Цифраторий (СИ) - Кайманов Степан

— Ты — сволочь, сволочь! — закричала она, отстраняясь от него на пару шагов. — Ненавижу! Ненавижу…

— Успокоилась?

Саре хотелось пожелать ему сдохнуть, но он и так был мертвее мертвого. Губы ее подрагивали, по щекам без остановки струились слезы.

— Жаль, что так вышло.

— Жаль? — Сара опять закипела. — Жаль? Тебе жаль?!! Я все равно доберусь до правды! — И в знак решимости она топнула ногой, словно капризная девчонка.

— А ты уверена, что хочешь ее знать? Правда бывает опасной. Иногда она даже убивает.

— Да пошел ты!

Она демонстративно повернулась и направилась к выходу, растирая слезы по щекам.

— Постой, не спеши.

Сара остановилась, но не обернулась. Подумала, что если снова увидит его бесчувственное лицо, его глухой гардероб — эту темную непроницаемую раковину, в которой он укрылся от всего мира, как моллюск, то опять взбесится.

— Мне кажется, одну лазейку я все-таки оставил.

— Слушаю.

— Ты же помнишь мою Джу?

— Еще бы я ее не помнила.

— Спроси у нее про подарок. Она знает, она поймет.

— И что мне с ним делать? Какую дверь он открывает?

— Не представляю. Просто знаю, что он очень важен. Для кого? Возможно, для тебя.

— Это все?

— К сожалению, больше мне нечем тебе помочь. Надеюсь, ты никогда не найдешь то, что ищешь, — произнес он таким тоном, словно к ее глотке уже приставили лезвие. — Прощай, Сара.

Гнев сползал с нее, но тяжело и неохотно, как толстая шкура со змея. Она безмолвно шагнула к двери и вышла в коридор, оказавшись под скользкими взглядами двух ангелов. Опустила влажные глаза: грудь просвечивала сквозь взмокшую не то от слез, не то от пота ткань. Плевать! Нужно разыскать Джу, забрать подарок, а затем отворить им неизвестную дверь.

* * *

Илона разъедал стыд. Путал мысли, горечью взвивался в груди, словно ядовитый вихрь.

Он сбежал… Трусливо сбежал от самого близкого человека. Как когда-то сбежал из Гринвуда, от… мамы, оставив ей лишь короткую и черствую записку на кухонном столе. Всю свою жизнь он от кого-то или чего-то бежал. От родных, от близких, от испытаний, от ответственности…

Часть 3

Он ведь мог сделать Мэй предложение? Однако так и не решился, откладывая и откладывая его под разными предлогами. Конечно, она никогда даже не затевала разговор на эту тему — ни единого намека с ее стороны. Но, возможно, для нее это было не менее важно, чем для него стать советником. А теперь она… бесплотный цифровой дух, запертый в тесном коконе цифратории.

Но как?!! Как бы он сказал ей, что собственными руками убил Скара, который относился к ней как к своей дочери? Лишь от одной мысли об этом горло наглухо запечатывал сухой ком. Ни вдохнуть, ни выдохнуть.

Теперь ему снова хотелось сбежать — только на сей раз от себя, от своих нестихающих мыслей. Куда-нибудь далеко-далеко, где можно не чувствовать ничего, — ни страха, ни стыда. Где можно ни о чем не сожалеть и ни о чем не грустить, отсечь одним махом жалость и совесть, как гангренозную кисть.

На мгновение Илону показалось, что по коридору цифратория бродит мертвая Джессика, и ему снова захотелось сбежать. Он обмер, но, внимательно присмотревшись, понял, что ему просто померещилось. В этот момент его словно окатили ведром студеной воды, приводя в чувство.

Хватит! Достаточно! Илон поклялся себе, что больше никогда ни от чего не побежит, как бы больно и страшно ему ни было. Сейчас он вернется в номер отеля, сомнет в кулаке упаковку успокоительных, а алкоголь выплеснет в раковину. Проспится, приведет себя в порядок и завтра вновь вернется в цифраторий, чтобы закончить разговор с Мэй.

Конечно, ночью к нему, как по расписанию, опять нагрянут мертвецы. Станут безмолвно бродить, медленно перебирая ногами, словно в киселе, противно скрипеть, как старые лестницы, и шептать непонятные слова, желая его напугать. Пусть приходят! Пусть выползают всей своей стаей! Он больше не будет их бояться. Бежать и прятаться от них. Он встретит их с улыбкой на лице и заглянет в пустые стекляшки глаз — своим мучительным кошмарам, своим страхам. Эта приятная мысль овладела им, затопила все его существо, словно перед ним распахнулись плотные шторы, впуская в темную и затхлую комнатушку его сознания свежий воздух и теплый солнечный свет.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Илон вдохнул полной грудью, покидая рукав цифратория. Нагретый летний воздух хлынул в легкие, на сердце как будто потеплело. Скребущим душу кошкам подточили коготки, и мягкие подушечки розовых лапок теперь нежно касались его изнутри.

Он дышал и дышал — глубоко и спокойно, наполняя себя энергией чудесного дня. И никак не мог остановиться, подставляя лицо солнечным лучам и добродушно улыбаясь всем ангелам и посетителям. Ему вдруг захотелось подхватить на руки шедшую навстречу хмурую девочку, раскрутить ее каруселью, высоко подбросить и утонуть в водопаде радостного детского смеха. А потом обнять ее симпатичную и розовощекую маму. И он непременно сделал бы то, что задумывал, если бы женщина вовремя не вильнула в сторону, увлекая за собой девочку и ловко ускользая от его страстных объятий.

— Вам плохо? — беспокойно спросил охранник, идущий позади.

Илон выдохнул с наслаждением, словно заядлый курильщик облако дыма любимого табака, и ответил:

— Наоборот. Мне давно не было так хорошо. Возможно, никогда.

Однако, едва с него сняли ошейник, про который он успел забыть, поток радости иссяк, улетучился, исчез. Потому что Ма сообщила о пяти пропущенных вызовах. И все они были от… Инсты.

— Что случилось?!! — суетливо и тревожно спросил он, следуя за ангелами уже за воротами цифратория.

Молли… сегодня скончалась в больнице.

Илон остановился и прикрыл глаза, чувствуя, как по телу снова расползается холодная горькая тьма, которую он несколько минут назад торжественно изгнал.

— Что с вами? — спросил ангел.

Мир расплывался впереди. Илон махнул рукой и вновь зашагал в сторону посадочной площадки.

Сочувствую. Но, Илон… это еще не все. Мне кажется, Эдвард думает о том, чтобы покончить с собой.

— Почему? С чего ты решила?

Когда я уходила с работы, он… поехал в оружейный магазин. Вид у него был… Да и сам подумай, зачем ему еще оружие?

— Ты пыталась остановить его через Интел?

Конечно. Но ты сам знаешь, что она отвечает в таких случаях. Про полномочия, про свободных шэллов, про редактора и корректора.

— Ясно.

Что ты будешь делать?

— Что-нибудь придумаю.

Только, пожалуйста, не наделай глупостей.

— Удивлен, слышать такое от тебя, — грубо бросил он. — Прости.

Да ничего. Я понимаю.

— Если что, позаботься о Бро и Айзи. Они мне как родные. До связи.

Перед ним, словно желтое крыло огромной птицы, поднялась дверца аэротакси. Он торопливо заскочил в салон, ударившись головой, и раздраженно буркнул:

— В Цитадель… Тьфу, в Центр управления Шэлл Сити. Нет, стой! Сперва в отель… Нужно забрать кое-что. Ма, как он там назывался?..

* * *

Ломать голову над тем, как уберечь Эдварда от роковой ошибки, не пришлось. Еще там, на посадочной площадке у цифратория, Илон понял, как помочь политику из Шэлл Сити. Как помочь… другу, который даже не знал о его существовании, лишь иногда ощущая на себе божественную благодать.

Принципиальный ИИ наотрез отказался помогать Инсте, зал хаоса был заперт, да и редакторы уже давно сидели по домам, поэтому строчить сценарий спасения было незачем, его все равно прочли бы только завтра. А завтра… копилка ночных кошмаров, скорее всего, пополнилась бы новым мертвецом.

Обстоятельства оставляли лишь один выбор: вытащить Эдварда из-под купола.

Первым делом Илон заскочил в отель, чтобы забрать инвиз. Потом слетал в магазин — за маячком и снотворным для Эдварда, а также за новым грэйвхэдом для себя. Старый остался дома, куда возвращаться решительно не хотелось, а без этой бандуры вылетать за пределы города — все равно что сунуть голову в жаровню. Когда все необходимое оказалось на руках, он понесся в сторону Цитадели, сожалея о потраченном времени и продолжая обдумывать детали спасения.