Бородинское поле - Иван Шевцов

- Вы сами хотите? Лично? - удивился Князев.

- Да, капитан, хочу лично.

- Разрешите и мне с вами. Хотя бы на правах проводника.

- Если на этих правах, то, пожалуй, можно. Давай.

Князев ехал впереди верхом на лошади командира полка. Макаров, Думбадзе и Чумаев следом за ним в легких санках. Всю Дорогу молчали, вслушиваясь в тревожную тишину ночи, в которой мягко падали легкие снежинки да едва скрипели полозья. Глядя на падающий снег, Глеб думал: "Давай, давай! Падай побольше, нашвыряй сугробов, прегради путь фашистской технике, заставь их держаться дорог". Но снег был еще недостаточно глубоким, лошадь бежала по целине легкой рысцой и лишь в гору переходила на шаг. Через некоторое время въехали в лес, опушенный снегом и принявший фантастически сказочный облик. За каждым деревом или кустом могла быть вражеская засада. Никто от этого не гарантировал, и Глеб подумал, что поступил он, мягко говоря, неосмотрительно.

Ехали по прямой, как автострада, но не широкой просеке. На западе гудели моторы. По звуку Глеб определил: танки и бронетранспортеры. Решил: "Подтягивают новые силы, готовятся к прыжку. Теперь уже надо ждать их утром". Лес скоро кончился, и на опушке Князева окликнул часовой. Глеб услышал его голос:

- Стой, пропуск?

- "Курок". Отзыв?

- "Калуга".

- Где лейтенант Экимян? - спросил Князев часового.

- Он в блиндаже, товарищ капитан.

- Там командир полка, - негромко подсказал часовому Князев.

Глеб и Думбадзе подошли. Часовой представился Макарову и проводил командиров в блиндаж. Чумаев остался при лошадях.

В накуренном блиндаже было шесть человек. Когда вошли еще трое, стало тесно - повернуться негде. Невысокий плотный лейтенант со смуглым лицом сделал полшага навстречу Макарову и представился:

- Товарищ майор, командир взвода лейтенант Экимян. - Он еще не знал, что их командир уже подполковник.

Макаров поздоровался со всеми и остановил свой взгляд на долговязом лейтенанте с пехотной эмблемой на петлицах. Тот представился:

- Командир стрелкового взвода лейтенант Сухов. Взвод занимает оборону впереди дотов, вернее, вкопанных в землю танков. - Кивок на Экимяна.

- Прикрываете артиллерийские позиции, - заключил Макаров. - Вы садитесь, товарищи. Вижу - собрались ужинать.

У стенки блиндажа на ящике в беспорядке были разложены открытые консервы датского производства, шпик, немецкие галеты, а посредине маячила наполовину опорожненная бутылка рома. На жестяной коробке, приспособленной под печку, кипел чайник. В землянке было достаточно тепло.

- Поужинайте с нами, товарищ майор, - предложил смущенно Экимян.

- Подполковник, - поправил лейтенанта Князев.

- Извините, товарищ подполковник, не знал, - с еще большим смущением заулыбался Экимян.

Но Макаров, не вняв приглашению, не сел к столу. Предложил свой план:

- Сначала давайте о деле. Посмотрим ваши позиции. Тут вас, артиллеристов, я вижу, пятеро. Где остальные?

- Взвод занимает два танка, - пояснил Князев. - По четыре человека в танке. Так, Экимян?

- Точно, товарищ капитан, - четко ответил лейтенант. - Когда тихо, в танках остается по два человека - дежурные, а четверо из обоих танков отдыхают здесь в блиндаже.

- А часовой у блиндажа откуда? - спросил Князев.

- Это их. - Экимян кивнул на пехотного лейтенанта,

- Выходит, пехота вас хорошо опекает, - заметил Глеб.

- Взаимно, товарищ подполковник, - скромно отозвался Сухов.

- Без нас от этой пехоты остались бы одни каски, - дружески подмигнул Сухову Экимян.

- Ну хорошо, обменялись комплиментами, а теперь пойдем осмотрим позиции, - сказал Глеб и первым направился к выходу.

Лейтенант Экимян повел командира полка к двум своим огневым точкам - стальным дотам с вертящимися орудийными башнями. Они были тщательно замаскированы воткнутыми в грунт ветками - даже вблизи их не легко было заметить. Затем они прошли к окопам стрелков, расположенным перед танками-дотами. Снег перестал падать. И, всматриваясь в мутную снежную пелену открытого поля впереди окопов, Макаров заметил неподвижные темные силуэты, похожие на стога. Словно угадывая его вопрос, Экимян вполголоса сказал:

- Там подбитые нами фрицы: пять танков и три транспортера. Это трофеи только нашего взвода. А там, - он махнул рукой в сторону, - еще десяток наберется. Соседи поработали. А трупов ихних - все поле усеяно.

Глеб смотрел туда, где был враг, и с тревогой вслушивался в неутихающий, надрывный гул моторов. Спросил:

- Давно гудят?

- С полуночи. Но так сильно - недавно, - ответил Сухов.

Когда возвратились в блиндаж - лейтенант Сухов остался в своем взводе, - там уже был наведен порядок. Со стола убраны остатки еды и поставлены только что открытые консервы, рыбные и мясные, копченая колбаса и нераспечатанная бутылка рома. Никого из бойцов не было.

- А где же бойцы? - поинтересовался Глеб, присаживаясь на сколоченную из березовых жердочек скамейку.

- Ушли к орудиям, - ответил Экимян и, взяв трубку полевого телефона, спросил: - Товарищ подполковник, разрешите доложить командиру батареи о вашем прибытии?

- Не нужно. Мы сейчас уедем.

- А мы вам ужин приготовили.

- Я вижу, вы, Экимян, неплохо устроились. - Глеб кивнул на стол. - Я бы сказал - шикарно.

- Стали на продовольственное снабжение к фрицам, - ответил Экимян, весело улыбаясь хитрыми оливковыми глазами. - К нашим услугам продукция лучших гастрономов Европы. Отведайте, пожалуйста.

- Как, Сергей Александрович, попробуем европейской гастрономии? - Глеб весело подмигнул Князеву.

- А это нас не задержит? - серьезно хмурясь, ответил Князев.

- Время-то еще есть. До рассвета целых пять часов. Я думаю, что до утра они не начнут.

Экимян открыл ром, наполнил им пластмассовые, тоже трофейные, рюмки и, не садясь, торжественно, слегка волнуясь, сказал:

- Разрешите, товарищ подполковник, за ваше новое звание?

- Нет, не разрешаю, - ответил Глеб. - Звания, должности - все это сейчас не главное. Я хочу поднять эту рюмку за вас, за ваших бойцов - вы хорошо воюете, стойко, мужественно. На вашем участке враг не прошел. За то, чтоб и завтра, и послезавтра, и до окончательной победы вы сражались так же, как до сих пор.

Выпили стоя.

- В первый раз пью ром, - сказал Князев. - По слухам, так это что-то необыкновенное. А на деле оказалось - ничего особенного.

- Его с чаем хорошо. Мы его в чай добавляем, для аромата и для того, чтобы согреться, - сказал Экимян, стоя с рюмкой в руке: он свою выпил не до дна.

- Смотрите не перегрейтесь, - пригрозил Глеб. - И не злоупотребляйте. Кстати, Сергей Александрович, представьте наиболее отличившихся к правительственным наградам. И я бы хотел, товарищ Экимян, побеседовать с вашими бойцами. Пригласите их хотя бы на несколько минут.

- Всех?

Глеб подумал, угрюмо нахмурившись, ответил:

- Пожалуй, всех не нужно. Наводчиков оставьте у орудий.

Когда все собрались, заполнив землянку до предела, Глеб спросил о настроении и самочувствии бойцов.

- Помните, товарищи, отступать нам дальше нельзя, да и некуда. Рядом - Москва. - Он сделал долгую паузу, медленно оглядел каждого из присутствующих, спросил, понизив голос: - У вас есть ко мне вопросы или просьбы?

Наступила та растерянная тишина, которая бывает от неожиданности предложения. Но Глеб не понял молчания бойцов, к тому же он торопился. Сказал:

- Что ж, товарищи, пожелаю вам…

- Разрешите вопрос, товарищ подполковник, - вдруг раздался простуженный голос из темного угла. Глеб кивнул. Вперед протиснулся высокий худощавый юноша с орлиным носом. Сказал: - Младший сержант Шария. У меня такой вопрос: что мы должны делать, если фашисты обойдут нас справа и слева и выйдут в наш тыл? Далеко уйдут на восток? А мы окажемся в окружении?

Глебу сразу вспомнился недавний разговор с Полосухиным по поводу отхода дивизиона Князева. Ответил:

- Далеко на восток они не уйдут, товарищ младший сержант: мы их не пустим. Будем сражаться до последнего снаряда, до последнего патрона. Без приказа позиций не оставлять, У вас есть командиры, они знают, как поступать. Понятно? - Глеб с любопытством оглядел младшего сержанта, на смуглом лице которого сверкали беспокойные глаза.

Тот сказал:

- Тогда у меня есть просьба… к младшему лейтенанту Думбадзе. - Он достал из кармана маленький кусочек бумаги и, передавая адъютанту, проговорил глуховато-натянутым голосом: - Здесь адрес моих родителей. Если со мной что-нибудь случится - если меня убьют (последнюю фразу сказал по-грузински), - передайте моим родным, что я был на Багратионовых флешах и на батарее Раевского, у могилы Багратиона… - Он запнулся, сделал глубокий вдох, чтобы скрыть волнение, и закончил по-грузински: - У нас дома на стене висит картина. На ней изображен на Бородинском поле князь Багратион на белом коне. Скажи, что в бою я не опозорил наших предков.