Когда Христос станет для тебя всем - Андреас Конанос

корыстолюбив, лжив и лицемерен, что он говорит одно, а другое есть на самом деле. Иначе чем христианин отличается от всех остальных?

Чем ты отличаешься? Тем, что у тебя есть документ, в котором сказано, что ты христианин? Тем, что постишься напоказ? Тем, что воскуряешь ладан? В чем разница? В качестве твоей души, в тебе самом, а не в твоем профессиональном «профиле» (показателе профессионального и карьерного роста человека на Западе. — Примеч. ред.). «Профиль», я согласен, у тебя невероятный, он впечатляет! И я, клирик, имею отличный «профиль» для священнослужителя. А человек узнаёт меня в жизни и разочаровывается и говорит мне: «Если я разочаровался в тебе, батюшке, то где я найду тот духовный опыт, о котором ты говоришь? Кто тогда вообще живет по-христиански?»

Некоторые спрашивают: «Христианство в жизни— где оно, на какой планете? На земле вокруг себя я не вижу его. Так где же оно?»

Ты понимаешь, как нам нужно раскаяться в этом? Ведь если я захочу рассказать вам о христианстве, мне придется подбирать истории из разных книг, случаи, которые я прочел в Патерике, припоминать, что сказал тот-то пятьсот лет тому назад, или же отыщу лишь пять наших современников. Хорошо, я ничего не говорю: они действительно есть, но нас должно было бы быть больше. Мы все должны жить по-христиански! Ведь это сказал Господь: «Я оставляю вас, и люди будут смотреть на вас и понимать, что Я в вас. Я оставляю вас, и все поймут, что вы Мои ученики, если имеете любовь между собою». Абсолютно недвусмысленные слова. Или это тоже, по-вашему, сказано метафорически? Нет, Господь ясно говорит: «Чтобы понять, что вы Мои ученики, люди будут смотреть, имеете ли вы между собою любовь».

А где она? Где эта любовь? Повторяю: я не сужу тебя. Я сужу себя, любви не имеющего. Я не имею любви. Я не прощаю. Я не открыт для людей. Я не могу смириться с тем, что другой так же, как и я, серьезный, искренний, замечательный и значимый человек. Я не могу принять того, что другой может сказать что-то более верное и справедливое, чем я. Мне трудно высоко оценить другого, другую инициативу, другое сообщество, другое движение, другое братство, другой монастырь.

Погляди, какие мы христиане в общении друг с другом! Ты спрашиваешь: «А ты кто? К какой компании ты принадлежишь? Ты с кем?» Это значит, что любви между нами нет. Так что же нас тогда объединяет? И кто нас объединяет? Христос или другое? Люди со стороны видят это и говорят нам об этом. А Господь сказал: «Поймете, что это Мои ученики, если имеют любовь». Где эта любовь между нами?

Ты помнишь, что сказал Ганди: «Мне очень нравится Христос, Его учение, но меня разочаровали христиане». Не потому, что христиане — люди со своими слабостями. Мы все имеем слабости. Но подожди, по крайней мере, нехристианин никогда не причащался, не держал в своих руках четок, не посещал Святую Гору, не жил в благодати Божией. А ты говоришь: «Все мы люди». Так в чем же разница? Ведь мы, христиане, должны были бы вырваться вперед. А мы всё позади. Мы как стоячая вода, в то время как люди ожидают от нас многого. И Бог, думаю, ждет многого от нас. Мы же ничего не делаем из того, что могли бы.

Святой Агафон (видишь, мы переходим к историям из Патерика, и я расскажу вам о святом Агафоне, о том — другом святом, потому что мне трудно подыскать пример из современной жизни или я наберу их от силы пять-шесть) отправился на базар. Что он там продавал? Корзинки, которые плел. Когда он шел, то на дороге увидел прокаженного. И прокаженный говорит ему: «Возьми меня туда, куда ты идешь продавать свои корзинки. Подними и возьми меня с собой!» Агафон посадил его на плечи, принес на базар, посадил возле себя и начал торговать. Когда он продал первую корзинку, прокаженный говорит:

― Ты продал ее?

― Продал.

― За сколько ты ее продал?

Святой Агафон назвал ему сумму. Прокаженный говорит:

― Послушай-ка, принеси мне лепешку!

Святой Агафон отвечает ему:

― Хорошо, сейчас принесу.

И принес ему лепешку.

― Давай, — говорит прокаженный, — торгуй дальше.

И святой Агафон торговал. Затем прокаженный говорит:

― А вторую корзинку ты за сколько отдал?

Святой Агафон говорит:

― Вторую я продал за столько-то.

Прокаженный спрашивает:

― Слушай, а еще кое-что ты можешь мне принести? И так после продажи каждой корзинки прокаженный просил святого Агафона купить ему что-нибудь, и святой Агафон не мог отложить ни гроша для своих нужд. Он просил: «Принеси мне то, принеси мне это». То есть как мы сейчас говорим: «Принеси мне кока-колу и еще купи мне сэндвич и свежую газету. А потом и мороженое, мне хочется холодненького». Ничего не выручил святой

Агафон от продажи. Все заработанные деньги он отдал прокаженному. И в конце концов прокаженный говорит:

― Что-то еще у тебя осталось для продажи?

Святой Агафон ответил:

― Нет. Всё, что у меня было, я продал. А всё, что я выручил от продажи, отдал тебе до копейки. Теперь мне пора уходить. Пойду к себе в келейку.

Прокаженный тогда говорит ему:

― Куда же ты пойдешь? Возьми меня и отнеси туда, откуда ты меня принес. Я прошу тебя. Можешь?

Откровенно говоря, прокаженный немного уже утомил святого Агафона, но он отнес его обратно, посадил на то самое место и собрался уходить. Но тут услышал голос, обращенный к нему:

― Благословен ты, Агафон, и на небе, и на земле, потому что ты — человек Божий. Ты — истинный человек Божий. И это не