Мемория. Корпорация лжи - Алексей Бобл

Но Бад понимал, что за ширмой этой акции решается другая глобальная проблема: деньги и власть. Вот что нужно корпорации. Никто в истории, кроме Иисуса, не раздавал хлеб бесплатно. Вскоре он и его сотрудники выйдут в тираж — нужно смотреть правде в глаза. Уникальность профессий нивелируется, ветераны в армии и полиции теперь расходный материал. Их мозги нужны лишь «Мемории», но только чтобы извлечь необходимые воспоминания, превратить их ценный опыт в цифру и… сжав файлы до нужного размера, продать по доллару за мегабайт, как акции на бирже. Пройдет неделя, месяц — и на смену таким, как он, придут другие специалисты, с блеском в глазах, загруженные навыками под завязку. Они выдержат любую аттестацию, любой профотбор, еще Джессапа с остальными учить станут.

Поэтому он спешил объяснить людям суть «Вакцинации» и высказать свои опасения насчет «Мемории». Он рассказал подчиненным, за что арестован лейтенант Гизбо, поделился информацией о журналисте, видившем и слышавшем Фрэнка Шелби в башне «Мемории», и начал ставить задачи командирам подразделений.

Глава 19

Свет был настолько яркий, что проникал сквозь плотно сомкнутые веки. Фрэнк чувствовал тепло лампы — а может, их там несколько и все одновременно направлены в лицо? Он боялся открыть глаза, мешала боль. Нестерпимая боль в затылке раскалывала череп — казалось, мозг вот — вот взорвется, брызнет вязкой кроваво — серой кашицей из ушей, ноздрей и раскрывшегося в муках рта. Его тело находилось в полусогнутом положении, спина, ягодицы и бедра касались твердой поверхности. Что это под ним? Какая — то лежанка, анатомическое кресло?

Боль в голове едва заметно притупилась, теплый свет ярких ламп немного отвлекал от пульсации крови в висках и затылке. Фрэнк попробовал шевельнуть рукой, но не получилось. Что — то мешало. Попытка подвигать ногами и приподняться тоже не удалась. Грудь, плечи, локти, кисти, ноги в разных местах были прикованы к поверхности, на которой он лежал. По ощущениям похоже на стягивающие ремни. Фрэнк так и не решился открыть глаза, чтобы проверить догадку, потому что сбоку раздалось:

— Приходит в себя.

— Очнулся? — воскликнули напротив. — Наконец — то.

Второй голос показался знакомым. Фрэнк слышал его раньше, не так близко и слегка искаженным. Где и когда это было?

— Боу, приглушите свет. Даже у меня заболели глаза, а вашему подопечному, наверное, еще хуже.

— Да, сэр.

Веки непроизвольно дрогнули, когда тепло и свет ламп ослабли. Перед глазами замелькали разноцветные круги, вспыхнули разом и взлетели десятки ярких мушек, и боль в голове быстро напомнила о себе. Кровь ритмично запульсировала в затылке, прожигая череп изнутри.

— Он меня слышит? — спросили знакомым голосом.

Чужое дыхание и запах дорогого одеколона коснулись лица Фрэнка — говоривший приблизился к ложу, обойдя его справа.

— Думаю, да. Но лучше немного подождать, сэр, не пытайтесь с ним заговорить. Фрагментарное сканирование памяти и одновременное извлечение воспоминаний — слишком долгая и болезненная процедура. Возможны временные дисфункции головного мозга и нервные расстройства. Пациенту нужна передышка.

— У меня нет времени. Дайте ему обезболивающее.

— Исключено. Может случиться припадок, и дальнейшая процедура станет…

— Боу, я же сказал: у меня нет времени. Через час я встречаюсь с мэром, через три лечу в Вашингтон.

Где он, что за место? Фрэнк едва почувствовал укол в шею. Что было до того, как он очнулся?

Спустя минуту боль отодвинулась, освободив пространство для мыслей. В голове прояснилось, но навалилась усталость, веки потяжелели, начало клонить в сон. Пришлось сделать серьезное усилие, чтобы не провалиться в дрему и открыть глаза.

Он полулежал примерно в трех футах над полом, на нем остались только брюки и туфли, тело стягивали ремни. Фрэнк попробовал шевельнуться и почувствовал, как сильно затекли конечности. Принялся напрягать и расслаблять мышцы, сжимать и разжимать пальцы, двигать стопами, разгоняя по жилам кровь.

— Хм, — раздалось близко, почти над ухом, — решили заняться гимнастикой?

Пришлось вытянуть шею, чтобы посмотреть вправо. Рядом с ложем стоял Рассел Джефферсон Клейни, его легко было узнать по лысой голове и гладкой, обтягивающей череп коже. Конгрессмен широко и самодовольно улыбался. Фрэнк отвернулся и скосил глаза влево. Там был худощавый мужчина в белом халате, его светлые волосы топорщились, руки перебирали позвякивающий в стальных боксах на столе медицинский инструмент. Движения были спокойные и рассчитанные, действовал мужчина без суеты — видно, давно знает, где что лежит. Обстановка вокруг для него привычная, потому что не глядя смог открыть шкаф у стола и взять с верхней полки пластиковую коробку.

Почувствовав на себе пристальный взгляд, мужчина обернулся. Фрэнк вспомнил его, только раньше этот человек выглядел не таким усталым и улыбался, как конгрессмен, с экрана армейского лэптопа тренера…

Тренер! Его последние слова!..

В горле пересохло, стало трудно дышать, в груди забухало сердце, и Фрэнк снова закрыл глаза. Он вспомнил события минувших дней, и ему захотелось взвыть от бессилия и слабости.

— Вы заставили меня нервничать, Шелби, — произнес Клейни. — Нервничать и ждать. Очень долго ждать. Хотел бы отплатить тем же, но…

Фрэнк взглянул на него с ненавистью и презрением:

— Что — нибудь… — Ему пришлось прочистить горло и начать заново: — Что — то мешает, конгрессмен? — Он не узнал собственный голос, далекий и дребезжащий, как у старика. Губы едва шевелились, в горле першило от сухости.

— Ценю ваш юмор. Хорошо держитесь, Фрэнк. Вы и я — люди целеустремленные, привыкшие добиваться результата, не считаясь с препятствиями. Вы как отец. Я хорошо его помню, узнаю почерк. Ваше стремление быть первым и действовать, идеально продумав шаги, — это наследственное. Но как я уже говорил, заставить вас нервничать нет времени и возможности. Я разочарован, Фрэнк, вы не посмотрели запись полностью. Не смогли оценить масштаб игры. Приложить столько усилий… — Конгрессмен покачал головой. — Впрочем, запись вам почти не понадобилась, без нее, можно сказать, разобрались. Почти… А знаете, Фрэнк, в определенный момент меня посетило желание предложить вам место в команде. Представили себе перспективы? — Он наклонился вперед. — Через год вы руководитель сектора, через два — в совете директоров. Но… Но я передумал, мои мысли были проявлением слабости.

Фрэнк скосил глаза на Боу, и движение отозвалось тягучей болью в затылке. Он взглянул на белую дверь в трех шагах от ложа; слева от нее были стенд с аппаратурой, шкаф, кулер с бутылкой питьевой воды и стол, у которого копошился ученый. Комната напоминала операционную палату: стены покрывал светлый матовый кафель, под потолком висели заключенные в круглый металлический корпус мощные светильники, но горела лишь одна лампа, да и то вполсилы.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});