Гобелен - Кайли Фицпатрик

Теперь гобелен спрятан в Нанноминстере, монастыре Винчестера, аббатиса которого является давним другом Эдиты.

Королева Эдита является патронессой монастыря. А для монахинь Винчестера переданный им гобелен ничем не отличается от множества других, которые заказывала у них королева. Сестры очень скромны и проводят дни в молчании и молитвах, редко покидая монастырь.

Королева объяснила монахиням, какими цветами следует пользоваться, и они вышивают синей, зеленой, коричневой, желтой и красной шерстью. На гобелене не будет никаких украшений, которые отвлекали бы от сути истории.

Изабель рассказывает мне о том, как продвигается работа, — сейчас они вышивают встречу Гарольда и Вильгельма, откуда они направились во дворец герцога в Руане.

Мы покупаем краски в Лондоне, но красят шерсть в монастыре. Поскольку монахини обычно пользуются именно такими красками, их удается покупать у красильщиков. Одерикус отправляет ее с путешествующими монахами, но его посланцам известно лишь, что вышивку делают монахини, и это ни у кого не вызывает удивления. До сих пор нам у дается хранить нашу тайну.

3 февраля 1065 года

Мне довольно трудно находить пергамент для записей. Мэри в Рождество поссорилась с женой кожевника и с того дня ни разу не была в мастерской. С тех пор как я сделала последнюю запись, мне пришлось отправиться в Винчестер, чтобы доставить послание Эдиты сестрам. Там я наблюдала, как они вышивают цветными нитками прямо по ткани. Пять больших кусков сшили вместе, и в результате гобелен получился слишком длинным даже для самого большого и узкого стола в мастерской монастыря. Один его конец приходится постоянно скатывать.

Теперь гобелен повествует о том, как Гарольд с Вильгельмом отправились сражаться с графом Конаном из Динана. На гобелене изображены четыре здания, аккуратно нарисованные твердой рукой миледи. На вершине горы в Монте, словно огромная птица, примостилась церковь Святого Михаила. Дальше расположены дворцы в Доле, Ренне и Динане, которые описал Одерикус. Монах немало путешествовал по континенту и видел и эти знаменитые строения, и многие другие. Быть может, он вспомнил про аббатство Святого Михаила потому, что был послушником именно там и лишь позже перебрался в Кентербери.

Один и тот же человек не всегда появляется на гобелене в плаще или штанах одинакового цвета, поскольку у монахинь далеко не всегда есть шерсть всех цветов. Часто какой-то цвет заканчивается раньше, чем привозят нужные краски. И хотя одежда Гарольда отличается в разных частях гобелена, его легко узнать по длинным усам и коротко подстриженным волосам — норманны стригут их так, что видна шея.

Я наблюдала за молчаливо вышивающими монахинями — вокруг горят сотни свечей, чтобы дать достаточное количество света для работы. Они сидят на скамьях, ткань натянута на узком столе из грубо обтесанного дерева. Монахини никогда не поднимают головы, чтобы посмотреть, кто пришел. В помещениях монастыря, где они работают, нет окон, через которые они могли бы видеть мир за стенами обители. Впрочем, для них этого мира не существует, в мастерской не разговаривают между собой и не поют. Мне их существование кажется темным и пустым, а монастырь больше напоминает тюрьму, чем дом Бога, однако их вышивки искрятся цветом и движением. Монахини дают жизнь гобелену, хотя их собственная остается безмолвной и холодной.

5 февраля 1065 года

Теперь я соблюдаю осторожность, когда прихожу в башню, и смотрю в дверную щель, прежде чем войти. Только однажды утром я видела их вместе. Тогда у меня скопилось много работы. Я рано пришла во дворец, чтобы закончить ризу архиепископа Стиганда. Маленькие золотые бусины, которые нужно было пришить к скользкому шелку, закреплялись с большим трудом, и я рассчитывала, что смогу утром поработать. Сначала мне показалось, что в комнате никого нет, но потом мой взгляд скользнул по полу — они лежали там.

Черный зимний плащ королевы был разложен на холодном камне, медвежья шкура служила им мягкой постелью. Она лежала спиной к двери, опираясь на локоть, а ее обнаженное тело скрывало Одерикуса. Распущенные волосы волнами спадали на спину, словно золотой прибой на прибрежный белый песок. Я смотрела, как она встала и протянула любовнику руку. Он не сразу взял ее, продолжая лежать и смотреть на стройное белое тело. Никогда прежде не видела я лицо монаха таким — любовь заставила его помолодеть и стать красивым.

Я много думала о том, как Одерикус сохраняет верность королеве саксов. Любовь к Эдите заставила его отречься от собственной крови, а потом и от клятвы целомудрия. Повитуха Мирра говорит, что Рим запрещает священникам жениться, чтобы их жены не могли претендовать на имущество церкви.

Я счастлива за них — им удалось найти тайную радость друг в друге, но их любовь очень опасна, и кровь леденеет у меня в жилах, когда я думаю о том, к чему она может привести. Я помню, Одерикус сказал однажды, что хранит верность только истинному королю — своему небесному повелителю, и боюсь, что со временем он пожалеет о своем предательстве. Мне удалось найти кусочек дерева, который отлично входит в дверную щель, и теперь он скрывает их преступление.

7 февраля 1065 года

Я попросила у Одерикуса пергамент, и он изрядно удивился, когда понял, что я израсходовала все запасы. Процесс приготовления пергамента из куска шкуры занимает много времени — его нужно вымочить в растворе извести, чтобы сошло мясо, а потом долго скрести ножом в форме полумесяца. Шкуру растягивают на деревянной раме, где она сохнет и разглаживается, после чего ее разрезают на куски. Мне же приходится использовать маленькие рамки для вышивания, когда я готовлю свои грубые листы для письма.

Мэри сказала, что помирится с женой кожевника, чтобы я снова могла получать кусочки кожи, и я понимаю, что она хочет, чтобы я считала ее щедрой. Но я вижу, как ей не хватает монеток, которые она там зарабатывала. Мэри видела в Лондоне темно-красную шерсть и очень хотела бы купить ее перед белтейном[37], а это возможно, только если она снова начнет работать на свою сварливую хозяйку. Я сказала, что будет обидно, если она подпалит новое платье на огне белтейна — ведь девушки прыгают через костер, чтобы удачно выйти замуж. Впрочем, Мэри вряд ли станет слушать мои советы по этому поводу.

Существует много способов добыть удачу и защиту у костров, зажженных в честь наступления мая, — от успешного путешествия до благополучного рождения ребенка. Еще до того, как костер догорит, многие набирают полный горшок углей, чтобы разжечь в очаге новый огонь и благословить свой дом. А когда пепел остынет, его разбросают по полям, чтобы боги послали хороший урожай.

ГЛАВА 11

Мадлен с тоской смотрела на две стопки студенческих работ, громоздящихся на столе. Это означало, что почти три недели она не сможет работать над переводом дневника. Ей пришлось взяться за проверку работ — студенты начали посматривать на нее с недоумением, когда она в очередной раз пообещала принести их работы на следующей неделе. Ей ничего не оставалось, как вернуться к исполнению обязанностей преподавателя.

Но теперь все эссе были проверены, оценки выставлены, и Мадлен с нетерпением дожидалась пасхальных каникул — у нее даже исчезло чувство вины, которое охватывало ее всякий раз, когда она закрывала дневник, уже не в силах взяться за другую работу.

На одной из стопок эссе лежал листок бумаги с копией статьи. Вероятно, Филипп незаметно положил его на стол Мадлен, чтобы избежать разговора.

Мне показалось, что это может вас заинтересовать.

Филипп

В 1792 году уважаемый адвокат и член городского совета Байе обнаружил толпу изменников, готовящихся покинуть город. Такие вещи часто случались в те времена, в начале Французской революции.

Перед тем как покинуть лагерь, солдаты в гражданской одежде набивали фургоны различными вещами. Фургоны покрывали парусиной, но хватало не всем, и кто-то предприимчивый вспомнил о длинном куске вышитой ткани, хранящемся в соборе.

Адвокат, месье Леонар-Лефорестье, наткнулся на вандалов, когда они пытались накрыть один из фургонов древним куском ткани, который теперь носит название «гобелен Байе». Адвокат пришел в ужас и потребовал, чтобы они не трогали гобелен, а использовали для своих целей мешковину. В конце концов ему удалось убедить революционеров, что это национальное сокровище, представляющее величайшую победу французов, и гобелен необходимо сохранить. Они согласились, и Леонар-Лефорестье забрал гобелен в свой кабинет на хранение. Позднее он передал его в мэрию.