Отпуск на двоих - Генри Эмили

Когда на следующий день Алекс вернулся со своей утренней пробежки и обязательного телефонного звонка, я уже проснулась.

– Алекс Нильсен, – сонно сказала я, садясь в постели и принимая стаканчик с кофе и круассан. – Что бы ты там ни думал, я уверена, что по телефону ты разговариваешь совершенно великолепным голосом.

Алекс покраснел и смущенно потер затылок.

– Вовсе нет.

– Я уверена, он восхитительно мягкий, теплый и сладкий, словно патока, и вообще приятный во всех отношениях.

– Ты говоришь обо мне или о круассане?

– Я люблю тебя, круассан, – заявила я и запихнула кусок выпечки в рот. Алекс молча улыбался, спрятав руки в карманы, и от одного только его вида у меня потеплело на сердце. – Но говорила я про тебя.

– Ты очень милая, Поппи, – сказал он. – И теплая, и мягкая, и все остальное. Но я все-таки предпочту говорить по телефону в одиночестве.

– Договорились, – кивнула я, протягивая Алексу круассан. Он послушно отломил от него маленький кусочек и закинул в рот.

Чуть позже, за ланчем, мне в голову вдруг пришла блестящая мысль.

– Лита! – возопила я.

– Э-э. Будь здорова? – произнес Алекс.

– Помнишь Литу? – спросила я. – Она жила в том домишке в Тофино. Вместе с Баком, помнишь?

Алекс прищурился:

– Это та, которая пыталась засунуть руку мне в штаны, пока проводила экскурсию по дому?

– Гм. Во-первых, ты мне никогда об этом не рассказывал, а во-вторых, нет, это не она. Она тогда была вместе со мной и Баком и скоро собиралась уезжать, помнишь? Она переехала в Вейл, чтобы водить экскурсии на байдарках!

– О, – сказал Алекс. – Да. Точно.

– Как думаешь, она еще живет здесь?

Он нахмурился.

– Ты имеешь в виду этот бренный мир в принципе? Потому что я не уверен, что хоть кто-то из тех ребят еще не отошел в мир иной.

– У меня есть номер Бака, – вспомнила я.

– Да неужели? – пристально посмотрел на меня Алекс.

– Я ни разу ему не позвонила, – отмахнулась я. – Но номер у меня есть. Так что сейчас я спрошу, есть ли у него номер Литы.

«Привет, Бак! – написала я. – Не уверена, помнишь ли ты меня, но ты лет пять назад отвозил меня и моего друга Алекса на катере к горячему источнику, прямо перед тем, как твоя подруга Лита переехала жить в Колорадо. В общем, сейчас я в Вейле и хочу узнать, живет ли она еще здесь! Надеюсь, у тебя все хорошо, а Тофино – все еще самое красивое место на всей планете».

Бак ответил к тому времени, как мы доели ланч.

«Черт возьми, – писал он. – Это сексуальная малышка Поппи? Много же у тебя ушло времени, чтобы воспользоваться моим номером. Наверное, не стоило мне выгонять тебя из комнаты».

Я захихикала, и Алекс наклонился через столик. Сообщение Бака ему пришлось читать вверх ногами.

– Да неужели, приятель? – фыркнул он, закатив глаза.

«Нет-нет, об этом не волнуйся, – ответила я. – У нас была великолепная ночь, и мы чудесно провели время».

«Класс, – написал он. – Я уже много лет не говорил с Литой, но могу скинуть тебе ее номер, если хочешь».

«Это было бы чудесно», – сообщила я.

«Передашь мне весточку, если когда-нибудь соберешься назад на остров?» – спросил Бак.

«Ну естественно, – заверила я его. – Я же понятия не имею, как пользоваться катером. Ты будешь просто незаменим».

«Ты такая чудачка, – ответил он, – обожаю тебя».

К вечеру мы договорились, что экскурсию на байдарках нам проведет Лита. Она совершенно нас не помнила, но это не мешало ей уверять, что мы наверняка отлично повеселились вместе.

– Если честно, в те времена я постоянно была под кучей наркоты, – призналась Лита. – Так что я веселилась все время, но практически ничего об этом не помню.

На лице Алекса, все это время прислушивающегося к разговору, отразилась крайняя тревога. Я прекрасно поняла, что у него на уме.

– Ясненько, – как можно небрежнее ответила я. – А ты все еще… принимаешь наркотики?

– Абсолютно чиста уже три года, мамочка, – ответила Лита. – Но если хочешь чего-нибудь купить, могу дать тебе номер моего старого дилера.

– Нет-нет, – сказала я. – Не беспокойся. У нас осталось… немного… в общем, мы привезли с собой.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Алекс с досадой покачал головой.

– Как скажешь. Увидимся утром!

– Как думаешь, – спросил Алекс, когда я повесила трубку, – Бак был под кайфом, когда вел катер?

Я пожала плечами.

– Мы же так и не спросили, о чем он рассказывал всю дорогу. Может, он думал, что прямо над водой парит Джим Моррисон.

– Я так рад, что мы остались живы, – произнес Алекс.

Следующим утром мы встретились с Литой у пристани. За эти пять лет она практически не изменилась – разве что на безымянном пальце появилась татуировка в виде обручального кольца, а живот округлился, явно выдавая то, что она беременна.

– Четвертый месяц пошел, – объявила она, похлопав себя по животу.

– А это… безопасно? Плавать на байдарке? – осторожно спросил Алекс.

– С ребенком номер один ничего не случилось, – успокоила нас Лита. – Знаете, в Норвегии вообще детей за окно вывешивают, чтобы они подремали на свежем воздухе.

– Ла-адно, – не стал спорить Алекс.

– Ужас как хочу посмотреть на Норвегию, – заявила я.

– Обязательно туда съезди! – оживилась Лита. – Близняшка моей жены там живет – она вышла замуж за норвежца. Гейл иногда предлагает развестись и заплатить паре симпатичных норвежцев, чтобы они согласились взять нас в жены. Так мы бы обе могли получить гражданство и переехать в Норвегию. Можете считать меня старомодной, но я думаю, что платить за фиктивный брак – это уж слишком.

– Видимо, пока вам только отпуск в Норвегию светит, – заметила я.

– Полагаю, что так.

Всерьез опасаясь за свою жизнь, мы с Алексом решили выбрать маршрут для новичков. На деле оказалось, что означает это следующее: мы просто лениво плыли по течению, наслаждаясь теплыми солнечными лучами, и только иногда нам приходилось отталкиваться от возникающих на пути скалистых островков или налегать на весла, когда течение начинало нести нас вперед слишком сильно.

Лита помнила о своей жизни в Тофино на удивление больше, чем утверждала раньше. Так что она развлекала нас рассказами о своих старых знакомых. Один парень, например, как-то раз решил спрыгнуть с крыши на батут, а в другой раз они по пьяни решили набить друг другу татуировки чернилами от красной шариковой ручки.

– Оказалось, что у некоторых людей есть аллергия на красные чернила, – сказала она. – Кто бы мог подумать?

Каждая новая история была смешнее предыдущей, и когда мы доплыли до водохранилища, служившего конечной точкой маршрута, у меня от смеха уже болел пресс.

Лита вытерла выступившие от смеха слезы и удовлетворенно вздохнула. Я вдруг заметила, что в уголках ее глаз уже начали намечаться едва заметные морщинки.

– Я могу над этим смеяться, потому что каким-то чудом мне удалось все это пережить. Я рада, что Бак тоже в порядке, – она погладила свой живот. – И знаете, мне так радостно каждый раз, когда я понимаю, в насколько маленьком мире мы живем. Типа, мы вместе оказались в том доме в Тофино, а теперь, спустя пять лет, удивительным образом встретились здесь. Словно между нами все это время была какая-то связь. Типа квантовой запутанности, или как там эта хрень называется.

– Я каждый раз об этом думаю, когда оказываюсь в аэропорту, – сказала я. – И это одна из причин, почему я так люблю путешествовать. – Я помедлила, пытаясь облечь в слова свои запутанные мысли. – Когда я была маленькой, мне было очень одиноко, – начала объяснять я. – И я всегда думала, что, когда вырасту, уеду из родного города и найду где-нибудь людей, которые будут на меня похожи. И так и вышло, знаете? Но чувство одиночества иногда возвращается – так со всеми бывает, это нормально. И когда я его чувствую, то просто покупаю билет на самолет и еду в аэропорт, и… Не знаю. Мне становится больше не одиноко. Потому что какими бы разными ни были люди, мы все просто хотим куда-то в своей жизни добраться. Воссоединиться с кем-то, кто нам дорог.