Прости меня за любовь - Даниэла Стил

Талли не могла представить себе жизни без Бриджит точно так же, как и без Ханта. Они были вместе семнадцать лет — целую вечность по нынешним временам. Их дружба была почти как брак, а в последнее время она все чаще думала о Бриджит даже не как о подруге, а как о сестре. Помимо всего прочего, именно благодаря Бриджит ее жизнь текла легко и спокойно; помощница решала большинство деловых и практически все бытовые проблемы, поэтому никакие мелочи не отвлекали Талли от творчества. Теперь, с грустью подумала она, положение изменится: ей придется самой заниматься самыми разными вопросами, по крайней мере до тех пор, пока она не наймет нового помощника или помощницу. А ведь ей, наверное, не каждый подойдет! Словом, ее жизнь действительно пошла наперекосяк, и ничего поделать с этим она не могла.

Пока она размышляла, отец принес ей аккуратно сложенные в папку документы. Талли уже собралась уезжать, когда он неожиданно спросил, кому, по ее мнению, достанутся в этом году награды Киноакадемии и пойдет ли она сама на праздничную церемонию. На оба вопроса Талли совершенно честно ответила, что понятия не имеет. За успехами коллег она следила, но ее мнение слишком часто расходилось с мнением жюри. Что касалось самой церемонии, то она боялась столкнуться там с Хантом — особенно если он будет с другой женщиной.

Попрощавшись с отцом, Талли уехала. Добравшись до дома, она первым делом заглянула во все шкафы и ящики в поисках вещей Ханта. У него была отдельная гардеробная, где оказалось довольно много одежды — домашней и для официальных встреч, в кухне стояло кухонное оборудование, которое он привез с собой или купил, пока жил с нею, два шкафа в кабинете были полны книг и справочников, а на столе лежали рабочие бумаги и ноутбук. Талли натыкалась то на его теннисную ракетку в чехле, то на гребной тренажер, а в прихожей стояла беговая дорожка, которую они покупали вместе. Она не знала даже, с чего лучше начать, однако не позволила себе опустить руки. Отправившись в ближайший супермаркет, Талли принесла оттуда несколько больших картонных коробок и начала понемногу упаковывать в них все, что хотя бы напоминало ей о Ханте. Работа оказалась не из легких — главным образом потому, что она все время плакала. При других условиях Талли попросила бы Бриджит ей помочь, но после ее предательства об этом не могло быть и речи. Талли решила, что соберет все сама, а потом позвонит в компанию, занимающуюся переездами, и отправит вещи Ханту. Ни видеть его, ни даже разговаривать с ним по телефону ей не хотелось.

Но Хант позвонил ей сам, когда в полночь, усталая и измотанная, Талли присела отдохнуть. Сначала она не хотела брать трубку, но ей так его недоставало, что в конце концов Талли сдалась.

— Я хотел узнать, как у тебя дела. Надеюсь, все в порядке? — спросил он.

Голос у него был расстроенный, и в нем сквозило беспокойство. Когда предыдущим вечером он приехал к Анджеле и сказал, что останется у нее насовсем, она была очень рада, но на сердце у Ханта было по-прежнему неспокойно. Правда, возвращаться он все равно не собирался: с Анджелой он связывал все свои надежды на будущее, тогда как Талли осталась в прошлом, однако Хант продолжал чувствовать себя виноватым перед ней.

— Нет, — ответила Талли. — Ничего не в порядке. По правде говоря, мне довольно паршиво, — добавила она, решив быть честной. Это, однако, было ошибкой, так как при этих словах Талли снова начала плакать и никак не могла остановиться. — Да и как может быть иначе, если со мной случились все эти ужасные вещи?.. — проговорила она сквозь слезы. — Как бы ты чувствовал себя на моем месте?

— Мне бы захотелось кого-нибудь убить, — признался Хант. — Кого-нибудь или, может быть, себя… В любом случае я, наверное, не смог бы сдерживаться, как ты, и устроил скандал. Или истерику, — добавил он. — Поверь, Талли, мне очень жаль, что так получилось, и я хотел бы попросить у тебя прощения… за все.

— Ты поступил со мной очень жестоко. Измену я, наверное, смогла бы тебе простить, но ложь… А ведь ты обманывал меня все время, что мы были вместе. — Она снова громко всхлипнула, и Хант почувствовал себя последним мерзавцем.

— Поверь, я действительно не понимаю, как все получилось. После того как я связался с Брит, одно потянулось за другим, ну а чем все закончилось, ты знаешь. Единственное, что я хотел бы тебе сказать, — это то, что Бриджит подстроила все специально. Я практически уверен в этом. Только не подумай, будто я оправдываюсь, — я очень виноват перед тобой, и мне не может быть никаких оправданий, но… Она очень хочет быть тобой . Даже если это означает спать с твоим мужчиной. До сих пор не понимаю, что на меня нашло после того первого раза, — я никак не мог от нее отделаться, не мог сказать «хватит, пошла прочь». Бриджит затянула меня в свою паутину, и я никак не мог вырваться.

Если верить ему, Бриджит была главным злодеем, а он — жертвой, но Талли продолжала считать, что Хант виноват не меньше. И то, что сейчас он пытался свалить всю ответственность на Бриджит, не особенно ей понравилось. Она считала, что раз уж он совершил ошибку, то должен иметь мужество признаться в ней. Кроме того, ему с самого начала не следовало спать с Бриджит. Ведь не могла же она заставить его сделать это силой, а раз так, значит, он сам ей поддался. Так Талли и сказала.

— Она шантажировала меня. Сказала, что все расскажет тебе, если я перестану с ней встречаться, а я не хотел тебя потерять… и все равно потерял, — сказал Хант.

— Но это не объясняет, почему ты поменял Бриджит на Анджелу, — возразила Талли. — Или она тоже тебя шантажировала?

— Нет, конечно. Анджела не виновата, это я — глупец… А она… она очень приятная и милая женщина. Нет, Анджела ни при чем, и Бриджит, наверное, тоже. Это я во всем виноват. Я с самого начала все делал неправильно.

— Похоже, что так, — сухо сказала Талли.

— А ты рассказала своему отцу о… о том, что произошло?

— Да.

— Господи, теперь он, наверное, меня ненавидит! — Хант явно смутился. Ему очень не хотелось, чтобы Сэм узнал о его неблаговидных поступках.

— Да, папа очень рассердился. — Да и кто бы на его месте не рассердился, подумала Талли.

— А Макс? Макс знает?

— Пока нет. Я ничего ей не сказала, потому что… потому что это разобьет ей сердце. Она ведь тоже тебя любит. Как и я… — Талли снова заплакала.

— И я тоже вас люблю. И тебя, и Анджелу, и Макс… и твоего отца. Господи, что я наделал! Это же просто какой-то кошмар!

— Да, кошмар, — согласилась Талли. — Причем главным образом — для меня.

То, что Хант ушел от нее к другой женщине, причинило ей боль, но то, что у него будет ребенок от Анджелы, казалось ей самым настоящим оскорблением. И Талли хотела его ненавидеть, но… не могла. Вместо ненависти в душе были только пустота и тупая, изматывающая боль, которой, казалось, не будет конца.