Нить волшебства - Ольга Шерстобитова

Фиона же буквально пропадала на дополнительных тренировках с боевыми магами, поэтому мы виделись урывками. Если ткачество в принципе у нее не вызывало особых затруднений, то физическая подготовка оставляла желать лучшего. Мне это казалось странным. Подруга же кентавр, поэтому к нагрузкам привыкла.

— И думаешь, я умею охотиться или хотя бы ставить силки? — рассмеялась она, когда в четверг за обедом я не удержалась и прямо ее об этом спросила.

— А разве нет?

— Артур и Ричард никогда не подпустят женщину к таким мужским занятиям, как охота, рыбалка и драка, — отозвалась подруга, поедая яблочный пирог. — А ведь у меня еще три младших брата есть и отец. То, что я кентавр, роли не играет.

— И ты спокойно к этому относишься?

— К чему?

— К тому, что отец и братья что-то тебе запрещают.

— Они же мужчины.

Я фыркнула.

— Можно с ними согласиться и сделать по-своему, Варь.

— Хм…

— У нас, у кентавров, не все просто. Мы живем достаточно замкнуто, мало с кем общаемся, даже замуж выходим почти всегда за своих. Нет, нас не неволят, — быстро сказала она. — Просто кентавру тебя понять проще, чем человеку. Он знает, каково это… отличаться от других. — Фиона вздохнула, и я подумала, что безумно мало знаю о кентаврах.

Подругу воспринимала как обычную девушку, потому что она себя так ведет. Или старается? А психология-то, похоже, отличается! По крайней мере должна! Или нет? М-да… задачка!

Я мысленно сделала себе заметку, что схожу к Арнавию в библиотеку и возьму книгу о кентаврах или Ираса вечерком расспрошу. Он-то точно знает о народах Чарды все!

Подруга неожиданно подмигнула и придвинула к себе кружку с клюквенным морсом, довольно щурясь. Ее настроение, в отличие от моего, было чудесным. Я вяло ковырялась в тарелке и старалась не уснуть. Если бы Ирас вчера не взялся помочь с очередным докладом, найдя в нем сорок семь ошибок, то я бы точно провозилась до рассвета.

Фиона быстро распрощалась и умчалась на очередную тренировку. Ромео вторую неделю с нами не было, его отправили в другой город на практическое занятие. И мне безумно не хватало рыжика с его вечным оптимизмом и веселыми шутками.

Откуда-то вернулась наконец директриса Моргана, и Огана стала исчезать, занятая какими-то делами. Наверное, я бы с ума сошла от одиночества, но… Ирас появлялся каждый вечер, не давая мне возможности похандрить. К концу второй недели я привыкла, что меня на чердаке ждет вкусный горячий ужин, а потом можно спокойно сидеть и заниматься зубрежкой, изредка позволяя себе любоваться точеным профилем принца. Ирас сосредоточенно и увлеченно разбирал бумаги, иногда о чем-то задумываясь. Как ни странно, такие вечера поначалу мне нравились, а затем стали раздражать. У меня то и дело крутился вопрос: он что, интерес ко мне потерял? Даже целоваться не лезет. А это было так весело…

Впрочем, о чем я? Ирас помогал как мог, ничего не требуя взамен. Радоваться бы надо.

— Может, еще и рубашку с тебя снять? — Ирас усмехнулся, и я обнаружила, что с меня исчез теплый свитер — подарок Оганы.

— Извини, задумалась. Сейчас.

Я вспомнила нужное заклинание, возвращающее одежду, и быстро его применила, мысленно касаясь иголкой своего радужного клубка.

— Неплохо. Ты стала лучше справляться.

Эта похвала была настолько неожиданной и редкой, что стало вдвойне приятно. Правда, тут же настроение испортилось, стоило глянуть на лоскут ткани, натянутый на пяльцы.

Я поморщилась, потому что, в отличие от бытовых заклинаний, вышивание мне давалось с трудом. Упрямый клубок не слушался и выдавал чаще всего темно-зеленую нить. Я изощрялась как могла. Но сколько ни вышивай лягушек и кузнечиков, проблемы это не решало. Я подошла к креслу, взяла в руки вышивку.

— Знаешь, а мне даже нравится, — заметил Ирас.

На ткани красовалась маленькая зеленая ящерка.

— Тебе все нравится, — ворчливо отозвалась я.

Он хмыкнул, подошел ближе, присел рядом и посмотрел на клубок в моих руках. Я безуспешно пыталась превратить нить в красную, желая вышить маки.

— Как видишь, не выходит.

— Ты в свои силы не веришь, чудо, — отозвался Ирас, вызывая у меня таким обращением странный жар по всему телу.

Я недовольно фыркнула, надеясь скрыть от него свои покрасневшие щеки.

— Хочешь, помогу?

Я с сомнением на него посмотрела. При всем своем воображении не смогла представить, как боевой маг будет вышивать, поэтому просто спросила:

— Как?

— Глаза закрой. И не хмурься, морщины тебе не идут.

Ирас взял мою ладонь, легонько поцеловал.

— Ладно, можешь не закрывать, — разрешил он, притянул к себе и нежно коснулся губ.

Сердце дрогнуло, забилось чаще. Ирас, видя, что я не сопротивляюсь, впился в мои губы страстно, жадно и практически сразу отпустил.

— А теперь пробуй, чудо, — прошептал он, показывая на клубок.

Издевается. Однозначно. Какой тут вышивать, если я в себя прийти не могу!

— Красная.

Клубок засветился.

— Получилось! — вскрикнула я и радостно прижала нитки к себе.

Ирас снисходительно улыбнулся.

— Я ведь заслуживаю еще один поцелуй в качестве награды? — вкрадчиво спросил.

Нет, кому что, а ему… Додумать Ирас не дал, накрывая мои губы своими.

— И не боишься, что ударю? — хрипло спросила я, пытаясь отдышаться. Впрочем, кого я спрашиваю? Боевые маги не ведают страха, а Ирас — тем более.

— Потерплю. Оно ведь того стоит, — прошептал он, окончательно наглея и снова притягивая меня к себе.

Утром я нещадно проспала и заработала наказание от профессора Бастинды. Даже мой успех — возможность получать нужную нить, ее не разжалобил. Она еще и припомнила мне все мои неудачные вышивки за последние недели. Хорошо, что не поинтересовалась, куда я их деваю. Боюсь, что, узнай вышивальщицы, которые до сих пор со мной не разговаривали, что кузнечики и лягушки обитают теперь у принца в дворцовой оранжерее, меня бы на части разорвали. Правда, я так и не поняла, зачем Ирасу мои «шедевры». Дар кудесницы позволял мне теперь и просто вышивку делать, перенося ее на ткань, но он все равно брал себе пушистые хвойные ветки и березовые листья, вдыхая аромат и пряча улыбку. Странный какой-то…

Соседнее место за партой было пустым. Интересно, что случилось с Дарией? Заболела? Или отпросилась на выходные к родным? Мастерицам делали такие поблажки, но потом пары приходилось отрабатывать.

— Мальцева, о чем я говорила?

Профессор Бастинда нависла надо мной темной скалой и смотрела, как я вожу по бумаге карандашом, ничего не записывая.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});