Миклош Акли, или история королевского шута. - Кальман Миксат

Но что касается родственников, то тут больших хлопот у Акли не было. Родственников своих он давно позабыл, а они его и подавно. Одна только мать - овдовевшая жена кожевника - жила в селе Халми и конечно же не собиралась отправиться в дальнюю дорогу. Дружки и распорядителя на пиру тоже не требовалось: решили, что свадьба состоится без лишнего шума в церкви Марии-Штиген, что граф Коловрат будет одним свидетелем, а младший Дюри Ковач - другим. Конечно, можно полагать, что церковь будет переполнена большим количеством желающих поглазеть: соберутся знакомые Акли, придворные. Сгорающие от любопытства относительно приемной дочери императора, конечно же прибудут госпожа Сильваши и все подружки Илоны Ковач по пансиону, ну и множество просто зевак, которые всегда приходят поглазеть на любую свадьбу.

Никакого пира после свадьбы вообще не будет (все-таки каков скупердяй император!), счастливая пара обвенчается утром в десять часов, из церкви отправится домой переодеться, после чего сразу же уедет справлять медовый месяц на хуторе императора в Мелерсдорфе, где находится молочная ферма императорского двора, и где для них приготовит праздничный обед сам повар его величества, отряженный в распоряжение молодых на две недели.

Одним словом, свадебная программа была бедноватой, можно даже сказать - скудной. Но подобно тому, как на матовой ткани сразу же бросится в глаза какой-нибудь красный шелковый бантик, у этой свадьбы тоже была одна черта, которая сразу сделала ее куда более пышной, что любая самая богатая свадьба в Вене. Непосредственно перед тем, как отправиться в церковь, молодые должны были явиться в подвенечном наряде в Бург, где император и императрица дают им аудиенцию, на которой будет присутствовать и принцесса Мария-Луиза - тоже невеста, и потому охочая до таких зрелищ. Это уж вечный закон человеческой природы! Каждый из нас интересуется своим ближайшим будущим. Старушки любя навещать кладбища, помолвленные девушки - посмотреть на невест.

Таким образом этой предварительной церемонией двор берет на себя какую-то роль в свадьбе Акли, что само по себе уже великая сенсация в верноподданной государю имперской столице. Улицы и церковь заполнит публика, в кафе и пивных остряки-бюргеры Вены будут выдумывать ехидные шутки и каламбуры. Сам император тоже имел слабость устраивать такие зрелища, которые щекотали бы фантазию народа. Только дерево цветет само по себе. А любовь народа нужно клещами вытаскивать у него из сердца, и самые лучшие клещи - это такие яркие зрелища, как проявление доброты и снисхождения правителя к народу. И император в последнее время по нескольку раз на дню наведывался в свой рабочий кабинет, где втайне создавался фамильный герб новоиспеченного дворянина фон Акли. Эскиз выглядел так: на щите, на зеленом поле, была изображена двуглавая канарейка, в клюве одной ее головы - ветка терновника, в другом клюве - золотое обручальное кольцо. Идея герба принадлежала графу Коловрату и содержала в себе намек на стихотворение Акли "К Наполеону! - на его двоякий смысл и соответственно - на двойные последствия, то есть на колючки терна и на обручальное кольцо.

Император был доволен идеей Коловрата, но придворным геральдикам и старым герцогам, для которых геральдика своего рода хобби, проект не нравился и они подсмеивались над Коловратом, над его противоестественной птицей, двухглавой канарейкой.

- И где этот коварный Коловрат нашел такое удивительное яйцо, из которого могла вылупиться такая страшная птица?

- Яйцо было нормальным, - приводил в свое оправдание такие доводы граф, - но я в самом деле допустил ошибку: не подумал и положил его под двуглавого австрийского орал, чтобы он высидел из яйца птичку...

Одним словом, двор очень даже занимала женитьба Акли. Простые подданные находили развлечение в том, что к своим обыденным делам они для потехи - примешивали и мировые события. Это, видите ли, для них Наполеон творит чудеса! А у великих мира сего все наоборот. Они гоняются за пустяками, чтобы возвысить их до уровня великих событий, среди которых протекает их повседневная жизнь. Огорчение в связи с утратой целой губернии они пытаются хоть на минуту скрасить выигрышем партии в карты. Инсценированное счастье для чужого им человека в какой-то мере помогает им забыть о собственном несчастье, на которое они обрекли свое родное чада.

Император с большим удовольствием занялся этим чудачеством, проявляя внимание буквально ко всему. Он отправил придворного курьера в Надьсёллёш к Ратони, и тот отвез вице-губернатору Угочи орден Железной короны третьего класса и сундучок из розового дерева с каким-то подарком.

Весь Надьсёллёш был как в лихорадке. Вице-губернатор Иштван Ратони не без волнения открыл сундучок. Рядом с ним исполненные святого благолепия стояли чины губернской управы и члены семейства. Все были убеждены, что сундук полон сказочных сокровищ Алладина, поэтому можно представить их разочарование, когда из вороха шелковой бумаги была извлечена статуэтка императора, высеченная из белого каррарского мрамора.

Утром в день свадьбы его величество проснулся наверное даже раньше жениха. Он осмотрел подарки, приготовленные императрицей Людовикой - ящик столового серебра, на котором был выгравирован новый греб Акли с его удивительной канарейкой. Принцесса Мария-Луиза вручит в подарок невесте великолепный красивый резной веер слоновой кости. Сам же император принялся торопить придворных в канцелярии с изготовлением его собственного подарка - документов, которые он еще должен был подписать. Он нетерпеливо поглядывал на часы, пока наконец не принесли документы. Император подписал их.

Он прошел в покои императрицы и по обыкновению начал рассказывать ей, что ему приснилось ночью, на что обычно императрица отвечала рассказом о своих собственных сновидениях. (Потому что тогда люди еще видели сны.) Приходит ко мне покойный полковник Ковач, рассказывал император, и говорит: "Явился к вам с того света, чтобы поблагодарить вас за доброту вашего величества к моему ребенку". Ага, ну а какие новости там у вас. на том свете? - спрашиваю я его". "Ничего особенного, - отвечал полковник. - Могу только доложить вашему величество, что господь бог распорядился сегодня открыть в книге жизни вашего величества новую страницу". И с этими словами полковник исчез, растворился как дым.

О сем удивительно сне они и беседовали. Император сказал, что после такого сновидения он сразу проснулся и больше уже не мог уснуть, однако его бессонница оказалась полезной для блага отечества, потому что лежа в постели он придумал новую пуговицу, которую он собирается сначала предложить для мундира шпленского гусарского полка, и они с придворным ювелиром сегодня же приступят к разработке пробного образца новой пуговицы. Поговорили и об этом, и императрица с известной удовлетворенностью и гордостью взирала при этом на продолговатый череп своего супруга, в котором родился замысел пуговицы, когда вошел камергер и доложил, что жених и невеста уже находятся в синем зале и просят аудиенции их императорских величеств.