Изгиб грани - Олег Артюхов

посторонний фактор. Каким-то непонятным образом жизненная сила умирающего леопарда повлияла на процесс. Успокойся и расскажи о своих ощущениях. Тебя что-то беспокоит?

Лихур замер, прислушиваясь к себе, затем встряхнулся, лёгким пружинящим шагом прошёлся туда-сюда, потянул носом воздух и ответил:

– Появилось много нового. Чувства обострились. Много новых звуков и запахов. Знаю чьих. Вижу то, что раньше не замечал. Знаю, как добыть дичь. Ничего не беспокоит. Я стал другим, и… мне это нравится. Спасибо, Антон, я твой должник.

«Что-то слишком много у меня развелось должников», – проворчал я себе под нос, и, превозмогая слабость, сказал:

– Выздоровел, и молодец. Отдыхай и изучай себя, авось пригодится.

Отвернувшись от Лихура, я тут же натолкнулся на встревоженные глаза моих спутников и настороженный взгляд Сина. Так, понятно. Нужно срочно объясниться, иначе неизбежно возникнет отчуждение. Окинув ребят взглядом, я честно без всяких ухищрений ответил на их немой вопрос:

– Что тут объяснять. Я сам толком ничего не понял. Мне показалось, что так надо сделать, и я сделал.

Затем я коротко рассказал, что происходило во время ритуала. Мужики внимательно вслушивались в мои слова и, скорее всего, не поверили и ничего не поняли. Они не скрывали удивления и испуга от моего рискованного опыта, но «результат» эксперимента целый и невредимый нетерпеливо вертелся рядом, а потому им ничего не оставалось делать, как смириться и успокоиться. Избегая опасной паузы, я попросил Сина описать его наблюдения, и услышал вот что:

– Сначала мы почувствовали едва заметную дрожь земли, затем начались подземные толчки. Грунт стал мягким и текучим, будто земля вздохнула и начала оседать. Мы поспешно отскочили подальше. Затем огонь из костра и вода из реки начали стелиться, обволакивая ваши тела и накатывая разноцветными всплесками. Начал светиться клинок, на котором лежали ваши руки. Свечение металла вскоре слилось с радужным ореолом от огня и воды и накрыло вас сплошным куполом. И тут же из самого его центра метнулась яркая фиолетовая молния. Раненый леопард издал жуткий рёв и рухнул замертво. Глаз еле успел заметить, но я точно видел, что та же молния вернулась обратно. Вскоре свечение угасло, мерцающий ореол с треском и шипением распался, оставив над вашими телами облако пара. Мы уже не ожидали увидеть вас живыми, но тут Лихур сел, а потом встал и ты.

Потирая лоб, Син закончил рассказ и уставился на меня. А мне, честно говоря, было совсем не до его сомнений и опасений из-за навалившейся неимоверной слабости. Переминаясь на ватных ногах, и с трудом ворочая языком, я обратился к нему, вернее, невнятно промямлил:

– Сегодня отдых… завтра… утром уходим… Син… караул… сам…

Не в силах бороться со сном, я завалился тут же на тёплую землю, и не видел, как ребята бережно подняли меня, завернули в плащ и уложили на подстилку из мелких веток и травы. Всего этого я не помню, зато хорошо запомнил продолжение моего прошлого сна.

…Несчётное время я находился в башне, казавшейся изнутри бесконечной. Перед глазами прошли прожитые годы, которые я разложил на секунды, а затем досконально их осмыслил. Сотни неприглядных дел и десятки смертных грехов встали передо мной, и я раскаялся в них. Не смотря на то, что меня никто не удерживал, а ворота были широко открыты, я сам не желал уходить и уносить с собой тяжесть прошлых проступков. С обеих сторон наверх вели широкие шикарные лестницы, ведущие к вершинам человеческого тщеславия. Я слушал доносящиеся сверху звуки бурной жизни и ясно сознавал, что мне там делать нечего. И лишь, когда последний мой грех растаял, я покинул башню и зашагал в сторону освещённого молниями холма.

На вершине на камне сидело безобразное существо с одновременно отвратительной и обаятельной мордой. Оно дунуло в мою сторону, и меня обдал вихрь раскалённого воздуха, способный вышибить дух из кого угодно. Но, как ни странно, дух остался со мной, но из меня вылетели последние самые потаённые пороки и недостатки, и появилась необыкновенная ясность. Существо нахально и сочувственно ухмыльнулось и развело руки, предлагая мне два противоположных пути. Правая рука указывала на реку, из-за которой я пришёл, а левая на два больших литейных ковша. Над этими котлами возвышалась фигура ангела. Яркий свет из его глаз плавил серебро в верхнем котле, из которого жидкий металл перетекал в нижний.

Я поёжился, глубоко вздохнул и с размаху бросился в клокочущее серебро. Моё тело и мой разум распались на атомы, и лишь неуёмная душа удерживала их воедино. Затем струя расплавленного металла перенесла меня в нижний ковш, где я чудесным образом вновь сложился в себя самого. Теперь моё тело и разум были абсолютно чисты.

Вновь обретя тело и чувства, я обнаружил себя стоящим на уходящей вдаль дороге…

Глава 11

Как выяснилось позже, я беспробудно проспал двое суток, погрузившись в фантасмагорию сна, в котором причудливо переплелись события моего и чужого прошлого с событиями будущими.

Пока я дрыхнул, Лихур снял с леопардов шкуры, выскоблил их, вымыл и вычистил мездру. Долго натирал золой, скоблил, мял и снова натирал сырые шкуры, растягивал и сушил в тени деревьев и снова натирал и мял. Ребята ему не мешали и лишь с любопытством наблюдали за другом, недоумевая, откуда он знает, как надо выделывать шкуры. Когда я проснулся рано утром третьего дня, Лихур щеголял в леопардовой накидке и странном головном уборе, сделанном из куска льняной ткани и леопардовой шкуры, которая козырьком нависала над глазами, двумя гребнями закрывала голову и ниспадала на плечи.

Очнувшись, я испытал необыкновенный прилив сил и такой жуткий голод, что готов был жевать траву. Слава богу, до этого безобразия дело не дошло, поскольку меня ждал шикарный завтрак. Оказывается, накануне Син завалил ещё пару косуль, а Нигир, освоивший профессию первобытного повара, сварил мясо известным способом. Разместившись вокруг костра, мы плотно позавтракали, обсудили и уточнили маршрут. Перед тем, как покинуть лагерь, я не удержался и заснял на камеру отпечатки тел на земле и все оставшиеся следы ритуала преображения Лихура.

Не дожидаясь жары, мы выступили обычным походным порядком: впереди Лихур и Сагни, за ними Рахур и Нигир, я шёл за Сином, сзади тенью двигался Гирсу, и замыкал колонну громадный здоровяк Акти. Проходя мимо злополучного дерева, я оглянулся и на месте смерти леопардов увидел пирамидку из больших камней. Как видно, Лихур отнёсся к происшествию серьёзно. Лишь бы не слишком. Идущий впереди Син обернулся, встретился со мной глазами, чуть кивнул головой