Против шерсти - Стефан Серван

поэтому все другие девушки их ненавидели.

Я села на стул и стала ждать папу и Сати. Я неотрывно смотрела на железную дверь в глубине комнаты и не могла поверить, что за ней – свобода. Совсем близко. По ту сторону этой металлической пластины. Охранник вытащил магнитную карту, которую он носил на веревочке вокруг шеи, вставил ее в считывающее устройство, и дверь издала звук, похожий на вздох. Словно она испытала облегчение оттого, что наконец-то открылась.

Когда папа с Сати вошли в комнату для свиданий, охранник куда-то исчез, и их с широкой улыбкой на лице встретила Кэти:

– Добро пожаловать в «Аврору»!

Я не смогла усидеть на стуле и поспешила им навстречу, чтобы обнять.

Мы долго стояли, обнявшись втроем, и то смеялись, то плакали от радости. Я заметила, что папа постарел. Казалось, его лысина стала еще больше. Он, моргая, осматривал комнату, словно не узнавал место, в котором проработал столько лет.

Сати меня расцеловал. Он неплохо подрос и стал лучше говорить.

– Он теперь ходит к логопеду, – сказал папа, когда мы садились на диван.

– Логопеда зовут Шарль! – поспешил уточнить Сати.

Я взъерошила ему волосы.

Папа внимательно разглядывал меня с головы до ног. В честь свидания на мне была не униформа с номером 113, а просто безупречно белая туника из очень мягкой ткани.

– Лу, ты так похудела!

Я пожала плечами:

– Ну, я от этого не сильно страдаю.

Наш разговор подслушивала Кэти, сидевшая в кресле неподалеку. Я знала, что если скажу папе правду, то потом все будет только хуже.

– Тебе хватает еды?

– Да, не беспокойся.

– Где вы спите?

– В одном из ангаров. Там теперь общая спальня.

– С тобой здесь хорошо обращаются?

– Мы все помогаем друг другу, пап.

Папу было не так просто обмануть. Он наклонился ко мне поближе:

– Лу, мы сделаем все, чтобы вытащить тебя отсюда. Тебя и остальных девушек. Я присоединился к группе родителей, и мы наняли адвокатов. Найти их было нелегко, но те, что согласились нам помочь, искренне этого желают. Мы все надеемся на лучшее. Держись.

Сати вытащил пазл из коробки с игрушками, приготовленными для родственников Кошек, и упросил нас, чтобы мы собрали его втроем.

Пока Сати сравнивал два кусочка картона, я спросила у папы про Тома.

– Ко мне приходила его мать. Она за словом в карман не лезет. Тома привлекли к суду за то, что он тебе помог. Процесс состоится на следующей неделе. Ему грозит до пяти лет тюрьмы. Савини воспользовался режимом чрезвычайного положения и ужесточил наказание для тех, кто помогает Кошкам.

Я сжала кулаки.

Сати возмутился:

– Нельзя ломать пазлы!

У меня в ладони был смятый кусочек картона.

– Прости, Сати.

– Мать Тома не намерена сдаваться, – добавил папа. – Она с нами, в нашей группе. Она попросила передать тебе привет от Тома и отдать тебе вот это.

Он вынул из внутреннего кармана книгу. «Ловец на хлебном поле».

Я взяла книгу дрожащими руками. На первой странице было написано: «Это тебе, Лу, со всей моей любовью. До встречи. В скором времени».

Это был тот самый экземпляр, который служил нам почтовым ящиком в магазине месье Бланше. Это была наша книга.

И эти несколько строчек давали мне надежду, что мы с Томом увидимся вновь.

– Том сказал, что это очень важно. И кстати, барахолка закрылась.

– А что стало с месье Бланше?

– Не знаю. Он уже в возрасте. Наверное, вышел на пенсию.

У меня вдруг возникло странное ощущение. Словно только что испарилась часть моей жизни.

– Я принес тебе еще кое-что, подумал, это тебя порадует.

Папа протянул мне фотографию, на которой мы были все вчетвером: папа, мама, Сати и я. Мы сидели на берегу моря. Я помню, как папа попросил какого-то азиатского туриста сфотографировать нас на старую камеру. Я была не в духе, потому что предпочла бы провести каникулы вместе с Сарой. Чтобы заставить меня улыбнуться, мама сунула мне в руки Сати. Он беспрестанно вертелся в разные стороны. Пытаясь успокоить Сати, я стала подбрасывать брата вверх, и его в конце концов вырвало прямо на меня. В этот же момент турист щелкнул затвором фотоаппарата. Так что на снимке я вышла со смешной гримасой на лице, а мама с папой покатывались со смеху.

Несмотря на это, я отдала бы все на свете, лишь бы вернуться в то место, в то время. Если бы это было возможно, я была бы самой счастливой девушкой в мире. Пусть и измазанная рвотой младшего брата.

Сати надоело собирать пазл. Он с любопытством водил пальцем по фотографии, машинально пожевывая одну из деталек.

Папа взял меня за руки:

– У нас все получится, Лу. Обещаю.

Мне было непросто сдержать слезы.

Скоро к нам повернулась Кэти.

– Время посещения истекло, – сказала она грустным тоном. – Но не переживайте, на следующей неделе вы встретитесь вновь… если Луиза будет хорошо себя вести.

Папа медленно отпустил мои руки.

Я вложила фотографию в книгу.

Кэти наклонилась к Сати:

– Ты ведь тоже будешь послушным, как и твоя старшая сестра, правда?

Сати показал ей язык, но она этого не заметила, потому что уже вела папу к выходу.

– Мы будем молиться о том, чтобы ученые нашли средство от болезни, которой страдает Луиза.

– Я вам уже говорил, что это не болезнь, – ответил папа.

Кэти с улыбкой наклонила голову, словно перед ней стоял упрямый ребенок.

– Неважно. Мы обязаны сделать все возможное, чтобы вернуть Луизу на путь истинный.

Кэти проводила папу и Сати до двери, которую открыла с помощью магнитной карточки.

Прежде чем дверь захлопнулась, папа успел помахать мне рукой. Мне так хотелось уйти вместе с ними. Провести нормальное воскресенье, как раньше. Такое воскресенье, когда все ложатся немного вздремнуть после обеда. Когда можно спокойно прогуляться в лесу. Когда нужно делать уроки на понедельник. Но это было невозможно. Вздох двери вернул меня в реальность.

Кэти повернулась ко мне.

Улыбка исчезла с ее лица.

Она показала на книгу, которую я держала в руках.

– 113, отдай это мне.

Я покачала головой.

Кэти повторила очень медленно:

– 113, отдай это мне.

Я не хотела ей уступать. Это была книга Тома. Это была наша книга. Между ее страниц лежала фотография, с которой улыбается мама. О том, чтобы я отдала книгу Кэти, не могло быть и речи.

– Отдай. Сейчас же.

Вместо ответа я раскрыла книгу и начала читать ее вслух.

Сначала тихо, потом в полный голос, наконец, увидев, как исказилось лицо Кэти, я стала выкрикивать строчки романа. Я расхаживала взад-вперед по комнате для свиданий и чеканила каждое слово. Каждое слово этой книги о любви и свободе.

Я была вне себя. Ничто не могло меня остановить. Ни Кэти, которая так отчаянно дула в свисток, будто начался пожар, ни охранники, которые еле связали меня втроем, ни удары дубинок, которые обрушились на мое тело, лицо и губы. Слова лились у меня изнутри. Чтобы остановить этот поток, надо было зашить мне рот.

* * *

Карцер.

Глухое помещение шесть метров в длину, три