Лицо врага: Окно первое (СИ) - Ингверь Елена "Пыльц"

— Тут мы. Где-то, — он обвёл ладонью неопределённый кусочек леса недалеко от реки, который теперь начал мягко светиться. По его прикидкам, мы были чуть севернее Беловейска, но близко к нему. — Вот здесь, — он отчертил линию на севере, довольно длинную, её конец аж упирался в Легновское озеро, хотя туда наши преследователи точно не залетали, — те, кого мы видим и от кого бежим. Вот так мы от них бежим, — он криво отчеркнул пальцем нашу предполагаемую траекторию. — Разглядеть мы можем на горизонте… не знаю, примерно до… до границы, наверное, всё-таки нет, но где-то близко. Или не настолько близко. Хотя нет, разглядеть мы можем только до Верьёва… Или я опять ошибаюсь? — Учитывая, что от упомянутого Верьёва до границы было как нам до Стольгорода, Юлий мог с тем же успехом закрыть глаза и тыкнуть пальцем в абсолютно любое место на карте, хоть бы и в Бездор, оставшийся далеко позади. Вера молча начертила ещё одну линию, параллельную цепи преследователей. Она тоже была длинновата, уткнулась в город со смешным названием Морковь, и я запоздало поняла, что они не ошибаются и не просто криво рисуют, а, наоборот, опираются на известные нам ориентиры, пусть те и остались далеко на западе. Юлий с сомнением посмотрел на это вмешательство в рассуждения. — Ты уверенна?

— Я вижу примерно дотуда. Я знаю точно, в отличие от…

— Понял, понял. Ну ладно… — он замолк и уставился на карту с куда большим сомнением. Подсветил магией Морковь и Стергов, сравнительно небольшие города недалеко от границы.

Вера обладала куда более острым зрением, чем обычный человек. Если она и правда способна была рассмотреть кого-то в такой дали, в чём я, правда, тоже сомневалась, то… странно это, что тут ещё можно сказать.

Яня подползла ближе и спросила:

— А до границы нет больше ничего интересного?

— Пара совсем мелких деревень. Там предгорья, причём довольно пустые, неплодородные, и климат так себе.

— И у Стергова тоже?

— Не совсем… но он, как видите, почти на границе с Дерецией, там расстояние такое, что ничего интересного просто не уместится. Короче, нет там ничего. Похоже, с той стороны действительно никого не послали… странно это.

— Тогда они под невидимостью.

— Нет. То есть, всё может быть, конечно, но почему тогда эти не закрылись?

Яня легла, положив подбородок на карту, и начала гипнотизировать маленькие городки так внимательно, что тайной службе немедленно следовало явить себя или свои причины никуда не лететь.

— Потому что они забыли, — просто предположила она, — или им забыли это приказать. Или маги у них паршивые. Или, что вероятнее всего, они просто уже вымотались и на всё сразу неспособны.

— Но это же тайная служба. У них структура такая, что все риски возможных ошибок сведены к минимуму. Тем более, что сделать это так глупо… Тайная служба в таких вещах просто не может совершать ошибок.

— Слушай, ну можете вы хотя бы раз допустить, что тайная служба облажалась? — не выдержала Вера. — Вы так защищаете её честь, не знаю, как будто она ваша дочь, а мы — непрошенные женихи. Вы за непогрешимость своих родимых Отрядов Будущего так не спорите, как за тайную службу! Неужели в истории не найдётся ни одного примера, где они не сделали бы какой-нибудь дури? Вы же там в своих Отрядах Будущего должны, наоборот, только об этом и думать, знать все слабые места, всех тамошних идиотов, потому что не может такого быть, чтобы их там не было. Вы нам про Косова рассказывали, например. А сейчас прямо упёрлись в то, какие они идеальные, при каждом удобном случае это вворачиваете. Вы у нас что, службист под прикрытием, перевербовываете на свою сторону под предлогом рассуждений о противнике?

— Тайная служба не перевербовывает, — поправил Юлий, — у них нет такой необходимости.

Мы засмеялись, Марторогов недовольно сказал:

— Так, а почему вы снова ведёте себя неосторожно, безответственно и несерьёзно? Вера, — он развернул коробку так, чтобы цепь преследователей была видна из окошка, — твоя задача — наблюдать, заметны ли они, какая у них скорость по отношению к нашей, не изменяется ли строй, не создают ли они какое-нибудь плетение и так далее. Если что-то происходит, докладывай. Хеля, ты делаешь окно в противоположной стене, такое же, а потом садишься к нему наблюдать.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— А я? — спросила неучтённая Яня.

— А ты сидишь спокойно, думаешь о чём-нибудь хорошем, желательно — пытаешься придумать, где могут держать Теана и Тиоссанири, как нам туда попасть и потом выбраться обратно.

Вера фыркнула.

— Я бы на твоём месте задала вопрос «а ты?», потому что я что-то не вижу больше ни одного полезного дела, которым наш бравый командир мог бы заняться.

— А я займусь укреплением нашей, смешно сказать, летающей крепости. Если службисты придумают способ разрушить защиту Хели, нас после этого можно будет просто голыми руками брать. Поэтому нам нужна вторая защита, под ней, и немного другая, чтобы для службистов это тоже стало неожиданностью. Мне нравится идея коробочки… и нет, смеяться не обязательно. У Хели она вышла случайно, но в результате получилось неплохо, пусть и довольно странно. Я сделаю что-то похожее. Хотя окон не помешало бы и побольше.

Было отчего-то смешно, но возражений ни у кого не нашлось.

Я принялась за работу. Юлий Сердвеевич тоже начал сосредоточенно махать руками и иногда что-то высчитывать. Он тоже взял за основу сетку, и мне стало ещё смешнее, хотя, казалось бы, стандартное, очень частое и самое простое в этой ситуации плетение.

Через некоторое время я поняла, почему он оставил Яню сидеть и думать — она снова свалилась в видение. Никакое ответственное задание, которое надо было делать непрерывно и внимательно, ей поручать было нельзя по техническим, так сказать, причинам.

Когда я доделала это окно, Юлий в него глянул, снова не обнаружил там никаких признаков тайной службы и сказал мне делать следующее в другой стене. У Яни спросил только:

— Есть что-то полезное?

— Нет, я пока ничего не придумала. А в видении вообще… непонятно что. То ли я растением была, то ли наблюдала за жизнью и чувствами растения, то ли я была землёй с камнями, а оно во мне росло… В общем, неважно, человеческими словами и понятиями это не описать, а смысла оно не несёт никакого.

— Ну ладно.

После второго окна он погнал меня делать третье — тайная служба так и не появилась. Сам он уже успел сделать под моей коробкой свою, фиолетовую, с окнами, которых неожиданно было намного больше, чем у меня, и которые мне, оказывается, предстояло все повторить и сделать действительно окнами. Поверх (то есть, скорее, снизу, ещё ближе к нам) он повесил щиты, а сами окна заплёл второй иллюзией, точно такой же, как моя. Конструкция теперь напоминала бред сумасшедшего архитектора, а ещё стало ощутимо темнее. Не только потому, что темнело снаружи, но и потому, что магия Юлия была насыщенно фиолетовой, и светлые стены теперь проглядывали только в дырках под окна. Было очень приятно, что глаза наконец отдохнут от этого невыносимого светящегося золотистого, но все прекрасно понимали, что уже скоро он надоест нам и того хуже. Я перешла к четвёртому отмеченному Юлием окну. Сам он очень аккуратно навешивал на свои фиолетовые стены какие-то непонятные свойства — я хотела подсмотреть, какие и как, но поняла, что ничего не понимаю, и вернулась к своей работе. Спрошу потом, сам объяснит.

Яня что-то чертила в своём блокнотике, за неимением пера задумчиво покусывая пальцы. Мне казалось, что Юлий сказал ей думать, лишь бы она не мешала, но при этом не чувствовала себя бесполезной, но он, тем не менее, часто подходил к ней и что-то тихо с ней обсуждал, обмениваясь мыслями на закрытом от нас канале. Либо у неё и правда были разумные идеи, либо он был по-настоящему хорошим командиром и поэтому не оставлял без внимания никого, кому это было нужно. Не знаю уж, правда, как должен вести себя по-настоящему хороший командир, но мне бы понравилось работать под его руководством. Хотя потом я подумала, что они, может быть, обсуждают что-то совсем другое, о чём Яня не хотела бы с нами разговаривать, но подозревать во всём подряд и её тоже было уже выше моих сил, да и просто бессмысленно. К тому же, Юлий-то вслух говорил, пусть и очень тихо, и за свистом ветра не было слышно. А «не слышно» — это исключительно мои проблемы, Вера же всё прекрасно слышит. А Юлий этого не знает. Или нет, Яня ведь знает… Нет, хватит, Пожалуй, и правда не стоит об этом думать. Да и какая, на самом деле, разница?.. Помимо этого Яня ещё постоянно вглядывалась в созданные мною окна. Куда чаще, чем я сама, Юлий и даже Вера, которая вообще-то должна была наблюдать за погоней непрерывно, правда, только в одно конкретное окно, а всё же, но вскоре решила, что это не слишком осмысленно, достала вместо этого какую-то тетрадку (вот зараза, а на меня, видите ли, постоянно ругалась) и погрузилась в её содержимое, оборачиваясь к окну лишь иногда.