Много шума из-за тебя - Саманта Янг

в нее влюблен.

У меня в груди все сжалось.

– Но…

– Он понял, что я догадался, и заставил меня пообещать никому не говорить, что он пришел туда ради Виолы. И до сегодняшнего дня я никому не говорил.

– Почему?

– Потому что его зовут Лукас Эллиот. Думаешь, Уэст или Кэтти станут разговаривать с ним, если он им скажет, что встречается с Виолой Тейт?

Я в отчаянии всплеснула руками:

– Это нелепо, Роан! Почему двое молодых людей, которые явно небезразличны друг другу, должны враждовать только потому, что какой-то чувак не может забыть утерянную любовь?

Мой друг какое-то время молчал. А затем спросил негромко:

– Ты когда-нибудь любила, Эви?

Удивленная такой сменой темы, я пару раз моргнула, прежде чем ответить:

– Нет.

– Тогда как ты можешь говорить, что Уэст Эллиот должен просто все забыть? Не говорю, что я согласен со всем, что он устроил, или что он должен был попытаться двигаться дальше… нет. Просто я хочу сказать, что Уэст, должно быть, любил Милли всем сердцем, раз его так скрутило. И это грустно, Эви. Это, черт возьми, трагедия.

Так и было. Это так ужасно. Но…

– Любой хороший отец не пожелал бы такого же своему сыну.

– Я знаю, что у тебя благие намерения, – он нежно мне улыбнулся, чтобы смягчить то, что сказал после, – но тебе пора перестать сводить этих двоих.

Почувствовав себя глупо, словно мне сделали выговор, я отвернулась, наблюдая за проносившимися мимо окрестностями.

– Просто… Просто я не хочу, чтобы они закончили, как я. Чтобы в свои тридцать лет они отчаянно пытались вспомнить, где, черт возьми, свернули не туда. Хуже, если они будут знать, что у них имелся шанс и они им не воспользовались.

– Кто сказал, что у них получится?

И то правда.

Я грустно кивнула.

– Эй, – я почувствовала, как что-то сильно сжало мое колено, и, опустив взгляд, увидела на нем руку Роана. На его среднем пальце виднелся шрам, у него были короткие закругленные ногти. Кожа на его руках и предплечьях была чуть темнее, чем на моих загорелых ногах. Его ладонь была жесткой. Ладонь рабочего человека. Такая мужественная на фоне моей женственной, изящной, мягкой коленки. В этом было что-то первобытное.

Я вздрогнула.

– С ними все будет хорошо, – я подняла на него глаза. Роан бросил на меня многозначительный взгляд и добавил: – С тобой тоже все будет хорошо, ангел.

Что-то сладкое и пьянящее пронзило меня от этого ласкового обращения. Ангел. Мне оно нравилось. Я положила свою руку поверх его и благодарно улыбнулась.

Пока мы ехали, я подмечала все: что он не убрал руку и что время от времени проводил большим пальцем по изгибу моего колена. От жары и его прикосновений у меня под коленями выступил пот. Единственным звуком в машине был шум от колес и тяжелое дыхание Шедоу на заднем сиденье.

Несколько минут спустя Роан убрал руку с моего колена, чтобы включить правый сигнал поворота; мы свернули с главной дороги, подождав, когда поток машин прервется, и, повернув направо, съехали на грунтовую дорогу, ведущую через большое широкое поле. Слева от меня паслось много овец.

– Это твоя ферма? – спросила я.

– Это часть моей фермы. Ферма с овцами.

Я вспомнила, как Роан говорил, что у него есть сельскохозяйственные угодья на востоке.

– Как раз вовремя, – пошутила я. – Ты так долго не хотел брать меня сюда, что я уже начала думать, будто фермы не существует.

– Существует. Просто там не на что особо смотреть.

Как оказалось, он был прав, но я не стала говорить, что рядом с ним даже самые скучные вещи становились особенными. Не то чтобы ферма была скучной. Просто… ферма – это ферма. Но это была ферма Роана, а значит, совсем другое дело.

Грязная дорога вела к небольшому домику, с обеих сторон окруженному сельскохозяйственными постройками.

– Нас окружает более сотни акров земли, на кото-рой пасется около трех сотен овец, – сказал Роан, выпрыгивая из машины и выпуская Шедоу с заднего сидения.

Я выскочила из машины и обошла внедорожник, чтобы посмотреть на каменный дом. До моего уха донеслось блеяние овец, и, хотя в воздухе слегка чувствовалась близость моря, я могла ощутить аромат травы, сена и еле уловимый запах удобрений. Он не был сильным, но я могла себе представить, какая вонь долетает сюда в ветреный день, когда ветер дует с полей.

– Три сотни овец? Это много, да?

– Ну, немного, но и немало, – Роан взял меня за руку и по грунтовой дорожке повел к огромному современному амбару, стоявшему рядом с домом. За нами семенил Шедоу. – Амбар перестроили пять лет назад, – мы остановились у зеленой деревянной двери с коваными петлями, всего таких дверей было три. Я заглянула внутрь, в нос мне ударил запах сена, земли, мускуса и чего-то слегка химического. – Его используют, когда рождаются ягнята; к счастью, ты пропустила этот сезон.

– К счастью? – я высунула голову из амбара. – Ягнята очаровательные.

– Это место, – он указал на амбар, – совсем не очаровательное в период, когда рождаются ягнята. Поверь мне.

С этими словами Роан повел меня вглубь фермы, где стоял старый, но довольно большой продолговатый сарай, примыкавший к дому. Вокруг него был загон, в котором находились куры.

– Птичий двор, – прокомментировал Роан, когда мы обогнули дом.

За ним стояли две внушительные постройки, из одной выходил Бобби, и вокруг него было очень много овец. Вот откуда, как оказалось, доносилось блеяние. В постройках не было дверей, только металлические ограждения, а стены шли полукругом и были доверху обиты гофрированным железом. В первой постройке пол был завален сеном, и Бобби выгребал его наружу через небольшую заднюю дверь. Во второй постройке тоже лежало сено, но овец там не было.

– Это называется «арочная теплица», – пояснил Роан. – В очень жаркую погоду мы загоняем сюда овец, чтобы они не перегрелись на солнце. Мы построили теплицы, когда овец было меньше и они помещались туда, но скоро, чтобы вместить их всех, нам придется возвести новые.

Мысль о бедных животных, изнывающих от жары, заставила меня нахмуриться.

– А как насчет амбара? Они могут поместиться там?

Роан покачал головой.

– Микроклимат амбара подходит для ягнят, но овец лучше держать на воздухе. Иначе могут возникнуть проблемы с органами дыхания.

– Эви, Роан, – Бобби пробирался через овец, в его руках были вилы. Его футболка промокла от пота, свободной рукой он вытирал пот со лба. – Пф-ф, погода супер.

Бобби говорил обычным голосом, но, поскольку с него ручьями лился пот и он был красным как