Оборотень - Фридрих Незнанский

   — Понятно, — ответил Турецкий. — Ну что ж, большое спасибо за ценную информацию.

   — Ну что вы, что вы, — говорила пенсионерка, провожая его к двери. — Я же сразу, как только услышала о том, что Ветлугину убили, сразу так и поняла — Танькиных рук дело. Она ж ее ненавидела. Да есть ли хоть еще один человек, который бы ее ненавидеть стал. Я же с ней в лифте раз ехала. И так всем и сказала: «Она такая простая, ну вот как мы с вами. И на себя похожа, ну точно такая же, как в телевизоре, только глаза усталые. Мы когда подъехали к нашему этажу, она меня вперед пропустила, сама после вышла. Уважает», — взахлеб рассказывала Кандаурова.

— А когда это было? — поинтересовался Турецкий.

— Когда я ее в лифте-то встретила? Ну так, недели две, может, назад. Кирилл Георгиевич один дома был, Таньки-то не было. Ну, потом-то она, конечно, пронюхала про все, вот тогда-то прямо как с цепи сорвалась.

   — Значит, недели две назад Ветлугина приходила к Мальчевскому?

— Ну да.

— А позже?

Тамара Сергеевна отрицательно покачала головой:

   — Нет, больше не приходила. И до того случая тоже не приходила.

   — Вы так уверены? — удивился Турецкий.— Вы ведь могли ее не заметить. Вышли в магазин, были заняты чем-нибудь.

   — Я бы не заметила, так другие бы заметили, — резонно ответила Кандаурова. — И потом, на кухню они бы все равно вышли. А уж мне ли ее голосочка не знать.

   Все это она проговаривала быстрым полушепотом, поскольку они с Турецким стояли уже у самой двери. А уж Тамаре Сергеевне лучше других было известно, насколько проницаемы стены их дома.

* * *

   Выйдя из квартиры Кандауровой, Турецкий с облегчением вздохнул. Эта чистюля, основным развлечением которой стала слежка за соседями, не вызывала в нем ничего, кроме неприязни. Не хотел бы он иметь такую же соседку — уж наверно такая Тамара Сергеевна нашла бы, что послушать и в квартире Турецких. К счастью, стены дома на Фрунзенской набережной не обладали свойствами кооперативной «брежневки», как теперь стали называть такие дома.

   Очень хотелось курить. Во время разговора с Кандауровой Турецкий не один раз нащупывал в кармане пачку сигарет, но так и не решился не то что закурить, а даже заикнуться об этом.

   Подходя к лифту, Александр Борисович увидел, что внизу, на площадке между этажами, стоит высокий, худощавый, но уже немолодой человек и курит, стряхивая пепел в специально привешенную к перилам консервную банку. Он задумчиво глядел через окно во двор, и Турецкий почему-то сразу догадался, что это и есть Кирилл Мальчевский.

В то, что заказчицей убийства могла быть Татьяна, Турецкий не верил ни одной секунды, но все-таки Романова почему-то выделила звонок Кандауровой. «А ведь он давно и, видно, очень хорошо знал Ветлугину», — подумал Турецкий.

   В этот момент перед ним раскрылись двери лифта, но, вместо того чтобы войти в кабину, Александр Борисович стал спускаться по лестнице. Поравнявшись с курившим, он остановился, вынул из пачки сигарету и спросил:

— Огоньку не найдется?

   — Пожалуйста, — ответил мужчина и, повернувшись к Турецкому, подал ему коробок спичек

   Теперь Александр Борисович смог разглядеть его лицо. Кирилл Мальчевский оказался бледным и усталым, под глазами ясно виднелись синеватые круги. Волосы, когда-то темно-русые, стали почти седыми.

— Спасибо, — сказал Турецкий, возвращая коробок Некоторое время они курили молча, затем Александр Борисович сказал:

   — Я только что от вашей соседки Кандауровой. Я — следователь. Что вы о ней знаете?

   — Это которая?— рассеянно спросил Мальчевский. — Старушка из сто двадцать первой? — Он задумался, а затем повторил: — Абсолютно ничего. А что я могу о ней знать? Соседка, и все.

   Турецкий хотел что-то сказать, но потом вспомнил о слышимости и вовремя сдержался.

   — Вы ведь Кирилл Георгиевич Мальчевский? — вместо этого спросил он и, предъявив изумленному мужчине свое служебное удостоверение, сказал вполголоса: — Может быть, поговорим где-нибудь вне дома?

   — Вы, наверно, будете спрашивать об Алене, — сказал Мальчевский и, не дожидаясь ответа, кивнул.— Нетрудно догадаться.

— Я буду ждать вас внизу у подъезда, — сказал Турецкий.

* * *

   Мальчевский появился минут через десять — он переоделся, побрился и теперь казался уже не таким унылым и потрепанным жизнью, каким предстал перед Александром Борисовичем на лестнице. Теперь он был больше похож на остроумного, веселого путешественника Кирилла, которого лет пятнадцать назад можно было встретить практически в любой точке бывшего СССР.

   — Тут у нас неподалеку есть пельменная, — сказал Кирилл. — Или, если не хотите, можно просто посидеть на скамейке в скверике. А так больше некуда.

   Когда они отходили от дома, Турецкий оглянулся — в окне шестого этажа виднелось любопытное лицо. «Кандаурова, — понял он. — В тридцать седьмом ей цены бы не было».

   Но нынче был не тридцать седьмой, а девяносто пятый, и проблемы были другие, хотя и не менее сложные.

   Александр Борисович вместе с Мальчевским прошли мимо одинаковых блочных домов к небольшому скверику, где сидела молодая мамаша с ребенком.

   — Раньше тут целые выводки ходили, — улыбнулся Кирилл, — а теперь детей почти не стало. Хотя с точки зрения экологии куда людям еще размножаться. За последнее столетие население Земли увеличилось в пять раз. Подумайте — в пять! В начале века людей был всего миллиард. Представьте себе на миг, что в вашей квартире вдруг стало бы в пять раз больше жильцов, чем сейчас, как бы вам жилось, а?

   Турецкий даже на миг не стал представлять такого ужаса, а вместо этого решил вернуть собеседника к более повседневным вопросам:

— Это вы к тому, что убийство полезно для экологии?

   — Да ну что вы, нет! — усмехнулся Кирилл. — Это я так, вообще. Мысли вслух.

   — Давайте тогда подумаем о другом Вы ведь хорошо знали Алену Ветлугину. Что вы думаете о мотивах ее убийства?

   — Ну я ведь был знаком с ней раньше, а в последнее время мы как-то разошлись, — задумчиво начал Кирилл. — Какие же у меня могут быть гипотезы?

   — Гипотезы могут быть любые. Ваша соседка, например, считает, что Ветлугину убила ваша жена.

   — Таня?! — Мальчевский был действительно потрясен. — Какая чушь! Бред. И вы...

   — Нет, — успокоил его Турецкий, который хотел встряхнуть этого сонного философа и спустить его с небес на землю. — Я в это, разумеется, не верю. Это так, к слову — о возможных гипотезах. Просто ваша соседка, да, да, старушка из сто двадцать первой, слышала, как ваша жена грозилась убить Ветлугину после того, как Елена Николаевна несколько раз звонила вам по телефону.

Мальчевский смотрел на него в полном недоумении.

— Откуда она знает о звонках?

   — Слушает. Интересуется. Ну да не об этом речь. Просто о характере ваших прошлых и недавних отношений с Еленой Николаевной мне сообщила ваша соседка. Поэтому я прошу вас, Кирилл Георгиевич, подумайте, может быть, вам что-то придет в голову? А я пока схожу за сигаретами.

   Сигареты лежали у Турецкого в кармане — почти полная пачка, но Мальчевскому нужно было дать время собраться с мыслями. Александру Борисовичу удалось его расшевелить, и теперь он действительно начнет соображать, а не отделается туманными глубокомысленными рассуждениями о смысле жизни.

    Когда Турецкий вернулся, Кирилл сидел в той же позе, лицо казалось сосредоточенным. Ни слова не говоря, Александр Борисович опустился на скамейку рядом с ним, открыл только что купленную пачку «ЛМ» и предложил Мальчевскому. Тот взял сигарету, затянулся.

   — Знаете, — наконец сказал он, — есть одно соображение. Возможно, оно вам покажется бредовым и вы меня поставите на одну доску с нашей соседкой. Признаться, — он повернулся к Турецкому и невесело улыбнулся, — я даже не то что не подозревал, а просто представить себе не мог, что у нас за стеной живет... вот такое. Ну да ладно. Я долгое время почти не виделся с Аленой... с Еленой Николаевной. Разошлись наши пути... Но вот в последнее время дела у меня как-то шли не очень, ну она вызвалась помочь. Решили сделать на телевидении цикл передач, связанных с природой. Это ведь вечная тема. Как-то все это оказалось непросто. Алена хотела, чтобы дали нормальное время, а не, скажем, восемь утра. Я в это не очень вдавался, там у них свои сложности на канале. Осиное гнездо, скажу я вам. И в издательствах, тем более в редакциях никогда не обходится без интриг и разных там «подводных течений», но это все просто детский сад по сравнению с телевидением. Я его, слава Богу, касался немного и больше не желаю, честное слово.

— Так вы думаете, это коллеги с телевидения?

   — Нет. Этого я как раз не думаю, — покачал головой Кирилл. — Они кляузники, двурушники, они улыбаются в лицо и говорят гадости за спиной, но они не убийцы- Убийца ведь он или маньяк, или фанатик, что почти одно и то же, либо расчетливый человек, который ради достижения своих целей идет на все.