасили воздух в цвет вороного крыла. Колдун, которого застали врасплох подобным приемом, вскрикнул от неожиданности. И голос его прозвучал на удивление звонко. Потеряв концентрацию, маг ослабил контроль над элементалями. Один из них пронесся мимо Кенджи, врезавшись прямо в стену и без того кривого домика, а второй бестолково размахивал руками вокруг себя, точно пытаясь развеять мрак.

Кенджи не стал дожидаться, пока противник придет в себя и снова захватит власть над своими творениями, чтобы продолжить бой. С легкостью обогнув оставшегося на ногах элементаля, пока другой барахтался в деревянных обломках, Кенджи на ходу поднял с земли меч и по памяти ринулся прямо к колдуну.

Через мгновение впереди замаячил неясный силуэт. Услышав тяжелое дыхание Кенджи, маг резко повернул голову и вскинул руку. Твердь под ногами Кенджи разверзлась. Но он, будучи наготове, ушел в сторону, рванул вперед, преодолев оставшиеся несколько шагов почти что прыжками, и сделал выпад.

Еще некоторое время чародей смотрел на лезвие меча, пронзившего его почти насквозь, словно не веря в собственную смерть, а потом медленно осел на землю. Элементали, потеряв хозяина, тут же рассыпались на мелкие кусочки. Кенджи вытащил клинок и устало утер со лба пот, смешанный с его же кровью. Через несколько мгновений тьма понемногу рассеялась, он кинул взгляд на поверженного противника… и замер.

Прямо у его ног лежала девушка, с головы которой упал капюшон, обнажив бледное лицо и копну непослушных волос. Совсем еще юная, наверное, даже младше Кенджи: высокие скулы, длинноватый нос, нарисованные углем брови, поплывшие под дождем. Глядя прямо ему в глаза, она беззвучно зашевелила губами, будто пытаясь что-то сказать. Но потом лишь испустила последний вздох, взгляд ее потускнел, а на подбородок стекла тонкая струйка крови.

Из рассказов Кин и пыльных талмудов в ее библиотеке Кенджи успел узнать, что для по-настоящему могущественного волшебства одних знаний мало. К ним должна прилагаться воистину железная Воля. Тем более если чародей решил выбрать путь призывателя. Ведь одно дело — сконцентрировать стихию в один мощный удар, и совсем другое — поддерживать контроль над элементалем в течение длительного времени, управляя им, словно марионеткой. Чтобы достичь подобного мастерства в столь юном возрасте, девушка должна была упражняться с самого раннего детства под присмотром лучших учителей. И это значит, у ее семьи было достаточно денег и связей, чтобы позволить себе подобную роскошь. Кенджи только что убил не бандита или бродягу, а представительницу одного из Домов.

Судя по всему, смерть могучего союзника окончательно подорвала дух оставшихся в живых врагов. Продолжая огрызаться на Макото и Шу, которые сами едва не валились с ног от усталости, они бросились к лошадям — и через мгновение уже мчались прочь из деревни. Макото выхватил пистоль — раздался грохот выстрела, один из негодяев покачнулся в седле, но удержался. Вскоре они скрылись за частоколом, тогда как Макото, Шу и ловко спустившийся на землю Рю подошли к Кенджи. Первые два выглядели неважно, с ног до головы вымазанные грязью и кровью. А вот старик, напротив, вел себя так, словно они только что вернулись с послеобеденной прогулки.

— Ну и ну, — присвистнул Макото и взлохматил взмокшие от пота и дождя волосы. — Нас чуть не прибила какая-то девица! И, похоже, знатная. Интересно, что она забыла с этими подонками.

— Знаешь ее? — спросил Кенджи.

— Даже если когда и видел, то не вспомню, — покачал головой Макото, а потом склонился над телом, уперев руки в колени. — Но ты взгляни на руки. Ни одной мозоли, ногти аккуратные, а на пальцах следы от колец. Самое тяжелое, что она держала в своей жизни, — кисть для письма или веер.

— Как могла девушка из благородной семьи спутаться с подобным отребьем? — протянул Шу, баюкая левую руку. Выглядела она преотвратно: и без того огромный кулак распух и стал почти вдвое больше, чем прежде, а лиловые раздувшиеся костяшки напоминали перезрелые сливы.

Правда, ответа на повисший в воздухе вопрос он так и не услышал. За их спинами раздался тихий