Скворцы и Проклятые самоцветы (СИ) - "dadagi"

– Яр, – обратился он к другу. – Нам на практику через полчаса. Успеешь?

– Твоя задача – калечить, а моя – лечить, – громко и раздраженно ответил Лозерцев. – Так что не мешай мне выполнять мою.

Макс ухмыльнулся и покачал головой. Как и говорил папа, нелюдимый зажатый Ярослав быстро оттаивал, становясь похожим на отца не только внешне, но и характером. И таким он начинал нравиться Максу.

***

Ярослав прекрасно представлял, как живется магу с Даром. Много читал об этом раньше. Это ведь не привычная магия, которая подчиняется строгим законам, и не колдовство, которое опирается на желание и эмоции. Это вообще какая-то неведомая ерунда, которая может проявиться просто потому что день дождливый, а в другой раз хоть что делай – призвать способность не удается. Все слишком индивидуально, чтобы существовал реальный самоучитель по освоению дара. Дети учатся ладить с такими врожденными способностями годами. Некоторые даже в двадцать пять не могут похвастаться идеальным контролем.

В зависимости от силы дара, его освоение может пройти легко и незаметно, а может делать ребенка даже опасным для окружающих. Ярослав представлял, как тяжело было Максу научиться контролировать свои способности. Магия разума – это не телекинез, которым можно нечаянно задавить любимого котенка. Маленький ребенок с таким даром может сделать идиотом даже взрослого мага, если просто посильнее надавит на чужой разум. Вот уж это Ярослав знал хорошо – Белозерцевы до сих пор являются единственными колдомедиками, которым доверяют Воронцовы. Личная информация, разумеется, в семейной библиотеке не хранится – врачебная тайна действует и в мире магии – а вот общие сведения по работе с разумом этих магов стояли на полке отцовского кабинета.

Раньше Ярослав думал, что его желание лечить основано на его же детских комплексах. Он много читал и по психологии, так что основания для таких утверждений были. Во-первых, отцу очень нравилось, что его сын интересуется колдомедициной. А маленькому Ярославу нравилось радовать папу. Во-вторых, только уходя в кабинет отца, либо слоняясь по частной клинике Белозерцевых, Ярослав мог избежать своеобразной любви матери. Яркая и шумная, она не давала сыну и минуты покоя. Стыдно об этом говорить, но Ярослав категорически не понимал отца – почему он выбрал его мать? И почему продолжает ее любить даже спустя столько лет? Неужели он не устал от нее?

Но важно другое. Сегодня Ярослав понял, что его желание лечить – все же дар. Тот самый, целительский, который проявляется далеко не в каждом поколении Белозерцевых, но есть у его отца.

***

Этот день был неприятен с самого начала. Волков вскочил с постели в шесть утра, тут же начал радостно горланить что-то из магловского рока – про байкера, ангела и что-то еще. Ожидаемо, Ратмир тут же начал громко требовать тишины, так что доспать еще полчасика не получилось. Погода была по-прежнему ужасной, домашней работы – немерено, а разгадка проклятья все не желала находиться. В общем, это было вполне типичное утро в Колдовстворце, когда Ярослав мечтал об отдельной комнате. Волков поет, Ратмир орет, Макс ничего с этим безобразием не делает. Кто-то вчера доел последнюю колбасу, а домовые эльфы по-прежнему не могут аппарировать в общежития – их нужно вызывать аж с транспортной площадки. Грустно жуя хлеб с подтаявшим маслом, Ярослав размышлял о том, что первой жертве проклятья становится все хуже и она может не выжить, даже если проклятье снимут прямо сейчас.

После ужасного подъема и грустного завтрака пришлось тащиться на дуэль. Бронислава раздражала. Причем раздражала как-то целиком, без исключений. Эта ее искусственная внешность, этот высокий неприятный голос, эта манера движений… А еще – она сказала Васе то, что не следовало говорить. Только начало все налаживаться, только за обедом и ужином все снова начали весело болтать, без этого почти осязаемого напряжения… А еще Бронислава нарвалась на дуэль с Максом. Из-за этой дуэли неугомонный Богдан, который явно сидит на каком-то запрещенном энергетике, поднял всех даже раньше, чем на занятия. Ну и еще Ярослав подозревал, что не может Макс действительно быть слабым магом разума. Просто никак.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Но стоило Брониславе упасть на пол, как Лозерцев едва сдержался, чтобы не побежать к ней. Помочь. Снизить боль. Привести в порядок разум – он миллион раз читал, как лечить тех, кто пережил эксперименты Воронцовых. Ярославу пришлось сжать кулаки так сильно, что ногти впились в ладонь. Боль немного отрезвляла. Он говорил себе, что никакой он еще не колдомедик – лишь школьник-недоучка, что он никогда не работал с разумом – это ведь самый сложный раздел медицины, что разум восстановится сам – пусть эта Бронислава помучается месяц-полтора. Но когда дуэль была закончена, Ярослав побежал к девушке, которую никто и не пытался лечить. Да даже Тарасович не стал бы что-то делать. Зачем рисковать, если само пройдет? А вот Ярослав не смог удержаться. И впервые в жизни почувствовал свой дар. Ощутил, как магия полилась сама, без специальных слов и использования волшебной палочки, как знания стали опорой для его способностей, и все получилось словно само собой. Раз – и готово. Раньше он дольше простуду лечил, чем сейчас залечил микроповреждения мозга.

Встал, чуть пошатнулся, но Ратмир подал ему руку, а Эля протянула стакан с водой. Катя с Васей стояли чуть в стороне – первая привычно потерянная, вторая походила на взъерошенного воробья, словно готовилась с кем-то сражаться. Ярослав же сомневался, что теперь кто-нибудь рискнет хоть что-то сказать в сторону любого из первой группы. Вызов от Макса – и гарантированный проигрыш с раскрытием всех тайн.

– Ты не знал? – спросила Эля, участливо рассматривая Ярослава.

Тот покачал головой:

– Отец, кажется, догадывался. Но это в первый раз… именно так – в первый раз.

Никольская кивнула. Иногда дар может проявиться и поздно. Всякое бывает.

========== Глава 16. Аврорат ==========

Москва пугала и поражала. Город – смесь средневековья, мегаполиса и фильма про ведьм. Узкие косые улочки – все неровные, со множеством поворотов, здесь практически не было перекрестков в привычном смысле этого слова. Дома в несколько этажей: каменные, кирпичные, покрытые разноцветной штукатуркой, сросшиеся между собой, везде второй этаж нависает над первым. Некоторые дома и вовсе похожи на безумный конструктор – словно этажи надстраивались разными людьми в разное время, отчего чем выше – тем современнее вид. По мощенной булыжником мостовой шли маги. Разные возрасты, разные национальности, даже разные расы. В Москве находилось немало государственных служб, среди них – почти все иностранные посольства и департамент по работе с беженцами и переселенцами. Проще говоря, в Москве было немало иностранных граждан. Кто-то здесь работал, кто-то пытался получить гражданство – а условия были, по слухам, весьма суровы, а кто-то приехал за финансовой выгодой.

Внутри магического квартала стояли ограничения на аппарацию. Площадок, куда можно было переместиться, было немного, и все они находились далеко не в центре квартала. От городской библиотеки, куда тоже можно было перемещаться лишь особыми порталами, до аврората было идти минут десять. Но это если не в час пик. Было почти девять утра – начало рабочего дня во многих государственных службах. И большинство работников шли до места пешком. А улицы узкие. И над головой, кроме нависающего второго этажа, еще и маги на метлах. Они летят довольно низко, потому что в этом городе запрещено подниматься выше третьего этажа. Чтобы такие “летуны” не сталкивались в воздухе, по городу висели знаки. Прямо на фасадах домов. Движение по узким улочкам было односторонним для всех, кто хочет добираться до работы на метле.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Пока шли до нужного места, увидели много интересного. Посольство Саудовской Аравии располагалось в здании, похожем на мечеть. Филиал банка Гринготтс занимал высокое здание в греческом стиле – с колоннами и мраморными ступенями ко входу. При условии, что это строение стояло между двух необычных домов, смотрелось оно несколько комично. Справа – главное отделение русских мастеров-артефакторов по дереву. Семиэтажный терем с резными ставнями и анимированными деревянными фигурками у входа. Слева – жилой дом, первый этаж – каменный, второй – кирпичный, затем еще пять покрашены каждый в свой цвет. На первом, сквозь окна-витрины, можно заметить, как несколько молодых парней бодро бреют мужчин постарше. У входа – стойка для метел.