Последний день Славена. След Сокола. Книга вторая. Том второй - Сергей Самаров

Оливье уважительно склонил голову.

– У тебя светлый ум, князь. Ты нашел правильное решение, и подкрепил его правильными аргументами. Я думаю, Карл согласится с тобой. Всю эту войну он и начинал-то только для того, чтобы обеспечить спокойствие в своих тылах перед большой войной против Аварского каганата, которую мой король уже давно планирует. А ты как раз и обещаешь ему спокойствие в тылах. Очень правильный аргумент. Я жду твоего письма. И еще у меня просьба к тебе, князь. Там, в избушке, лежит Веслав. Не моя рука нанесла ему это ранение, но я чувствую свою вину за руку, поднявшую секиру. Веслав не смог выслушать меня. Я уже уезжаю. И прошу тебя попросить от моего имени прощения у такого славного воина, как воевода. Я всегда буду чувствовать свою вину, если он никогда не может сесть в седло.

– Сидеть в седле он сможет, – раздался от двери голос вышедшего жалтонеса Рунальда. – Если только кто-то посадит его. И руками работать сможет. Но вот ходить ногами ему больше не дано. Ноги не будут воеводе подчиняться.

– Кажется, у Годослава есть такой воевода по прозвищу Полкан, – сказал спокойно Бравлин, – который когда-то в молодости получил ранение в спину, и потерял возможность ходить. Помнится, он даже боярский сын. Но это увечье не мешает ему водить полки в сечу. И он до сих пор считается одним из лучших в мечной рубке, и многократно под руководством Дражко бивал и данов и лютичей, и саксов. Сам князь-воевода Дражко как-то рассказывал мне, что этот воевода ко всему прочему отличается еще и полководческим даром. Быстро соображает, и всегда принимает правильное решение. Наверное, и Веславу Свентовит уготовил такую судьбу. Я рад хотя бы тому, что Веслав остался жив.

– Я буду молиться за его здравие, – сказал граф Оливье. – Исполни мою просьбу, князь, когда Веслав придет в себя.

– Обещаю, – твердо сказал Бравлин, качнув седой головой.

– Я жду письма.

– Принесите в избушку мой походный ларь, – потребовал князь от воев своего сопровождения. – Друг мой Гостомысл, если у тебя нет причины возразить на мою просьбу, попроси сотника Русалко выделить для сопровождения графа Оливье десять стрельцов. С ними поедет сотник Заруба. Граф передаст им ответное письмо короля Карла, и они доставят его мне в Рарог. А мы с тобой уже вскоре отправимся туда же.

Гостомысл сначала согласно склонил голову на просьбы Бравлина, потом кивнул Русалко, который просьбу князя Бравлина хорошо слышал, Русалко голосом подозвал к себе молодого десятника Калинку, и отдал ему приказ. После этого Бравлин вошел в избушку жалтонеса, куда только что занесли резной берестяной ларь с его письменными принадлежностями. Этот ларь князь постоянно возил с собой даже в коротких поездках, не говоря уже о длинных, и, тем более, о такой поездке, как нынешняя, когда Бравлин не знал, когда вернется, и, может быть, возвращаться вовсе не собирался…

* * *

В сторону королевской ставки, которая, как понял граф Оливье, должна была располагаться где-то под стенами Старгорода, поскольку король Карл Каролинг не любил селиться в городах, как в только что взятых его войсками, так и в только что построенных на его землях. В городах Карл Каролинг чувствовал тесноту этого мира, и ему особенно сильно хотелось простора для своего королевства. Говорили, что, просидев зиму в Аахене, Карл именно по этой причине весной начинал новый очередной военный поход. Не был он домоседом…

Задержка с отъездом была короткой. Десяток стрельцов-словен перепоручал кому-то свои трофеи – добытых в бою рыцарских коней. Но это не стало проблемой. Вести привязанным к луке седла одного коня или двух – разница была небольшая. И сразу после этого двинулись в путь. Кавалькада передвигалась быстро, хотя дорога значительной своей частью шла лесом, и всем приходилось проявлять повышенную внимательность, чтобы не расшибать себе лоб о горизонтальные ветви.

Сейчас вои не везли ни изнеможенного Гостомысла, ни раненого Веслава, и потому не было необходимости осторожничать и передвигаться намеренно медленно. К тому же сотник Заруба так хорошо знал здешние места, что на многих участках срезал путь, проезжая без тропы прямо через лес и каменные россыпи, не опасаясь заблудиться. Всего в маленьком отряде было пятнадцать человек – сам граф Оливье, сотник Заруба, который и должен был отвозить ответное письмо короля Карла князю Бравлину Второму, десяток стрельцов под командованием десятника Калинки, сотник Бобрыня, да два воя из его сотни – Телепень и Зеленя, которые в лесах чувствовали себя, как дома, и могли оказаться полезными в какой-то трудной ситуации. У стрельцов оставалось уже мало стрел, и другие стрельцы сотни поделились с ними запасом из своих походных тулов, притороченных к седлам. Перед Бобрыней стояла собственная задача По словам Бравлина, накануне подхода войска франков, он отослал сотню княжича в небольшую крепостицу в стороне от Старгорода, чтобы подкрепить тамошний гарнизон. Борбыне следовало забрать своих воев и вместе с воями вагров привести их в Рарог, не сталкиваясь с франками, чтобы не нарушить возможность установления мира. Словене все же являлись в этой войне нейтральной стороной, и имели возможность избежать обострения ситуации, как того и хотелось бы Бравлину. Однако, бывают ситуации, которых избежать невозможно. Именно о такой ситуации, кажется, предупредил графа Оливье и сотника Зарубу тонкий слух Телепеня.

– Впереди, за ручьем, засада…

Слова воя Заруба перевел графу. Но отряд еще был глубоко в лесу, и ручья видно не было.

– Ты, оказывается, здешние места знаешь, – сказал с удивлением сотник Заруба вою.

– Не был здесь раньше ни разу. Но мы этот ручей пересекали, когда к жалтонесу ехали. Только мы другой дорогой ехали. Локтей на двести ниже по ручью. Там, кажется, и засада нас ждет. Готовятся. А ручей я слышу. И людей слышу. Это франки. Доспехи гремят. Если бы наши были или даны, то кольчуги бы шелестели. А здесь – доспех…

Заруба опять перевел. Оливье только презрительно плечами пожал. Он засады не боялся.

– Тебе бы с таким слухом кошкой служить, – сказал граф Оливье высокому не по кошачьи, и даже слегка неуклюжему Телепню, нимало не беспокоясь о возможности попасть в засаду. – Это просто журчание ручья на камнях, а не доспехи гремят. Мне кажется, я ручей тоже слышу.

Теперь сотник Заруба уже переводил слова графа словенам.

– Кошкой не кошкой, – серьезно сказал сотник Бобрыня. – Но его слух охотника ни разу нас не подводил. А я его уже лет пятнадцать знаю. Телепень в лесу вырос. Умеет все звуки разобрать и разделить. Если он говорит про засаду, значит, там засада. Франки хотят нас остановить.

Выслушав новый перевод, граф ответил:

– Франки никогда не нападут на меня, я – пэр королевства[46].

– Но этот граф, извини, я забыл его имя… Этот граф, что атаковал нас сегодня, не посмотрел на твое звание, – возразил Заруба. Свои слова он словенам не переводил. – Кроме того, вся армия не может знать тебя в лицо.

– Я назову себя, и они опустят оружие, – спокойно оценил Оливье ситуацию. Я не знаю в нашей армии людей, которые захотят со мной драться.

– Не все так просто, граф, не все так просто, – опять не согласился Заруба. – Как ты говоришь, зовут этого графа, который сбежал от схватки с тобой?

– Граф де Брюер…

– Да. Если он – фаворит короля Карла, ему есть, что терять при твоем возвращении в королевскую ставку. Он может устроить засаду именно на тебя. Де Брюер ускакал сегодня, опасаясь твоего обещания сразиться с ним. И не хочет, чтобы ты вернулся к королю. Наверное, твое влияние на Карла Каролинга все еще имеет для него значение. Он боится одновременно и твоих слов, и твоего меча. Не знаю уж, чего больше.

– Граф де Брюер – рыцарь. Он не позволит себе такого бесчестия. Да и не рискнет вступить со мной в схватку. Даже из засады. Он уже сбежал от нее сегодня не для того, чтобы вернуться.

– Он может сам и не стать в засаду, но нанять солдат или просто мародеров, которым все равно, на кого нападать и кого грабить, лишь бы было, чем поживиться. Им заплатят, они на самого Карла нападут.

– Ты, сотник, слишком плохого мнения о рыцарях. Ну, да, у вас свои нравы, у нас свои. Но ты должен знать, что рыцарь не способен на такой поступок, иначе она просто не имеет права называться рыцарем.

– Рыцарь, насколько я понимаю, равнодушен к своей жизни или смерти, и не способен сбежать с поля боя. Отступить рыцарь может. Но де Брюер сегодня просто сбежал. А такой человек способен на все.

– Не будем спорить, – хладнокровно сказал Оливье. – Давайте просто проверим. Просто поедем на них, и узнаем их намерения.

Эти слова Заруба снова перевел.

– Там арбалетчики, – сказал Телепень. – Я слышу, как скрипят вороты арбалетов[47]. Они заряжают оружие. Наши кольчуги от арбалетного болта[48] не спасут.