Итан Рокотански (СИ) - Нестор Штормовой

Землю, с неба. Поэтому можем путешествовать и путешествуем по Земле. Странники по Звездам. Земля — это ведь тоже звезда. Небесное тело.

Девочка нахмурилась.

— Получается, вы — пришельцы.

Зоя задумалась.

— Да, думаю, так тоже можно сказать.

— Докажите.

— Как?

— Расскажите что-нибудь о ваших путешествиях.

— А, да это без проблем, — жена улыбнулась и повернулась ко мне. — Костя, расскажи Марии о приключениях по Земле.

— Ну… — я снова прокашлялся.

— Вы заболели? — девочка посмотрела на меня.

— Нет.

— Тогда почему кашляете?

— Когда человек долго молчит, его горло немного перестает работать, как следует. Кашель помогает ему заработать снова.

Девочка задумчиво нахмурилась.

— А приключения?

— Ну… — снова нукнул я. — Знаешь, это очень долгая история.

Девочка не ответила, не спуская с меня глаз.

— Но я тебе ее расскажу, — сдался я, поняв, что выхода нет. — Но ты должна не забывать, что это секрет. Хорошо?

— Я умею хранить секреты!

— Отлично! — Зоя сложила пальцы в замок и улыбнулась девочке. — Тогда слушай. История предстоит очень интересная…

— Эта история, — начал я, — случилась давным-давно. Мир еще не был таким, какой он есть сейчас. Не было поездов и машин, как не было небоскребов и компьютеров. Земля была другой и мы стали свидетелями событий, которые, возможно, переломили в корень ход самой эволюции. Это случилось в момент, который в истории назван Юрским периодом.

Мария снова нахмурилась.

— Это когда?

— О, ты не знаешь! Это тогда, когда по миру ходили динозавры.

Девочка удивленно открыла рот.

— Но вы тогда, получается, очень старые, а таких старых людей не бывает!

— А вот ты слушай, — теперь наклонился уже я. — И тогда узнаешь, что на свете бывает много того, чего быть не может, и ровно наоборот. Это началось на одной старой и высокой горе, обросшей густым, зеленым лесом: называлась она Одинокая гора, и жил на ней один такой же старый динозавр. Назывался этот динозавр Ти-Рексом…

***

К ночи дождь пошел еще сильнее. Громовые раскаты раздавались за окном совсем близко, и я радовался тому, что они все равно оставались глухими: стены в нашем доме были достаточно плотными, создавая отличную звукоизоляцию. Домой мы вернулись уже ближе к ночи. После того, как мы поговорили с Марией, отправились поболтать еще с несколькими детьми. Вместе нам было весело, даже не смотря на то, что поначалу с каждым ребенком общение давалось достаточно тяжело — тяжелее, чем оно началось с первой девочкой. За исключением Марии, мы познакомились с другой малышкой, Элеонорой, она была на два года младше и играла в игрушки. Кстати говоря, в динозавров. Мальчик Филипп воспринял нас в штыки, пока мы не рассказали ему, что на самом деле являемся спецагентами НРГ. Упоминать о том, что частично это являлось правдой, мы уже не стали. Тогда это было бы совсем другой историей.

Также мы познакомились с, как бы удивительно это не было, близнецами. Два мальчика, оба серо-голубоглазые, с темными, каштановыми волосами. С ними мы тоже нашли общий язык.

Каждому из детей мы привезли немного сладостей. Это было сущей мелочью, но иногда мелочи вмещают в себя целый мир. Иногда значимость мелочей и является целым миром, и я знал это как никто другой. Нам хотелось думать, что дети обрадуются этим мелочам. И они им обрадовались.

Но сейчас мне было тяжело. Так иногда бывает — каждому, наверное, знакомо такое чувство. Сначала ты не хочешь делать что-то хорошее, потому что знаешь, что это может принести тебе боль, боль не приходит, заместо нее приходит счастье, а потом, когда события случаются, боль, наконец, наносит свой заветный удар. Уже тогда, когда ее совсем не ждешь.

Зоя словно почувствовала мои мысли. От нее пахло клубникой и земляникой. Я любил, когда от нее так пахло.

Коснувшись губами моего уха, она спросила:

— О чем думаешь?

— О детях.

— Что надумал? Они чудесные, правда?

Я промолчал.

— Милый?

— У меня такое паршивое ощущение, будто мы дали им надежду, что заберем оттуда.

Теперь не ответила Зоя.

— Что все будет хорошо. Понимаешь?

Она не ответила снова.

— Милая?

Я повернулся к ней. И понял.

— Эй. Это разное.

— Разве?

— Да. Слушай. Я не сомневаюсь, что в конечном счете у них все будет хорошо. Я рад, что мы съездили и немного помогли им. И тебе можно помочь. Я над этим работаю.

— Решив драться в бойцовских клубах?

— Что?

Зоя покачала головой.

— Я не глупая, милый. Даже если все наши близкие скинутся, а близких у нас не так много, потому что у человека много близких быть не может, денег на такую поездку нам не хватит. Но если стать Чемпионом Клуба, можно забрать сто тысяч долларов, верно? А еще в понедельник ты пришел с побитым лицом. И я знаю, что с Дедом вы тогда не гуляли. Ты был на тренировке. Кто бы взялся тебя тренировать? Вывод прост. Огонек.

— И ты теперь осуждаешь меня за это?

Зоя снова качнула головой.

— Моя жизнь не стоит твоей.

— Бред.

— Нет, не бред! Совсем с ума сошел? Я, видимо, умру, так ты решил тоже за мной отправиться?

— Да, черт побери! — я вскочил с кровати. — Да, я решил за тобой отправиться! Почему ты не доверяешь мне?

— Почему ты не сказал мне сразу?!

— Солнце, я не серая офисная мышь, которая за свою жизнь кроме кипы бумажек ничего не видела! Ты же в курсе моих событий на войне!

— Да, я в курсе, ты многое пережил! Знаю! Но причем здесь бои без правил, милый? Да, ты дерешься на пару с Дедом, а тогда надрал зад тому нацисту во Франции. Но тебе не кажется, что этого мало?

— Не мало, — горько сказал я. — Потому что ты не все знаешь.

— О чем ты?

Я вздохнул, чувствуя, как сердце бьется в груди.

— Я рассказал тебе подробно о Швеции, Франции и Италии, но никогда не говорил…

— Что было в Малайзии.

На несколько секунд наступила тишина.

— Да.

Зоя, успевшая встать, села на кровать.

— Тогда самое время тебе об этом рассказать, милый. Потому что я не хочу, чтобы ты дрался за меня. Это не тот способ заработать денег. Только если не переубедишь меня в обратном.

— Да. Да, ты права.

Я постоял с полминуты и прошел к шкафу, в котором хранилась наша верхняя одежда на осень-зиму. Наклонившись, достал из самого низа, заваленного грудой хлама и тряпья, чемодан.

— Это твой чемодан с войны.

— Верно. Большую часть его содержимого ты видела. Но есть кое-что еще. Материалы последнего эпизода…

Я вынул из старого, желтого конверта