Конвой - Алекс Орлов

– У меня появилась мысль, господа, и я хочу обсудить это с вами.

Фарбиндер и Маленков изобразили предельное внимание, впрочем, им действительно были интересны мысли их шефа, поскольку у него было чему поучиться.

– Итак, нам немного повезло. Мы оказались в ситуации, когда выполнить приказ верховного командования для нас не составляет труда. Что мы при этом получим здесь, не считая похвалы начальства?

– Плохо будет, если при этом пострадает Дзефирелли, – сказал Фарбиндер. – Он очень яркая фигура на сцене тайных операций, и, если его не будет, мы окажемся значительно заметнее.

– Но если мы сработаем чисто и оставим его живым и невредимым? – спросил Козинский.

– Тогда мы заставим Дзефирелли целенаправленно искать нас, – заметил Маленков. – Колин неглуп, и он, безусловно, отметит тот факт, что Ника Ламберта устранили очень выборочно. Вот что не вызывало никаких подозрений, так это действие наемников по заданию Эдгара Хубера на Ловусе. Там стреляли во все, что двигалось.

– Хорошо, тогда мы можем сначала похитить Ламберта. Это будет выглядеть более гуманной или даже умной акцией. Но не заставит ли это Дзефирелли рыть носом землю?

– Безусловно, нет, сэр. Похищение – это похищение, – высказался Маленков.

– А что потом – удавить его и сжечь труп в кислоте? – продолжал выяснять Козинский.

– В случае удачного похищения, сэр, убивать Ламберта просто жаль. Нужно попытаться выжать из него максимум информации.

– Не думаю, что он знает больше, чем мы, – покачал головой Козинский. – У меня другие планы.

Резидент посмотрел на своих подчиненных и добавил:

– Я думаю отправить его в Урайю.

– В Урайю? Зачем? – удивился Маленков.

– А мне кажется, я понял, – улыбнулся Фарбиндер. – Вы хотите, сэр, чтобы у нас лучше изучили людскую психологию… Извините, прошу прощения – варварскую психологию…

После этой поправки Фарбиндера все трое рассмеялись. Отсюда, с Онслейма, позиции и терминология верховного командования казались нелепыми и смешными.

Глава 64

Из окна номера, в котором вместе с тремя охранниками находился Ник, были видны многоярусные транспортные развязки, по которым круглосуточно двигались потоки машин. Чуть правее, на искусственных террасах, громоздились парковые зоны, где по черным дорожкам прогуливались люди, представляя, что они в настоящем лесу.

Что-то, безусловно, можно было увидеть и слева, но туда не позволяли заглядывать охранники. Они говорили, что это небезопасно, и Нику приходилось им верить, поскольку эти люди очень напоминали ему Джерри Фокса. Даже лица персональных телохранителей Ника имели сходство как между собой, так и с покойным Фоксом. Вначале Ник терзался мыслью – в чем именно это подобие, однако, потратив полдня, он все же пришел к однозначному выводу: все дело было в форме носа.

С момента, когда он оказался в Байберре, прошло уже два дня, и сидеть в отеле, когда в городе было столько интересного, не хотелось.

Правда, и сам Дзефирелли понимал, что с таким трудом выпестованный свидетель может снова захиреть, и приказал телохранителям водить его в тренажерный зал.

Там Ник немного бегал по «каменистой дорожке» и плавал в неглубоком бассейне с подогретой водой. А после разминки принимал сеансы массажа, и, как оказалось, настоящий массаж имел очень отдаленное сходство с тем, что Ник получил на Ловусе накануне отъезда.

Тогда в госпитале это было более волнующе и приятно, однако здешние сеансы приносили бодрость и ощущение реальности происходящего. Ник стал задумываться о своей дальнейшей судьбе и о том, для чего он нужен Колину Дзефирелли. Ему хотелось поговорить с ним об этом, но Дзефирелли, по понятным причинам, постоянно отсутствовал.

Так что ничего не оставалось, как развлекаться чтением фантастических романов сомнительного качества да заказывать в номер шоколадные наборы и соки со льдом. Их доставляли очень миленькие горничные, которые приветливо улыбались Нику, но охрана становилась между ними непроницаемой стеной.

Девушки будто чувствовали, что Ник ими интересуется; охранники же были не в счет, они находились на службе, а потому не имели половой принадлежности.

На третий день этого безрадостного заточения удалось встретиться с Дзефирелли. Он пришел сам и, спросив Ника о самочувствии, сделал комплимент:

– Ты уже выглядишь как тренер по теннису.

– Я хотел поговорить с вами, сэр.

– Поговорить? – Дзефирелли удивленно хохотнул. – Ну хорошо, выкладывай. Какие у тебя проблемы?

Из-за того, что номер был однокомнатный, хотя и очень большой, уединяться пришлось в углу, заставленном мягкой мебелью травянистого цвета.

– Вот здесь на лужайке мы и поговорим, – улыбнулся Дзефирелли, плюхаясь в глубокое кресло.

– Чего мы ждем, сэр, и какая во всем этом спектакле мне отведена роль? – с ходу спросил Ник, усаживаясь на полукруглый диванчик.

– Немного пафосное начало, ты не находишь?

Ник пропустил эту остроту мимо ушей и упрямо ждал такого же прямого ответа на свой вопрос.

– В перспективе – твоя роль главная. Точнее, роль главного свидетеля на историческом судебном процессе. А этот отель мы выбрали в качестве отстойника – нужно переждать, пока все уляжется.

– И что будет потом, когда все уляжется?

– Мы сменим место дислокации и подождем еще немного.

Говоря это, Дзефирелли врал. Он сам не знал, что будет делать дальше, поскольку чувствовал, что где-то рядом есть другой могущественный противник, который – в этом Дзефирелли был вынужден себе признаться – отчасти контролировал его сеть.

Дзефирелли понимал, что «им» нужен Ник, и о том, чтобы сохранить его для своих целей, вопрос уже не стоял. Требовалось «потерять» Ламберта как можно изящнее, чтобы никто не подумал, что Дзефирелли что-то начал понимать.

Он много перемещался по городу, заходил в рестораны, в затемненные залы кинематографа, однако никаких явных признаков слежения не было, но были признаки присутствия. Например, через свои каналы Дзефирелли узнал, что по его душу прибыла группа убийц, которых навели местные наркобароны. Однако двумя часами позже, по дороге из порта, их машина сорвалась с яруса и, пролетев сто двадцать метров, разлетелась в тонкую пыль. Люди Дзефирелли этого не делали. Тогда кто?

– Сколько мы будем здесь находиться?

– Думаю, около двух недель. Столько обычно требуется времени для первого убежища.

Висевший на запястье миниатюрный прибор транслинейной связи запищал, и Дзефирелли, отцепив его, протянул Нику.

– Это меня? – удивился тот.

– Да.

– А кто?

– Твой старый знакомый.

– Алле, – неуверенно произнес Ник, перебирая в голове всевозможные варианты. В какой-то момент он подумал, что это бросивший его Генри Аткинс, который звонит, чтобы попросить прощения; но это был не он.

– Ник, дорогой мой, это вы?!

– Я, мистер Хубер, – узнал говорящего Ник.

– Какое счастье, что вы живы, Ник! Вы не представляете, как я рад! Что же с вами случилось?! Как произошло это несчастье? Если бы вы знали, как мне хочется встретиться с вами, поговорить о многом!

– Я могу выслать вам подробный отчет, сэр.

– О, это было бы великолепно! И еще, Ник, возвращайтесь обратно, ведь Бронтзее ваш родной дом.

– Конечно, сэр! С удовольствием! – От былых подозрений не осталось и следа, Ник почти поверил взволнованному голосу мистера Хубера. Ему очень хотелось верить хоть кому-то.

Неожиданно связь прервалась.

– Нас разъединили! – растерянно произнес Ник.

– Это сделано специально, Ник, пока мистер Хубер не начал расспрашивать тебя о подробностях.

Глава 65

Затеянная Дзефирелли хитрость сработала. Люди Хубера еще не успели прибыть на Онслейм, однако об их выдвижении уже стало известно неведомому противнику Колина.

Дзефирелли позвоночником чувствовал, как где-то рядом закрутились, завертелись колесики, ускоряя принятие решений и до предела упрощая элементы операции. Конечно, Эдгар Хубер, вместе с другими членами большой четверки, не был так искусен в подковерной игре, однако его материальные ресурсы могли задействовать всех детективов Онслейма, а спрятаться от такой армии было бы чрезвычайно трудно.

Все началось на другой день, когда Ника повели в тренажерный зал.

Он успешно побегал по «каменистой дорожке» и отправился в бассейн. Ник был уже в хорошей форме и мог проплывать под водой до половины бассейна.

Возле лесенки на раскладном тренерском стульчике сидел Мэдсон, самый угрюмый из охранников. Он следил за Ником с профессиональной концентрацией, но безо всякого живого интереса, будто Ламберт был не человек, а пестрая кошка, какие обычно гадят в приусадебных цветниках.

Ник, в свою очередь, использовал темный костюм Мэдсона для ориентирования под водой. Охранник был виден сквозь прозрачную воду и служил надежным ориентиром. Однако, открыв глаза в очередной раз, Ник не увидел привычного темного пятна.