Искатель. 1973. Выпуск №2 - Анатолий Жаренов

13

Оглушенный Владимир не сразу понял, когда стих неистовый вой двигателя. А когда понял, осторожно приоткрыл глаза и, морщась от боли, приподнялся на локте. Тяжело дыша, он напряженно вглядывался в дымно-багровую клубящуюся завесу пыли. Что она скрывала за собой?

Пыль оседала, понемногу стали вырисовываться остроносый старбот… и силуэт космонавта, казавшийся из-за оптического обмана сказочным гигантом — почти таким же большим, как и сам спасательный корабль. Мгновенье постояв неподвижно, сказочная фигура сделала неуверенный, ведь ничего не было видно, шаг вперед.

— Мы здесь! — из последних сил крикнул Владимир и, почти теряя сознание, откинулся на спину.

Он уже не видел, как Ришар, перепрыгивая с камня на камень, бежал к космонавту. Одежда на Ришаре обгорела, волосы были опалены, но он смеялся, размахивая руками и во весь голос орал что-то восторженное и бестолковое.

Дороти Л. САЙЕРС

ЧЕЛОВЕК, КОТОРЫЙ ЗНАЛ, КАК ЭТО ДЕЛАЕТСЯ

Рисунки В. ЧИЖИКОВА

Уже, наверное, в двадцатый раз с того момента, как поезд отошел от Карлайла, Пендер прервал чтение захватывающего детектива «Убийство в Мансе», поднял глаза и вновь увидел остановившийся на нем взгляд сидящего напротив мужчины.

Пендер нахмурился. Да и кому может понравиться, когда тебя так бесцеремонно разглядывают и к тому же иронически улыбаются? Еще больше. Пендер сердился на себя за то, что его нервировали и этот настойчивый взгляд, и эта улыбка. Пендер снова уставился в книгу с твердым намерением не отрываться больше от тайны убитого в библиотеке министра. Однако описываемая история принадлежала к так называемым классическим произведениям детективного жанра, когда события нагнетаются в первой части, а затем писатель долго и нудно, призвав на помощь дедуктивный метод, ведет читателя к научно обоснованной развязке. Тонюсенькая нить любопытства уже прервалась, и Пендер дважды был вынужден возвращаться к первым страницам, чтобы восстановить те или иные факты, которые в процессе чтения выветрились у него из головы. Затем он вдруг осознал, что его глаза уже в течение долгого времени блуждают по страницам, заполненным какими-то рассуждениями, но ничего не передают мозгу. Он вообще перестал уже думать об убитом министре, поняв вдруг, что его внимание все больше занимает лицо человека, сидящего напротив.

А Пендеру это лицо казалось очень странным.

Впрочем, в его чертах не было ничего необычного, просто Пендеру не нравилось выражение этого лица. Оно было полно таинственности, лицо человека, который знает много плохого о других людях. Губы незнакомца слегка кривились, уголки рта были плотно сжаты, как будто он смаковал какую-то скрытую шутку. На носу у него было пенсне, из-за которого странным огнем светились глаза, полные любопытства; хотя это мог быть и отблеск света в стеклах. Пендер задумался, пытаясь отгадать профессию этого человека. На незнакомце был темный двубортный костюм, дождевик и порядком потрепанная мягкая фетровая шляпа. Было ему около сорока лет.

Пендер вымученно кашлянул и уселся поудобнее в своем углу, закрывшись, как щитом, своим детективом. Ему показалось, что незнакомец предвидел этот маневр и его это забавляет. Пендеру хотелось переменить позу, но он чувствовал — это будет своего рода победой его визави. От смущения он держался так прямо, что чтение книги стало почти физически невыносимо.

Поезд делал остановку только в Рагби, в связи с чем вероятность того, что кто-то войдет в их купе и прервет это ужасное solitude en deux,[6] была почти исключена. «Необходимо что-то предпринять», — подумал Пендер. Молчание продолжалось так долго, что любое, даже самое простое замечание произвело бы в этой полной напряжения атмосфере впечатление звенящего будильника. Разумеется, он мог выйти в коридор и не вернуться, но это означало бы поражение. Пендер отложил «Убийство в Мансе», и глаза его встретились с глазами его спутника.

— Уже надоела эта книга? — спросил незнакомец.

— Ночные путешествия всегда бывают несколько нудными, — с явным облегчением, но, впрочем, довольно сдержанно ответил Пендер. — Может, вы хотите почитать что-нибудь эдакое? Могу вам предложить.

Он вынул из портфеля «Тайну скрепки для бумаги» и с надеждой в сердце подал ее своему визави. Однако тот посмотрел на титул и отрицательно покачал головой.

— Благодарю вас, — ответил он, — но я никогда не читаю детективов. В них, если можно так выразиться, чего-то не хватает. Вы не замечали?

— Разумеется, в них нет живых характеров и мало жизненной правды, — согласился Пендер, — но в дороге…

— Я не это имею в виду, — возразил незнакомец, — меня литературная жизненная правда мало трогает. Но все эти преступники бывают настолько глупы, что просто надоедают.

— Ну не знаю, — ответил Пендер, — во всяком случае, в книгах они более сообразительны и обладают большей фантазией, чем настоящие преступники.

— Разумеется, это относится к тем, которых удалось поймать, — признал незнакомец.

— Даже среди пойманных некоторых не назовешь глупыми, — возразил Пендер. — Например, Криппен: если бы он не потерял голову и не удрал в Америку, его наверняка бы не поймали. Джорджу Джозефу удалось избавиться от двух невест, прежде чем в это дело вмешались судьба и журналисты.

— Да, — ответил незнакомец, — но вы только подумайте об ограниченности этих людей — сколько они плетут вымыслов, вранья, разных историй. А все это ни к чему.

— Что вы говорите! — вскричал Пендер. — Уж не считаете ли вы, что совершить преступление и при этом не попасться так же легко, как съесть булку с маслом?

— Конечно! — произнес незнакомец. — А разве вы так не считаете?

Пендер ждал продолжения, но его собеседник молчал. Он только удобнее расположился на лавке и известным только ему способом таинственно улыбался в потолок. Похоже было, что он считал разговор малоинтересным и не собирался его продолжать. Снова взяв книгу, Пендер обратил внимание на руки своего спутника, очень белые, с необычайно длинными пальцами. Затем он решительно раскрыл книгу, но тут же снова отложил ее и произнес:

— Ну хорошо, если это так легко, как вы утверждаете, то как бы вы взялись совершить убийство?

— Я? — переспросил незнакомец. Блики света на стеклах пенсне скрывали выражение его глаз, но, судя по голосу, вопрос этот его развеселил. — Я — другое дело. Я бы даже не стал над этим задумываться.

— Но почему же?

— Потому что мне известно, как это делается.