Большая девочка - Даниэла Стил

За шесть часов полета они успели вдоволь наговориться, поесть, поспать и посмотреть два фильма. Они даже не заметили, как самолет приземлился в аэропорту имени Шарля де Голля в десять вечера. По нью‑йоркскому времени было только четыре часа, в полете они сумели выспаться, так что ни та, ни другая не чувствовали усталости, а, наоборот, пребывали в радостном возбуждении и жаждали увидеть Париж. Всю дорогу в такси они крутились по сторонам. Чтобы оплатить поездку, Виктория потратила почти все свои сбережения, но отец прислал ей чек, за что она была ему очень благодарна.

На ломаном французском Виктория попросила таксиста провезти их по площади Вандом, мимо отеля «Ритц», по великолепной, оживленной площади Согласия с подсвеченными фонтанами, а потом они поднялись по Елисейским Полям до Триумфальной арки. Они как раз въезжали на широкий проспект, когда Виктория увидела, как вспыхнула в отдалении огнями Эйфелева башня, — она знала, что башня освещается в течение десяти минут каждый час. Обе ахнули от представшей перед ними красоты. Грейси в благоговении глазела по сторонам. А под Триумфальной аркой развевался на ветру огромный французский флаг.

— Мой бог! — задохнулась Грейси, повернувшись к сестре. — Давай тут останемся навсегда, не вернемся домой! — Виктория сжала руку сестры. Таксист ловко встроился в плотный транспортный поток вокруг Триумфальной арки, и они двинулись в обратную сторону по Елисейским Полям в сторону Сены, проехали мимо Дома инвалидов, где покоится Наполеон, и дальше, по мосту Александра III, на Левый берег. У них был заказан номер в крохотном отеле на улице Жакоб, о котором Виктория слышала хорошие отзывы. Девушки не собирались сорить деньгами, решили останавливаться в маленьких гостиницах, питаться в бистро, но обязательно походить по музеям и галереям. Несмотря на ограниченный бюджет, они понимали, что эта совместная поездка запомнится им на всю жизнь.

Вечером они ужинали в крохотном бистро на углу улицы Жакоб. Потом прогулялись по Левому берегу, после чего вернулись в номер и болтали, пока их не сморил сон. С того момента, как Грейси включила в аэропорту телефон, ей непрерывно шли эсэмэски, и продолжалось это до глубокой ночи.

Наутро девушки позавтракали в отеле — выпили кофе с круассанами, после чего пешком двинулись в Музей Родена на улице де Варен, а оттуда дошли до бурлящего бульвара Сен‑Жермен, где выпили по чашке кофе в известном ресторане «Де Маго», излюбленном месте парижских живописцев и литераторов. А потом направились в Лувр, где провели всю вторую половину дня.

Грейси очень хотела попасть в Музей Пикассо, что они и сделали на следующий день. На этот раз они поужинали на площади Вогезов, в одном из старейших кварталов города, в ресторане «Маре». А потом катались по Сене на залитом огнями речном трамвайчике.

Сестры посмотрели выставку в Гран‑Пале, погуляли в Булонском лесу, заглянули в вестибюль отеля «Ритц» и прошлись по рю де ла Пэ. Им казалось, что за пять дней они исходили весь Париж. К моменту отъезда в Лондон они посмотрели все, что наметили перед поездкой. В британской столице девушки тоже не расслаблялись. Сходили в галерею Тейт, Музей Виктории и Альберта, Музей восковых фигур мадам Тюссо, и все это — за два первых дня. Они осмотрели королевские сокровища в Тауэре, видели церемонию смены караула у Букингемского дворца, посетили королевские конюшни, побывали в Вестминстерском аббатстве, прогулялись по великолепной Нью‑Бонд‑стрит и заглянули во все шикарные магазины, цены в которых были им, увы, не по карману. В Париже Виктория позволила себе купить дорогую сумку в «Прентане», а в Лондоне Грейси ударила по футболкам и «прикольным» джинсам на Кингз‑роуд, но в целом девушки вели себя осмотрительно и деньгами не швырялись. По вечерам они ужинали в маленьких ресторанчиках, а днем ограничивались сэндвичами. Пока им удавалось целиком выполнять намеченную программу, а родители каждый день звонили и спрашивали, как у них дела, — главным образом, как понимала Виктория, из‑за того, что доверили младшую дочь ее попечению, и очень волновались.

Их поездка продолжалась уже почти две недели, когда они прилетели в Венецию и сразу резко сбавили темп. Уже от одного вида Большого канала у юных американок захватило дух. Потом Виктория наняла гондолу до отеля, и Грейси всю дорогу провела, блаженно растянувшись на сиденье лодки, прекрасная, как принцесса. С того момента, как они ступили на итальянскую землю, на нее оборачивались все встречные мужчины, и не раз, гуляя по Венеции, Виктория замечала, как за ними по пятам следуют мужчины и не сводят с Грейси беззастенчивых глаз.

Они прогулялись по площади Сан‑Марко и купили по порции итальянского мороженого, зашли внутрь собора, а затем долгие часы бродили по узким извилистым улочкам, заглядывая то в одну, то в другую церковь. Когда же наконец подошел час обеда, Виктория заказала огромную тарелку пасты и всю ее съела. Грейси лишь ковырнула у себя в тарелке и сказала, что все очень вкусно. От усталости и полуденного зноя у нее пропал аппетит. Они все утро ни на миг не присели. Потом сестры сошлись на том, что Венеция теперь их самый любимый город. Они бродили, ели, отдыхали, переходили на более расслабленный шаг и часами сидели в уличных кафе, просто глазея на прохожих. Грейси настояла на том, чтобы купить маме в подарок брошь‑камею, что никогда бы не пришло в голову Виктории, но та с готовностью согласилась, тем более что брошь была прелестная. Отцу они купили галстук от Прада, а себе — какие‑то дурацкие сувениры. В одном магазинчике рядом с площадью Сан‑Марко Виктории приглянулся золотой браслет, она в него прямо влюбилась, но решила, что он ей не по карману. А Грейси купила себе музыкальную шкатулку в виде гондолы, которая наигрывала какую‑то итальянскую песенку.

В Венеции и дни, и вечера у них были очень насыщенными. Сестры посетили Дворец дожей и осмотрели все поименованные в путеводителе церкви. Прокатились на гондоле под мостом Вздохов и, как и положено, крепко обнялись, когда лодка проходила под аркой моста: по поверью, это должно было означать, что они не расстанутся вовек, хотя эта примета относилась, конечно, к влюбленным. Но Грейси утверждала, что на них это тоже распространяется. И один раз, пустившись во все тяжкие, они отправились в бар у «Хэрри», где заказали шикарный ужин. Еда в Венеции была фантастическая, и Виктория каждый раз брала ризотто либо пасту с вкуснейшими соусами, а на десерт неизменно тирамису. Хоть это и не была пища «в утешение», а знакомство с великолепной итальянской кухней, эффект для ее фигуры оказался таким же.