Безусловная директива - Макс Алексеевич Глебов

применялись, а вот устройства-посредники, способные заставить наши комплектующие работать совместно с техникой Роя, использованы достаточно широко. Часть штатных узлов и механизмов с эсминца демонтирована. Видимо, их противник использовал для апгрейда своих кораблей. Вместо них установлены устройства Роя. Похоже, враг действительно хочет ввести корабль в строй и уже неплохо продвинулся в этом направлении.

– Насколько неплохо?

– Если оставить всё, как есть, то примерно через трое суток Рой запустит главную энергетическую установку эсминца и системы РЭБ. Еще часов через двадцать к работе будут готовы двигатели и системы ближней обороны, а следом за ними и плазменные пушки главного калибра. С торпедным оружием всё сложнее. Противник собирается переоборудовать пусковые установки под свои стандарты, а это небыстро.

– То есть у нас всего три дня на то, чтобы пресечь это безобразие?

– Скажем так, – взяв небольшую паузу на проведение расчетов, ответил Призрак, – после ввода в строй средств РЭБ и систем ближней обороны эсминца нам станет на порядок сложнее проводить любые операции, связанные с уничтожением или возвращением под наш контроль «Корсара-35».

– Ты завершил сканирование?

– Да. Подходить совсем уж близко нет смысла, это ничего не добавит в плане новой информации.

– Значит, и задерживаться здесь не стоит, – ответил я Призраку и активировал канал связи с кораблем Конева. – Корветам разорвать дистанцию с противником. Мы уходим.

Результат проведенной разведки неожиданным для меня не стал. Чего-то подобного вполне можно было ожидать. Неприятным сюрпризом оказался только срок, необходимый Рою для ввода в строй захваченного эсминца. Честно говоря, я рассчитывал, что у нас будет больше времени на подготовку.

В принципе, сорвать планы противника мы вполне могли. Уничтожить или захватить «Корсар-35» большой сложности, на мой взгляд, не представляло. Для этого было бы достаточно отвлечь корветы Роя и с помощью десантных ботов и «Скаута» высадить на обшивку эсминца пару «Скорпионов». Противостоять контрабордажным роботам ремдроны Роя точно бы не смогли. Однако сразу возникал вопрос: а дальше-то что?

Допустим даже, что вычислители кораблей противника не сразу поймут, что их трофей снова перешел под контроль людей. «Скаут» способен надежно подавить связь и не дать ремдронам Роя сообщить своим корветам о нападении. Тем не менее, само отсутствие связи с эсминцем заставит врага вернуться и проверить, что случилось. Поняв, что «Корсар-35» для них потерян, корветы Роя просто расстреляют его из пушек.

В принципе, это тоже могло стать решением проблемы, но мне оно категорически не нравилось. Терять корабль совершенно не хотелось, да и «Скорпионов», которые неизбежно погибнут вместе с эсминцем, было откровенно жалко. Но и оставить «Корсар-35» под контролем Роя я тоже позволить себе не мог, тут Призрак однозначно был прав.

Если бы я нашел способ дотащить до поврежденного эсминца два уже почти готовых «Сюрикена», корветам Роя можно было бы устроить очень теплую встречу, но десантные боты могли доставить их туда только в разобранном виде в несколько приемов, а надеяться, что нам дадут время на всю эту логистику и последующую сборку «Сюрикенов» было бы глупо.

Существовал, конечно, и другой способ, но я очень сомневался, что контр-адмирал Зыков его одобрит. Единственным нашим кораблем, способным взять на борт «Сюрикены» в собранном состоянии, была «Харгейса», на данный момент лишенная своего главного оружия. Конечно, гоняться за корветами на войсковом транспорте – та еще утопия, но я был уверен, что в данном случае устраивать погоню нам не придется. Тяжело вздохнув, я достал коммуникатор и набрал номер Зыкова. Разговор мне предстоял непростой, однако тянуть с ним не стоило.

Полномочный представитель Федерации принял меня в своем рабочем кабинете, и, как и ожидалось, мое предложение никакого энтузиазма у него не вызвало.

– Послушай, Рич, – наедине Зыков предпочитал обращаться ко мне на ты и без званий, – «Харгейса» – не крейсер и даже не эсминец. Без торпед она крайне уязвима, и при этом она является единственным нашим серьезным кораблем. Думаю, ты понимаешь, что я, как никто другой, хочу отобрать у Роя «Корсар-35». Всё-таки это мой корабль, и меня с ним очень многое связывает. Но он не стоит того риска, на который ты предлагаешь пойти. Даже если твоя идея сработает, и мы сможем использовать «Сюрикены» против кораблей Роя, на каждый из корветов противника придется всего по четыре боеголовки, и это при условии, что всё сработает без сбоев. Корвет первого поколения, особенно при содействии разведзонда, способен отбиться от пяти-шести таких ракет или торпед. Вот и считай. Все корабли врага мы уничтожить не сможем. Если уцелеет один, это еще неплохой расклад. Возможно два наших корвета смогут прикрыть отход «Харгейсы». А если в строю останутся два или даже все три противника? Мы получим разгром и, скорее всего, останемся без кораблей. Корветы капитана Конева не бросят «Харгейсу», а в прямом столкновении с тремя более сильными противниками у них не будет никаких шансов.

– «Харгейса» хорошо защищена, господин контр-адмирал, – аккуратно возразил я Зыкову. – Пробить ее динамический силовой щит не так уж просто, и это одно из наших преимуществ. А вот сильная сторона противника одновременно является и его слабым местом. Разведзонд времен Вторжения – очень серьезный аргумент, но он у врага остался только один. Если его уничтожить, резко упадет устойчивость кораблей Роя к ракетным и торпедным атакам.

– Противник это прекрасно понимает, и зонд будет постоянно держаться рядом с одним из корветов.

– Именно так, но, как показал недавний опыт, это сильно снижает мобильность отряда кораблей противника. Зонд не может летать со скоростью корветов, и, если правильно рассчитать курс «Харгейсы», противник будет вынужден выбирать между перехватом разгоняющегося транспортного корабля и безопасностью своего последнего разведзонда.

– Один из корветов может взять зонд на борт.

– Может, но тогда они упустят «Харгейсу». Вот, смотрите, – я положил на стол коммуникатор и развернул над ним виртуальный экран, на котором немедленно отобразилась объемная схема центральной части нашей планетной системы. – Мы не станем атаковать «Корсар-35». Мы даже приближаться к нему не будем, по крайней мере, на начальном этапе операции. Враг должен думать, что наша цель – отправить «Харгейсу» в сопровождении двух корветов в очередной рейд с неизвестными ему целями. Судя по всему, у отряда кораблей противника есть четкий и однозначный приказ осуществлять блокаду системы Бриганы, а блокада, как известно, это когда никого не впускать и никого не выпускать. Со свободными перемещениями наших корветов и малых кораблей противник ничего сделать не может, но не дать уйти в прыжок «Харгейсе» ему вполне по силам. Ну, по крайней мере, вычислители кораблей Роя, скорее всего будут считать,