Простор - Исмаил Гезалов

— Да, сейчас мне уж не отвертеться…

К вечеру следующего дня Тарас Гребенюк привёз семью Соловьёва. Грузовик был заполнен не только вещами и чемоданами, но и ящиками. Их выгрузили в клубе.

Все гадали, что могло находиться в ящиках. Высказывались различные предположения:

— Подарки передовикам!

— Рентгеновский кабинет!

— Библиотека!

— Костюмы для драмкружка!

Саша Михайлов рассеял недоумения:

— Учебники. Тетради. Наглядные пособия. Приборы. С сентября открывается вечерняя школа.

— А как она будет называться? — шутливо спросил кто-то. — Школа-клуб или клуб-школа?

Саша сердито сказал:

— Если идёте на танцы — клуб. Если просветить свою тёмную голову — школа. Но в кино будем пускать только отличников учёбы! Имейте это в виду…

4

В совхозе готовились к празднику урожая. Незадолго до торжественного вечера Ашраф полушутя, полусерьёзно сказал Тогжан:

— Наша бригада — первая в совхозе. А ты лучший бригадир. О себе не говорю, но, кажется, я не из последних трактористов. Неужели же мы отстанем по другим показателям?

— По каким показателям, Ашраф?

— Наша свадьба должна быть в совхозе нерпой!

— Ни за что! — вспыхнула Тогжан.

— Почему? Ведь мы обо всём договорились? Или ты разлюбила меня?

— Не говори так… Я просто не люблю шумихи. А тут придётся сидеть у всех на виду, и на тебя будут показывать пальцами! Я сгорю от стыда!

Ашраф после горестных раздумий — ему очень хотелось устроить свадьбу — посоветовался с Сашей Михайловым.

— Ничем её не убедишь! — горячился Ашраф. — Я ей говорю: «Ведь это праздник, большой день в нашей жизни, почему же мы должны скрывать своё счастье? Разве это стыдно, что мы любим друг друга?!»

— Всё это верно, — вздохнул Саша. — Надо, чтобы и остальные видели, как у вас налаживается жизнь… Да разве её убедишь! Пойдём-ка лучше к уста Мейраму…

При первом же удобном случае старый мастер поговорил с Тогжан.

— Нехорошо обижать людей, дочка. Твой жених правильно считает, что надо устроить комсомольскую свадьбу… Не сердись, что он мне пожаловался. Послушай лучше меня, старика. У нас с Шекер-апа всё было не так, как у вас. Женились мы, не сыграв никакой свадьбы. Её отец был богатым человеком, а я был пастухом в рваной одежде. Он просил за Шекер стадо овец, двух коров, много паласов и посуды. Он хорошо знал, что ничего этого у меня нет, и его требование было просто насмешкой. Тогда я договорился с Шекер и, улучив удобное время, посадил её на лошадь, увёз в горы, к моим родным. Это было зимой. Лежал снег. В горах свирепствовал голод. Мы еле-еле вытянули эту зиму. Шекер тосковала по родному аулу, но выхода не было. Если бы мы спустились в степь, то нас обоих настигла бы пуля: отец Шекер передал нам, что позора он не простит. Только после революции мы вздохнули свободно. У нас были дни хорошие, были тяжёлые, но всё же мы были счастливы, хотя это счастье досталось нам дорогой ценой. Наша свадьба — свадьба украдкой. Разве же это хорошо? И всю жизнь Шекер жалела только об одном — что мы не могли устроить праздника, позвать хороших людей, чтобы они порадовались нашему счастью… А ты, дочка, сама хочешь отказаться от этого…

Тогжан вынуждена была согласиться с разумными доводами, но попросила, чтоб о свадьбе никто не знал заранее: пусть люди соберутся на праздник урожая, а свадьба — это так, случайное совпадение.

Саша взял на себя все хлопоты. Соловьёв дал Ашрафу и Тогжан комнату во втором этаже нового дома. Теперь их судьба связана с Казахстаном. Пусть все почувствуют, что здесь их настоящая жизнь.

Соловьёв вызвал к себе Имангулова.

— Вот что, дорогой завхоз, у вас, кажется, имеется на складе хороший книжный шкаф?

Имангулов вздохнул. Шкаф был действительно очень хорош. Имангулов просто не мог с ним расстаться. И хотя бывший главный инженер Захаров не раз требовал выписать этот шкаф для своего кабинета, завхоз каждый раз разводил руками: «Не могу, понимаешь, он для директора предназначен». А всем другим, кто зарился на шкаф, он хмуро отвечал, что главный инженер уже забронировал эту вещь за собой. В шкафу, который стоял в кабинете самого Имангулова, хранились книжки счетов, накладных, квитанций, бланки различного назначения, чернила и клей. Для этого, конечно, годился и обычный конторский глухой шкаф, но Имангулов считал, что со стеклом солидней.

В вопросе Соловьёва Имангулов почувствовал что-то опасное, хотя сам директор никогда этим шкафом не интересовался.

— Что ж ты молчишь? — допытывался Соловьёв. — Есть шкаф или нет?

— Не помню, товарищ директор.

— Не помнишь?! Ну, брат, этому я никогда не поверю. Отдал кому-нибудь?

— Нет, не отдал.

— Значит, шкаф есть?

— Юридически, товарищ директор, шкаф имеется, а вот практически его нет.

— То есть в инвентаре он значится, а реально не существует?

— Как раз наоборот: реально он существует, а по документам не числится.

— Ты что-то путаешь, дорогой завхоз. Если ты шкаф выдал, то он должен быть в описи казённого имущества, а если он пропал, должен быть акт.

— Зачем вам шкаф, Игнат Фёдорович? — тоскливо спросил Имангулов.

— Мне он не нужен. Тогжан и Ашраф женятся. Может совхоз сделать нм свадебный подарок?

На лице Имангулова с быстротой молнии сменилось несколько выражений: растерянность, недоумение, приветливость, лукавство. Наконец он ответил:

— Шкаф есть. Никому не выдан. Он на картотеке склада, а не в описи.

— Всё понятно. Тебе просто жалко с ним расставаться.

— Жалко, — согласился Имангулов.

— И для молодожёнов жалко?

— Нет, не жалко. Могу соответственно оформить.

— Слава богу! — облегчённо вздохнул Соловьёв, точно закончил тяжёлую работу. — Вот и оформляй. Сейчас пришлю на склад наших молодцов, ты им выдай.

Уже в дверях Имангулов обернулся и с некоторой грустью сказал:

— На склад не присылайте. Пришлите в мой кабинет.

Саша Михайлов, Степан и ещё два тракториста отправились к Имангулову. Шкаф уже стоял пустой, заботливо обвязанный бечёвкой, чтобы дверцы не распахивались при переноске.

Имангулов тоже помогал двигать шкаф к дверям.

Но потом, когда стали выносить шкаф на улицу, он начал сокрушаться:

— Ух, какой тяжёлый! И как мы его на второй этаж поднимем?

— Ничего, поднимем, — успокоил Степан, — мы ребята здоровые. А раз Имангулов помогает, то шкаф станет как пёрышко.

— Слушайте, ребята, — вдруг с тревогой спросил завхоз, — а может быть, шкаф им не нужен? Вы не узнавали?

— То есть как не нужен? — возмутился Саша. — Может быть, им и книги не нужны? Может, и без стола обойдутся? И радио ни к чему? И газеты читать незачем?

— Зачем так шуметь, товарищ Михайлов, комсомольский секретарь? — удивился Имангулов. — Разве же я не понимаю, что такое культура? Я ведь так спросил, на всякий случай: может, им уже подарили другой шкаф.

Имангулов что-то ещё ворчал себе под нос, но всё-таки, обливаясь потом, помог дотащить шкаф до места. Там их встретила Шекер-апа, наводившая порядок в комнате. Увидев Имангулова, она пошутила:

— Похудеть хочешь? Правильно! Иногда тебя посещают светлые мысли.

— После такой работы не худо бы поесть, — парировал Имангулов. — Надеюсь, на кухне хватит для меня лёгкой закуски?

Комната вскоре была готова. Ашраф и Тогжан уехали в Иртыш оформить в загсе свой брак. В клубе готовили праздник урожая и свадьбу.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЁРТАЯ

ПЕРВАЯ СВАДЬБА

1

«Мистер Смит!

Сегодня состоится первая комсомольская свадьба в нашем совхозе. Мы её приурочили к празднику урожая. Всё, что было на полях, мы убрали, дав свыше миллиона пудов зерна. Это сделали люди, которых вы считаете угнетёнными и обездоленными. Нам было трудно. Этого никто не скрывает. Но мы добились своего: здесь, на целинных землях, растёт совхозный городок, и люди не жалеют, что приехали сюда жить.

Одно из самых больших наслаждений в жизни человека — строить. И труд оплачивается не только рублями, но и самой радостью созидания. Сегодня у нас будет банкет, будет свадьба, будут песни и ганцы. У нас есть причины для радости. На этой земле растут не только тучные хлеба, но и человеческое счастье.

Вам угодно было исказить факты. Трудности вы превратили в невозможность. Энтузиазм людей — в страх. Размах работ — в пропагандистское преувеличение. Так, конечно, удобнее. Вы увидели, что ваш сосед по планете строит себе новый дом, и стали себя уговаривать, что дом этот плох, крыша течёт, в комнатах тесно, а из щелей дует. Вы хотели уверить и себя и других, будто бы ваша собственная постройка намного лучше, хотя она и требует капитального ремонта. Но что бы вы ни говорили про наш дом, мы-то сами хорошо знаем, как в нём хорошо и удобно.