Искушенная дьяволом - Мишель Хёрд

клубе. Мне заехать к нему домой?

— Да.

По дороге я упираю руки в бока, когда гребаный стресс и беспокойство последних двух дней захлестывают меня, как кипяток.

Я не могу убить своего дядю за то, что он сказал и сделал Виттории.

Я не могу убить свою тетю за то, что она пыталась выстрелить в меня.

Но я могу, черт возьми, убить Джорджио Романо за все, что он сделал с Витторией, и за то, что он кусок дерьма, который не заслуживает того, чтобы дышать.

Я собираюсь выместить всю свою злость на этом ублюдке.

Когда Большой Рикки останавливает внедорожник перед старым домом Виттории, я распахиваю дверь и вылезаю. Я прохожу по дорожке и поднимаюсь по ступенькам на крыльцо.

Большой Рикки колотит во входную дверь, прежде чем оглядеться по сторонам.

В тот момент, когда дверь открывается, моя рука отводится назад, и я ударяю Романо кулаком в нос. Ублюдок отшатывается назад, прежде чем упасть плашмя на задницу.

Он издает стон, когда его рука прикрывает нос, кровь быстро сочится сквозь пальцы. На его лице смесь замешательства и страха, когда он говорит: — Я ничего не сделал.

Большой Рикки быстро проверяет гостиную, и я слышу, как он рычит: — Убирайся. — Мгновение спустя мимо меня пробегает скудно одетая женщина, и я узнаю в ней одну из стриптизерш из клуба.

Глубоко вдыхая воздух, упиваясь видом крови Романо, я снимаю куртку и передаю ее Большому Рикки.

Я также вынимаю свой пистолет, из-за чего глаза Романо становятся круглыми, как блюдца. Я отдаю оружие Большому Рикки, потому что оно мне не понадобится, и я хочу, чтобы Романо до него не дотянулся.

— Вставай, — приказываю я тихим голосом.

Романо быстро поднимается на ноги и смотрит на кровь, покрывающую его руку, прежде чем его растерянный взгляд устремляется на меня. — Что я сделал? Я работал в два раза усерднее.

Я качаю головой в ответ на это и, оглядывая дерьмовый маленький домик. — Я слышал, ты пристаешь к моим стриптизершам и всем говоришь, что ты мой шурин. — Я издаю мрачный смешок. — Либо ты чертовски туп, либо у тебя самые большие яйца, которые я когда-либо видел.

На его лице появляется паника. — Я просто забавлялся с девчонками. Это была безобидная забава.

Я делаю глубокий вдох, глядя на этот кусок дерьма.

— У тебя есть акции, но вместо того, чтобы обналичить их, ты продал свою сестру, чтобы погасить свой долг.

— Но это в прошлом. Мы...

Мои глаза останавливаются на ублюдке. — Это не так, — огрызаюсь я. — Речь идет о восьмидесяти тысячах долларов, которые ты мне должен после своего последнего проеба. Речь идет о том, что ты наговариваешь на всех, кто готов слушать. Речь идет о том, что ты вмешиваешься в мой бизнес. — Из моей груди вырывается рычание. — Ты издевался над Витторией. — Я подхожу на шаг ближе. — Ты пожертвовал ею ради трехсот тысяч долларов, а потом осмелился еще раз открыть счет в моем казино. — Я делаю еще шаг, и он отшатывается назад. — Это из-за того, что ты хочешь контролировать ее, пока ей не исполнится двадцать пять, чтобы ты мог наложить свои грязные гребаные лапы на ее наследство.

Глаза Романо расширяются еще больше, и я издаю мрачный смешок. — Я все знаю.

— Мистер Риццо... п-пожалуйста, — заикается он, отступая еще на шаг.

Я медленно качаю головой, когда мои глаза пронзают его со всей жестокостью, на которую я способен. — Ты причинил боль женщине, которую я люблю больше всего на этой богом забытой планете, а потом посмел вмешиваться в мой бизнес.

Он падает на колени и умоляет: — Прости. Я никогда больше не сделаю ничего, что причинило бы ей боль. Я буду держаться подальше от стриптизерш и казино.

— Нет, ты этого не сделаешь, — рычу я.

Я нетерпеливо жестом приказываю ему встать, но когда он бросает на меня умоляющий взгляд, я обрушиваю на него всю свою ярость. Со злобным рычанием я пинаю его в висок.

Романо заваливается назад, и прежде чем его тело замирает, я оказываюсь на нем сверху, ударяя кулаком в лицо.

Я помню каждый синяк на теле моей жены. Я помню, как она отшатнулась от моего прикосновения. Я помню ее страх.

Я чувствую, как трескается кожа на костяшках пальцев, когда я продолжаю бить кулаком по лицу ублюдка.

Я помню страх, который я испытал, когда не смог найти Витторию. Я помню гребаный ужас, когда она выбежала на дорогу. Я помню ярость, когда она рассказала мне, что мой дядя сделал с ней и как она чуть не умерла.

Все, что я вижу, это кровь. Я чувствую, как кости на его лице ломаются под моим кулаком.

Этого недостаточно.

Вставая, я выхватываю свой пистолет у Большого Рикки и, целясь в голову ублюдка, нажимаю на курок.

Под головой Романо быстро образуется лужа крови, и когда я смотрю на его безжизненные и опухшие глаза, я, наконец, испытываю чувство облегчения.

Я снова передаю оружие Большому Рикки, когда он спрашивает: — Лучше?

— Нет, но потихоньку начинает, — бормочу я, направляясь на кухню. Я открываю кран и мою руки, наблюдая, как красная вода по спирали стекает в канализацию.

— Хочешь, я вызову уборщиков?

Я киваю, не отрывая взгляда от своих разбитых костяшек. — Да. Пусть они растворят тело и заменят пол. — Я вытираю руки кухонным полотенцем и поворачиваюсь, чтобы посмотреть на Большого Рикки. — Я хочу, чтобы это гребаное место было вычищено сверху донизу для Виттории.

Выходя из кухни, я перешагиваю через тело Романо и направляюсь по коридору. Я проверяю каждую комнату, и когда я открываю шкафы в главной спальне, я говорю: — Убери дерьмо этого ублюдка и убери все его следы из этого дома.

— Хорошо.

Направляясь обратно по коридору, я приказываю: — Заплати Дамиано пятьсот тысяч, которые Романо был ему должен.

— Я позабочусь об этом, босс.

Я выхожу из дома, и когда забираюсь на заднее сиденье внедорожника, Большой Рикки спрашивает: — Домой?

— Да. — Я глубоко вздыхаю.

Домой. К моей жене.

Он отдает мне мою куртку и пистолет, прежде чем завести двигатель, и когда он отъезжает от дома, я достаю из кармана свой телефон.

Я открываю экран и отправляю сообщение Дамиано.

Анджело: Джорджио Романо мертв. Его долг будет погашен.

Мгновение спустя приходит его ответ.

Дамиано: Спасибо за хорошие новости. Как дела у Виттории?

Анджело: Ей лучше.

Дамиано: Она рассказала тебе, что случилось?

Анджело: Мой дядя пытался избавиться от нее. Они боролись и он упал через край балкона. Он разбился насмерть.

Дамиано: Господи. Дай мне знать, если я смогу что-нибудь для