Мас: Тэйри - Джек Вэнс

Кеб осторожно заехал в глухой, темный переулок и остановился. Миэльтруда услышала шепот спокойных мелких волн залива Тенистерле.

Джубал открыл дверь: «Выходите!»

Миэльтруда приподнялась, сидя на полу, и выбралась из кабины. Она знала, где находится — на берегу, недалеко от гостиницы «Кораблекрушение». Сзади тускло горели огни Визрода, озаренный Скаем залив переливался мелкими искрами, напротив тянулась длинная тень косы Чам.

«Сюда!»

Миэльтруда обернулась — если бы она сейчас закричала, кто-нибудь мог услышать и, по меньшей мере, вызвать ночной патруль. Но глинт, стоявший рядом, не допустил бы ничего подобного. Джубал взял ее за руку — прикосновение заставило девушку съежиться.

Они спустились на пляж. Джубал подобрал конец каната и стал тянуть его на себя, перебирая руками. Дрожащая от холода Миэльтруда молча стояла на песке. Послышался скрежет — Джубал вытащил на берег, кормой вперед, небольшой ялик. Жестом он приказал пленнице садиться. Брезгливо подобрав платье, Миэльтруда забралась в ялик. Джубал вытолкнул лодку на мелководье, вскочил на корму и, перебравшись на нос, стал тянуть еще один канат. Через некоторое время ялик причалил к борту пришвартованного к плавучим бочкам судна.

Подгоняемая Джубалом, Миэльтруда поднялась на палубу — подавленная и настороженная, она наконец полностью осознала серьезность происходившего.

Девушка внезапно бросилась к лееру и, несмотря на то, что в заливе водилась рыба-терка, вознамерилась броситься за борт. Джубал поймал ее за талию и оттащил назад: «Вы опять вознамерились нарушить закон! Ордер предусматривает два удара в день

— колючими прутьями, оставляющими ожоги. Откажитесь от попыток бежать, если не хотите, чтобы вас раздели догола и выпороли».

Миэльтруда не могла найти слов, дрожа от стыда и ярости.

«Я командую этим судном, — Джубал радушно развел руками.

— Оно называется «Кланш». По меньшей мере какую-то часть исправительного срока вам придется отбыть на борту «Кланша»».

Миэльтруда, теперь уже в полном замешательстве, спросила, заикаясь: «Я думала, вы глинт. Вы национал? Как это может быть?»

«Судно зафрахтовано на деньги, уплаченные вашим отцом. Я все еще глинт — дроуд клана Дроудов!»

«Вы негодяй, мерзавец! Что вы себе позволяете? — с отчаянием воскликнула Миэльтруда. — Вас накажут!»

«Вы, безответственная преступница, смеете называть меня негодяем?»

Миэльтруда уже взяла себя в руки и надменно молчала.

«Могу обнадежить вас в одном отношении, — сурово произнес Джу бал. — В моем обществе вы можете не опасаться посягательств на ваше целомудрие. В отличие от вас, вашего отца и вашего дружка Рамуса Имфа у меня есть принципы. В ближайшем будущем вы будете служить поварихой и горничной на борту «Клан-ша»».

«Покажите мне ордер».

«Поднимитесь в каюту на корме».

Изучив документ при свете ночного фонаря, Миэльтруда села в кресло из резного дохобейского сканиля: «Сколько вы хотите?»

Не повышая голос, Джубал спросил: «Сколько вы готовы заплатить?»

Девушка немного подумала: «За три тысячи тольдеков вы можете нанять двух горничных».

«Верно. А где же справедливость?»

Миэльтруда нетерпеливо отмахнулась: «Вернемся к действительности».

«Прекрасно — я надеялся, что рано или поздно вы сумеете вернуться к действительности. Посмотрите вокруг себя. Стол, кресло, койка, коврик на дощатом полу — не что иное, как действительность. С этим не может не согласиться даже ваш вельможный батюшка. Вы приговорены к наказанию за наглое пренебрежение страданиями другого человека и покушение на его жизнь. Приговор — действительность. Продолжая пренебрегать действительностью, вы заслужите порку».

Миэльтруда слушала с каменным лицом и ответила почти беззаботно: «Я не боюсь крысиной метелки, боль ничего не значит. Поработить меня никому не удастся. Никогда я не стану вашей горничной».

«В таком случае, — слегка поклонился Джубал, — вы останетесь под стражей до тех пор, пока не соблаговолите начать двухлетнее исправительное услужение. Не забудьте известить меня, когда настанет этот момент; с этого дня срок вашего наказания начнет уменьшаться».

Миэльтруда сидела, досадливо нахмурившись. «Она моложе, чем казалось, — думал Джубал, — значительно моложе Сьюны». Сьюна Мирцея теперь представлялась ему существом слишком плотским, ее чары — наигранными. Несомненно, весело провести час-другой в постели Сьюны было бы полезным упражнением, укрепляющим нервы и железы. Но стоять на борту фелуки плечом к плечу с Миэльтрудой, глядя на вздымающийся в ночное небо Скай, было бы упоительным переживанием, ради которого стоило жить долго и упорно. В ее присутствии даже подумать о порке было отвратительно.

Наконец пленница нарушила молчание: «Надо полагать, вы собираетесь выйти в море?»

«Вполне возможно».

«Поджали хвост и уносите ноги! — усмехнулась Миэльтруда. — Сколько красивых слов вы говорили, возмущаясь Рамусом! Тоже мне глинт».

Джубал сумел горько рассмеяться: «Да, я бегу — точнее, ухожу за горизонт под парусами. Благодаря вам и вашему отцу оставаться в Визроде для меня было бы самоубийством».

«Вы неспособны понять, какими побуждениями руководствуется мой отец».

«До сих пор мне удавалось предугадывать его решения. Кроме того, я не забыл о Рамусе — с ним я рассчитаюсь».

«Каким образом?»

«Еще не знаю. И не узнаю, пока не вернется капитан».

«Кто он, ваш капитан?»

«Владелец «Кланша». К рассвету он должен быть на борту. Теперь обратите внимание на эту кладовку. В ней темно, но достаточно просторно и удобно. Она вентилируется и надежно закрывается на замок. Будьте добры, залезьте внутрь. Мне нужно отправиться на берег, чтобы вернуть кеб и передать сообщение вашему отцу. Он с облегчением узнает, что вы в хороших руках. Полезайте в кладовку, без глупостей! Не бойтесь, я скоро вернусь».

Джубал вернулся через час. Открыв кладовку, он нашел Ми-эльтруду, сжавшуюся в углу и дико глядевшую на слепящий фонарь, как загнанное животное, ожидающее, что его сожрут.

«Выходите», — ворчливо пригласил Джубал. Ему пришлось взять ее за руку и поставить на ноги: «Ложитесь спать — сегодня, так и быть, уступлю вам койку».

Пленница без слов подошла к койке и села, наблюдая за Джуба-лом, передвигавшим кресло, чтобы загородить дверь каюты, и тушившим фонарь. Отвернувшись и приподняв колени на койку, несчастная Миэльтруда стала смотреть в иллюминатор на озаренный Скаем залив, отделенный от неба длинной черной полосой Чама. Ей казалось, что она видит огни в доме Д’Эверов — слезы навернулись у нее на глаза. Она обернулась было, чтобы воззвать к лучшим чувствам Джубала, но решительно сдержалась. Миэльтруда Д'Эвер не станет умолять какого-то глинта. Тем более глинта по имени Джубал Дроуд. Никогда!

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});