Подлинная судьба Николая II, или Кого убили в Ипатьевском доме? - Юрий Сенин

Верховный главнокомандующий Крыленко».

Германские войска, естественно, подобный приказ не получили и логично решили, что если мирный договор не подписан, то война продолжается. И возобновили наступление в глубь России по всему фронту. Большевикам во главе с Лениным пришлось затратить много усилий, чтобы возобновить мирные переговоры. Тем более что среди самих большевиков были сильные разногласия по этому вопросу.

Положение страны было отчаянное.

Сразу же после приезда Троцкого в Москву состоялся его разговор с Лениным. Результатом была радиограмма, посланная в Берлин 20 (7) февраля 1918 г.:

«Радиограмма Берлин

Правительству Германской империи

Совет Народных Комиссаров выражает свой протест по поводу того, что Германское правительство двинуло войска против Российской Советской Республики, объявившей состояние войны прекращенным и начавшей демобилизацию армии на всех фронтах. Рабочее и Крестьянское Правительство России не могло ожидать такого шага уже по тому одному, что ни прямо, ни косвенно, ни одна из находившихся в состоянии перемирия сторон не предупредила о прекращении перемирия за семь дней, как это обязались сделать обе стороны по договору 2 (15) декабря 1917 года. Совет Народных Комиссаров видит себя вынужденным при создавшемся положении, заявить о своем согласии подписать мир на тех условиях, которые были предложены делегациями Четверного Союза в Брест-Литовске. Совет Народных Комиссаров заявляет, что ответ на точные условия, предлагаемые Германским Правительством, будет дан безотлагательно.

Совет Народных Комиссаров Председатель Совета Народных Комиссаров

В. Ульянов (Ленин) Народный Комиссар по Иностранным делам

А. Троцкий».

Положение было отчаянное. Чрезвычайный штаб Петроградского военного округа объявил осадное положение. Рабочие и солдаты готовили семьи к эвакуации, а сами готовились защищать Петроград.

Не обошла ситуация и Царскую семью. Вопрос о переводе Николая II из Тобольска в Кронштадт был вставлен в повестку дня заседания Совета Народных Комиссаров еще 30 ноября 1917 г. по резолюции моряков Балтийского подводного флота. Тогда постановка вопроса была признана преждевременной.

Повторно вопрос вставлялся в повестки заседаний СНК 5 и 6 декабря 1917 г., 29 января СНК обсуждал перевод Николая II в Петроград для придания его суду в связи с требованием III Всероссийского съезда Советов крестьянских депутатов.

Было принято решение: «Поручить Н.Алексееву представить в Совет Народных Комиссаров к среде все резолюции Крестьянского съезда по этому вопросу».

Вопрос поднимался на заседаниях 15, 16, 18 февраля, но до обсуждения его дело не доходило, были более важные вопросы, требовавшие немедленного решения. 18 февраля было решено передать решение этого вопроса в Малый Совет Народных Комиссаров, который поручил НК юстиции перевести Николая II в Петроград. Но в связи с описанной выше обстановкой перевоз не состоялся. Ниже будет рассказано о дальнейшем развитии этого вопроса.

Тем временем страна катилась к катастрофе.

Позиция Ленина по вопросу о прекращении войны была изложена в его речи на заседании ЦИК. 23 февраля 1918 г.: «Условия мира, предложенные германским империалистическим правительством неслыханно тяжелы. Германский империализм, пользуясь нашим положением, стал коленом на грудь и предъявил свои омерзительные требования. Мы вынуждены принять эти требования, ибо иного выхода нет у нас. Иной выход — это накликать еще худших бед — порабощение советской республики, либо печальные попытки увернуться от печальной действительности. Тяжести войны чувствуются у нас тяжелее, чем в других странах, армия истерзана, изнурена не по нашей вине».

Ленин отметил, что надежды на помощь международного пролетариата были преждевременны: «Международный пролетариат еще не идет к нам на помощь. Мы сделали все, что могли: оттягивали переговоры, вышли из состояния войны, не подписали мира и этим способствовали зажиганию революционной искры в рабочих Германии и Австрии… То, что мы ждали от своих немецких товарищей — рабочих, еще будет… Для ведения войны нужна сила, ее у нас нет… Мы в отчаянном положении. Наш союзник — международный пролетариат придет. Пусть позже, но он придет, и придет, и отпор даст».

Мирный договор был подписан 3 марта на еще более тяжелых условиях, чем раньше.

Прошло около полугода, прежде чем слова Ленина сбылись: Германская империя рухнула, Вильгельм II бежал из страны, в Германии появилась Советская Республика, Брест-Литовский договор был аннулирован.

Но это будет позже. А пока происходившее во внешнем мире если и доходило до Царской семьи, находившейся в заключении в Тобольске, то только в урезанном или искаженном виде. Однако, что-то все же доходило.

Бывший самодержавный властитель России не понимал, что происходит в России, и даже жалел об отречении. Сохранилось и мнение Николая Романова о перемирии с германским противником. Записи в его дневнике:

«17 ноября. Пятница.

Такая же неприятная погода с пронизывающим ветром.

Тошно читать описания в газетах того, что произошло две недели назад в Петрограде и в Москве!

Гораздо хуже и позорнее событий Смутного времени.

18 ноября. Суббота.

Получилось невероятнейшее известие о том, что какие-то трое парламентариев нашей 5-й армии ездили к германцам впереди Двинска и подписали предварительные с ними условия перемирия! Подобного кошмара я никак не ожидал. Как у этих подлецов большевиков хватило нахальства исполнить их заветную мечту предложить неприятелю заключить мир, не спрашивая мнения народа, и в то время, что противником занята большая полоса страны!»

Более подробно об отношении бывшего императора к происходящим в России событиям рассказал в своих воспоминаниях П. Жильяр: «Государь с тревогой следил за развернувшимися в России событиями. Он понимал, что страна идет к гибели. Одно время к нему вернулась надежда, когда генерал Корнилов предложил Керенскому идти на Петроград, чтобы покончить с большевистской агитацией, становившейся все более и более угрожающей. Он был глубоко опечален, видя, что Временное правительство отстранило это единственное средство спасения. В нем, он это понимал, заключалась последняя возможность еще, быть может, предотвратить неминуемую катастрофу.

Я тогда в первый раз услышал от Государя выражение сожаления об его отречении. Он принял это решение в надежде, что те, кто пожелал его удаления, окажутся способными привести войну к благоприятному окончанию и спасти Россию. Он побоялся, чтобы его сопротивление не послужило поводом к гражданской войне в присутствии неприятеля, и не пожелал, чтобы кровь хотя бы одного русского была пролита за него. Но разве за его уходом не воспоследовало в самом скором времени появление Ленина и его сподвижников, платных наемников Германии, преступная пропаганда которых привела армию к развалу и развратила страну? Он страдал теперь при виде того, что его самоотречение оказалось бесполезным и что он, руководствуясь лишь благом своей родины, на самом деле оказал ей плохую услугу своим уходом. Эта мысль преследовала его все сильнее и впоследствии сделалась для него причиной великих нравственных терзаний».

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});