Только он - Элизабет Лоуэлл

— Хорошо, — сказал Калеб. — Я тоже этого хочу.

Калеб захватил ртом верх груди, не позволяя Виллоу отодвинуться, пока его язык и губы ласкали нежное тело. Неведомое ранее блаженное ощущение пронизало Виллоу, заставив ее вскрикнуть.

— Душа моя, я сделал тебе больно? — хрипло спросил Калеб, оторвавшись от упругого ароматного тела.

— Мы не должны… мы не должны этого делать.

Калеб закрыл глаза. Разум был согласен с ее словами, а желание не хотело их слушать.

— Я сделал тебе больно? — вновь спросил он.

Говоря это, он дунул на сосок, который все еще влажно поблескивал после того, как побывал у него во рту. Ощутив холодок, ее живот напрягся. Инстинктивно качнулись бедра Виллоу не могла понять смысла собственного движения. Но Калеб понял.

— Скажи мне, Виллоу. — Он поцеловал тугой розовый бутон груди. — Я сделал тебе больно?

Виллоу что-то хотела сказать, но не смогла. Она просто покачала головой.

— А тебе понравилось это? — спросил Калеб.

Румянец окрасил щеки Виллоу. Она опустила голову вниз, пряча лицо от Калеба.

Калеб еще раз легонько погладил бородатой щекой грудь и отвернулся, будучи не уверен в том, что сможет устоять, если станет и дальше смотреть на это белоснежное, упругое чудо с твердыми алыми сосками, еще сохраняющими тепло его рта.

— Хорошо, душа моя. Я не буду тебя принуждать.

Калеб поднялся и направился к очагу Через несколько минут к нему присоединилась Виллоу. Они ели в молчании, которое отнюдь не казалось гнетущим. Они не говорили о том, что произошло в постели. Калеб боялся вспугнуть родившуюся между ними близость.

«Стыдливая, робкая форель. Она так давно не знала мужской ласки Требуется лишь терпение — и она приплывет мне в руки сама Мне всегда говорили, что я терпеливый человек Почему мне так трудно быть терпеливым с ней?

Почему это так трудно? — вопрошал себя Калеб — Почему?»

Виллоу не без смущения украдкой наблюдала за тем, как Калеб ходил по лагерю, укладывая продукты в багажные мешки, проверяя подпруги и недоуздки, заботясь о том, чтобы в пути ничто не беспокоило лошадей Когда он появился на лугу с новым мешком зерна, Виллоу присоединилась к нему.

По свистку Калеба к нему рысью подбежал Трей и подошел, прихрамывая, Дьюс. Калеб насыпал две кучки зерна и пока лошади с хрустом жевали, осмотрел у них копыта и спины, ласково разговаривая с ними и хваля их за выносливость и добрый нрав. Виллоу была зачарована непринужденностью движений, силой и какой-то неповторимой мужской грацией Калеба. Удивительно точно и уверенно двигались его руки. Он настолько осторожно коснулся пулевой раны Дьюса, что мерин даже не вздрогнул. Калеб очень внимательно осмотрел рану.

— Все такая же чистая, — сказал он негромко. Он потрепал лошадь по холке, ощупал шерсть в тех местах, где чаще всего выступает пена. — Я послежу за тобой, мой малыш. Думаю, тебе надо дать отдых на денек-другой. Я нисколько тебя не виню. Дорога была чертовски трудная.

Запах зерна долетел до одной из кобыл, и она, тихонько заржав, направилась к Калебу. Он улыбнулся и потрогал ее за челку.

— Привет, Пенни. Чувствуешь себя получше после того, как ночь попаслась? — спросил он.

Пенни решительно потянулсь к мешку с зерном.

Виллоу засмеялась.

— Перестань мучить ее. Она знает, что ее ожидает лакомство.

Калеб искоса взглянул на Виллоу и как-то загадочно улыбнулся.

— Чем дольше ждешь, тем желаннее то, к чему стремишься. Разве ты не знаешь?

Со стороны Виллоу было мудро промолчать, но с румянцем во всю щеку она ничего поделать не могла. Она вздрогнула, вспомнив утренние ласки

Через всю долину к ним галопом несся Измаил. Уши у него были торчком, шаг легкий и ровный, тело гибкое.

— Хорошо выглядит, — заметил Калеб.

— Дышит тяжеловато…

— Это высота сказывается… Через недельку пообвыкнет.

Виллоу вздохнула и потерла виски. Каждую из кобыл, примчавшихся на запах, Калеб оделил порцией зерна.

— Мы не будем так сильно гнать, пока ты не привыкнешь к высоте.

— Будем ехать всего лишь по двенадцать часов в сутки, а не по восемнадцать? — пробормотала под нос Виллоу

Но Калеб услышал Слух у него был как у оленя. Он поднял глаза на Виллоу и увидел, что она закрыла глаза и трет виски Он добавил еще зерна лошадям, завязал мешок ремнем, отставил его и подошел к Виллоу.

— Болит голова? — участливо спросил он.

Она виновато опустила руки.

— Немножко… Хотя и не так, как на перевале.

— А ну-ка позволь мне.

Пресекая любые возможные возражения со стороны Вил-лоу, Калеб провел большим пальцем по ее вискам.

— Расслабься по возможности, — сказал он. — Чем напряженней мышцы, тем сильнее болит.

Виллоу тихонько охнула от удовольствия, когда пальцы Калеба заскользили по голове, массируя и расслабляя узлы, о существовании которых она даже не подозревала. Сильные, нежные, искусные руки убирали, снимали боль, принося ей облегчение и покой. Легким движением пальцев Калеб побудил Виллоу наклониться и затем опереться лбом о его грудь.

Лишь тогда Виллоу осознала, что рубашка у Калеба расстегнута и ее лоб касается обнаженной теплой груди. Темная поросль щекотала ей нос и рот. Она втянула в себя воздух, ощутив запах шерстяной рубашки, лошади и мужского пота. Она вздохнула и с наслаждением потерлась щекой о мужскую грудь.

— Это так здорово, — сказала Виллоу, медленно поворачивая голову, подставляя ее сильным пальцам, уносящим боль.

— Хорошо, — ответил Калеб, ощущая тепло ее дыхания на своей груди.

На некоторое время воцарилось молчание. Затем Виллоу снова вздохнула и произнесла:

— Я никогда не смогу расплатиться с тобой…

Калеб засмеялся.

— Ну почему же? Я могу позволить тебе потереть мне голову.

— Я имею в виду кобыл. Спасибо тебе, Калеб.

— Они слишком хороши, чтобы можно было их потерять из-за чьей-то ошибки.

— Я знаю, — просто сказала Виллоу. — Это была моя ошибка.

Калеб потер виски Виллоу тыльной стороной пальцев.

— Не ты создавала эти горы, душа моя. Это сделал господь.

Она грустно улыбнулась.

— Но я наняла проводника и тут же отказалась прислушиваться к его словам. Я едва не погубила моих красавиц, которые виновны лишь в том, что шли туда, куда я их вела. Они бы погибли, если бы ты не отправился за ними… Я бы не смогла… Я пыталась, но… — Ее голос прервался.

Виллоу покачала головой и зашептала:

— У меня не хватило сил. У тебя они оставались, но ты не обязан был идти за лошадьми, хотя бы потому, что ты несколько дней недосыпал.