Потерянное освобождение - Гэв Торп

— Складно поешь. Как удачно, что тебя там не было, когда твой легион открыл огонь по моим воинам.

— Что они сделали? — Кхура побледнел и непонимающе закачал головой. — Нет, это невозможно.

— Семьдесят пять тысяч трупов Гвардейцев Ворона свидетельствуют об обратном, — прорычал Коракс. — Как долго вы планировали предательство, Иарто? С тех пор как Император указал Лоргару на его место? Еще раньше?

— Я капеллан, посвятивший свою жизнь распространению Имперской Истины, — заявил Кхура. — Меня отправили на Освобождение согласно эдикту Малькадора, дабы проследить за исполнением воли Императора.

— Снова ложь! Лоргар послал тебя шпионить за нами, убедить моих воинов перейти на сторону Хоруса.

— Это неправда. Чем вы докажете, что я — не верный слуга Императора? Я был с вашим легионом с самой Никеи. Как я могу быть в ответе за действия своего примарха?

— Ты — Несущий Слово. Ты говоришь устами Лоргара. Это ваше темное кредо. Ты прикидываешься носителем Просвещения, хотя на самом деле ты — апостол измены.

— Вы не имеете права обви…

Коракс схватил Кхуру за горло и, подняв капеллана в воздух, приложил головой о потолок.

— Лжец! Из твоих ублюдочных уст изливается только грязная ложь, сын Лоргара!

Агапито ступил вперед, но Соларо взял его за локоть, слегка качнув головой. Лицо Кхуры стало краснеть, когда примарх начал сжимать хватку.

— Это мой мир, мой легион, — прохрипел Коракс. — Ты оскверняешь его своим присутствием.

Раздался громкий треск, и жизнь исчезла из глаз Кхуры. Невнятно рыча, Коракс опустил труп обратно на стул. Примарх резко обернулся к двери и замер, как будто впервые заметив Агапито и Соларо. Его лицо было смертельно белым, глаза походили на черные провалы. Агапито взглянул в искаженное лицо примарха, и внутри его все сжалось.

— Киньте эту мразь в печь, — приказал Коракс. Он закрыл глаза и с трудом взял себя в руки, к его лицу прилила кровь. — Еще раз обыщите его покои. Если там есть что-то, что связывает его с планами Хоруса, то я хочу, чтобы это нашли. Проверьте логи связи, узнайте, имел ли он сношение с Лоргаром или другими Несущими Слово в течение последнего года.

— Разве нам не следовало это сделать до казни? — спросил Соларо.

Агапито судорожно выдохнул, услышав в голосе другого командора раздражение.

— Зачем? — произнес Коракс.

— Чтобы найти доказательства его вины, как он и требовал, — сказал Соларо. Командор бесстрашно встретил взгляд примарха, уважительно сложив перед собой руки.

— Мы не можем рисковать, держа у себя предателя. Кроме того, я чувствую в нем скверну, теперь, когда знаю, что это такое, — объяснил Коракс. Он посмотрел на Агапито. — Ты видел, что стало с Несущими Слово на Исстваане.

— Я видел то, чего никогда не хотел бы увидеть, — ответил Агапито. — Несущие Слово были лишь одними из многих.

— Если ты этого не видишь, то я должен открыть тебе глаза, — сказал примарх. — Слишком долго мы хранили это в тайне. Такова была воля Императора, но это уже не важно. Он недооценил угрозу.

— О чем вы, лорд? — спросил Соларо. — Какая еще угроза?

Коракс удивленно моргнул и провел рукой по лицу. Едва он убрал руку, как во взгляде вместо невыразимого мучения появилось уже более осмысленное выражение.

— Ничего, я не… мое суждение затуманено, — сказал Коракс. Он открыл дверь и, переступив порог, обернулся. — Пришлите ко мне Бранна. Нам следует подготовить рекрутов.

Когда примарх ушел, Соларо удивленно взглянул на Агапито.

— О чем это он? — спросил командор.

— Должно быть, способность примарха, — ответил Агапито. — Я не чувствую ничего, кроме запаха пота мертвеца. Пойди отыщи Бранна, а я разберусь с телом.

После того как Соларо ушел, Агапито какое-то время смотрел на труп, размышляя над словами примарха. Соларо действительно был слеп, он не видел скверны, но Агапито знал, что Коракс имел в виду. У скверны было имя. Имя, которое он впервые услышал на Исстваане: Хаос.

В центре изуродованного города мерцало синее радиационное пламя, своим жаром обращая алое небо в пурпур. Руины простирались на десятки километров, их силуэты подобно сломанным зубам выступали на фоне зарева. Они горели уже почти целый век — предупреждение Киавару никогда не возвращаться к своему презренному прошлому. Место самого взрыва представляло собой оплавленный кратер, в одно мгновение произведенный зарядами, которые по гравитационному колодцу сбросили повстанцы. Обрубок орбитального лифта походил на покореженный нарост затвердевшего шлака, который указывал на Ликей, будто обвиняющий перст.

Здания, расположенные дальше, уцелели, хотя от некоторых остались лишь оплавленные груды обломков. Тут и там спорадически возгорались газовые карманы и прорванные трубопроводы, озаряя мертвый пейзаж ослепительно-яркими вспышками прометия и облаками пара, которые превращались в зелено-оранжевый туман, сильными порывами ветра рассеиваемый в грязном воздухе.

Крупных строений больше не осталось, яростный ветер продувал руины с ураганной силой, внося свою лепту в разрушения, причиненные взрывами ядерных бомб. Над пылающими реками из расплавленного феррокрита опасно раскачивались мосты, их металлический скрежет и стоны походили на жуткий крик посреди запустения. В разреженный воздух тянулись лестничные пролеты — все, что осталось от гигантских стратоскребов. Охладительные котлы литейных цехов превратились в радиационные озера, поваленные акведуки лежали в реках, которые скорее сочились, нежели текли по крутым ущельям, бывшим когда-то улицами Наирхаба.

По ним ползла колонна бронетехники, гусеницами взбивая пыль и пепел. Машины были низкими и широкими, каждая на четырех отдельных гусеницах. Вокруг их клепаных корпусов завывал ветер, раскачивая антенны. Техника несла символы Механикум, но легионеры, видневшиеся в бронебашнях, свидетельствали о том, что это была всего лишь маскировка.

Пять машин двигались медленно, ведущий транспорт осторожно пробирался по обломкам, размалывая и дробя битый кирпич и феррокрит. Альфарий сидел за турелью ведущего радкраулера, сжимая спаренный тяжелый болтер. Радиационная зона не была совсем безлюдной. Его поразили разговоры о гильдейцах, которые скрывались в пустошах под защитой хрупких радкуполов и силовых укрытий. В свое время Коракс, стремясь как можно скорее присоединиться к Великому крестовому походу, поручил Механикум избавиться от пережитков старой власти. То, что техножрецы разыскивали выживших гильдейцев спустя рукава, без сомнения, пошло Альфарию на пользу.

Только одно здание гордо стояло среди руин отгремевшей войны. Окутанное ядовитым туманом, оно возвышалось тремя этажами мощных, как у ангара, стен, отмеченных гербом Гвардии Ворона. Бронированные башни по углам батареями лазерных пушек следили за машинами.

— Приближаемся к Впадине Воронов, — доложил по воксу Агапито.

Это был тренировочный центр, который Гвардия Ворона использовала для военных учений в ядерной пустоши. Иногда сюда отправляли рекрутов для уничтожения лагерей сепаратистов, которые до сих пор влачили жалкое существование в сердце разрухи. Здесь Коракс решил разместить лабораторию, подальше от глаз Механикум.

Здание находилось в полнейшей изоляции и, учитывая, что вести о предательстве Хоруса достигли Киавара, Альфарий считал его хорошей маскировкой для лаборатории генотеха. Те немногие, кто мог что-то заметить, не удивились бы возросшей активности.

Территория была обнесена стеною высотой в десять метров. Бронированные ворота скользнули в сторону, пропуская машины, а затем, когда внутрь заехал последний транспорт, затворились обратно. Радиационные датчики в доспехах Альфария изменили цвет с зеленого на предупредительный янтарный, когда они выехали на подъездной путь, сообщая о радиационном кармане. Альфа-Легионера не беспокоила личная безопасность. Даже без доспехов его измененное тело могло выдержать радиоактивное загрязнение в этом районе. В глубине пустошей все будет иначе — и, когда транспорт, вздрогнув, замер в тени Впадины Воронов, Альфарий вновь поразился, как здесь могли выжить диссиденты.

Под защитой укреплений станции Гвардейцы Ворона выгрузились и построились у своих машин, в то время как Коракс, Агапито и Бранн скрылись в здании. Гидравлические рампы в борту каждой машины опустились, и воины начали переносить бесценный груз.

Еще когда легионеры поднялись на ударный крейсер, доставивший их на Киавар, Альфарий заметил кое-что интересное: в состав группы входили только те, кто принимал участие в экспедиции к хранилищу. Судя по всему, Коракс доверял тем, кто уже знал о генотехе. Сервов не было, лишь легионеры, наиболее доверенные слуги Императора. Единственным исключением были техножрец и сервиторы, которые имели жизненно важное значение для проекта. Альфа-Легионеру стало интересно, какую историю пришлось сочинить примарху, чтобы объяснить остальным Гвардейцам Ворона спуск на планету.