На пороге - Владимир Подольский

На этом прения сторон закончились, и судья предложил подсудимым произнести последнее слово. Естественно, выяснилось, что те полностью признают свою вину, раскаиваются в содеянном, просят прощения у всех, а особенно у госпожи Лодыгиной. Веру Степановну аж передёрнуло, когда в устах поблёкшего за время пятимесячного следствия Сапарова прозвучало её имя. И, хотя они со смирением примут любое назначенное им наказание, просят они, чтобы оно не было связано с лишением свободы. Поскольку, имеют на содержании, кто престарелую мать, кто малолетних детей. По непонятной причине супруги арестованных вместе с малолетними детьми суд своим присутствием не почтили, хотя в природе, несомненно, существовали.

После сего ритуального покаяния судья предложил присяжным удалиться в совещательную комнату и вынести вердикт по представленному им делу. Когда присяжные ушли, снова был объявлен перерыв, впрочем, не очень долгий. В который уже раз прозвучала команда секретаря суда: «Встать, суд идёт!»

Решение заседателей оказалось вполне ожидаемым в зале и единодушным: «признать виновными по всем пунктам предъявленных обвинений». Судья поблагодарил присяжных и весь состав суда за работу и зачитал подготовленный им приговор. Вкратце его суть состояла в следующем: организатору гражданину Сапарову восемь лет строгого режима, его подельникам по шесть лет, с учётом срока уже отбытого во время следствия. В зале прозвучали аплодисменты, гражданка Сапарова разрыдалась, и пристав увёл её к дежурному врачу. Осужденные выслушали приговор, стоя с низко опущенными головами.

— Ясен ли вам приговор? — спросил судья, и те выдавили из себя «ясен». Судья пояснил им порядок обжалования и прочие тонкости. После чего прозвучало «руки за спину!» и бандитов увели. Корреспонденты спешили сообщить по мобильникам последние новости в свои редакции, народ расходился, обсуждая перипетии дела и приговор. Как всегда в таких случаях в толпе звучало, и «мало дали» и прогнозы: «выйдут года через три». Москвичи и Павел Васильевич с бледной от пережитых стрессов Верой Степановной сели в автомобили и уехали домой.

В Москве, редактор одной из популярных газет, получив по Интернету материалы о состоявшемся в Троицке судебном процессе, с интересом посмотрел на фото огромного кота, машинально прикидывая при этом компоновку статьи и сенсационный заголовок. Что-нибудь вроде: «Дрессированный кот обратил в бегство вооружённых налётчиков». Затем переключился на портрет г. Самсонова. Тот напомнил ему кого-то совсем недавно виденного. Машинально убирая фотошопом нерезкие фоновые детали снимка, редактор вдруг вспомнил кого. Пририсовав Павлу Васильевичу узкие чёрные усики, тёмную восточную небритость и слегка изменив причёску, редактор получил лицо загадочного Тагира Омарова.

«Надо же, как похож!» — подумал редактор, и у него мелькнула мысль как-нибудь обыграть в статье это портретное сходство малоизвестного российского и скандально известного азербайджанского бизнесменов. Однако ничего остроумного в голову не пришло, редактор почистил снимок и скоро забыл об этом забавном казусе.

* * *

К рождеству, как это и планировалось, большинство сооружений на острове было закончено. Общежития опустели. Большая часть инженеров, техников и рабочих, занятых на строительстве, разъехались на каникулы. Два пассажирских судна на подводных крыльях, «Кентавр» и «Минотавр» на новообразованной линии «Пирей» — «Золотой остров» ходили полупустыми и в результате сократили количество рейсов. На острове продолжали трудиться только работники «Азпетрол», заканчивающие прокладку трубопроводов морской воды и монтаж мощных насосов. По существующей легенде эта вода предназначалась для извлечения из неё необходимых веществ, путём секретного процесса, а на самом деле она была нужна для охлаждения накопительных ёмкостей снарк-генераторов. Поскольку производительность промышленных установок не шла ни в какое сравнение с лабораторной, когда-то действовавшей в малоизвестном мировой общественности городе Троицке, то и выходящий, раскалённый продукт требовал интенсивного охлаждения.

Тем не менее, «лабораторная» установка после некоторого перерыва возобновила свою работу, но уже в подземельях Золотого острова, более того, её работа обеспечивала в полном объёме «чёрное» финансирование строительства без которого, несмотря на значительные легальные вливания, обойтись так и не удалось. Разработанная Екатериной Семёновой схема легализации произведённого золота на Ближнем Востоке в Пакистане и Индии задействовалась эпизодически, но работала пока без сбоев. Хотя и позволяла реализовывать золото и платину, в лучшем случае, по половинной цене «чёрного рынка».

Доступ же в лабораторию осуществлялся теперь через подвал офиса. Оказалось, что в дополнении к проекту, врученному руководству «Азпетрол» вкралась досадная «ошибка». Одна из труб почти двухметрового диаметра согласно этому приложению должна была исходить из стены офиса и, следуя параллельно прочим оканчиваться не в море, а в глубокой каверне скального массива. В проекте было обозначено, что эта труба предназначается для отвода сточных вод недавно законченного офиса во внутренние полости острова, где, якобы в будущем планируется строительство очистных сооружений. Однако, даже человеку далёкому от премудростей сантехники было ясно, что пятиэтажный офис, даже вместе с гостиничным комплексом не может дать такого объёма стоков. И трубы вчетверо меньшего диаметра для этого вполне достаточно.

По причине такого явного несоответствия целей и средств, прораб «Азпетрол» позвонил самому г. Омарову. Где тот находился, осталось неизвестным, но на звонок ответил сразу:

— Слушаю! — раздалось в трубке на английском.

— Тагир Хасанович! Это Сидоренко, здравствуйте!

— О! Приветствую! Проблемы? — ответил бизнесмен по-русски, но с еле заметным акцентом.

— Да, проблема возникла. В том плане, что Вы нам передали одна труба, похоже, показана ошибочно.

— Секунду, Иван Евгеньевич! Сейчас выведу… Какая, говоришь, труба?

— Лист 2, номер 16-5.

— Так, секунду… труба железобетонная, секционированная, с гидроизоляцией, диаметр 1800. Эта? И что с ней не так?

— Диаметр для стоков больно велик. Не иначе, ошибка проектировщиков!

— Действительно, у нас же офис, а не слоновый питомник! А деньги за проект уже выплачены. Ничего, я ещё найду, как их обидеть! Так по-русски говорят?

— Говорят, Тагир Хасанович! Так что делать?

— Делай строго по проекту, дорогой, а я буду после праздников разбираться, нужно их выслушать. А сейчас никого не найдёшь. ОК, товарищ Сидоренко?

— ОК, мистер Омаров!

На этом инцидент оказался исчерпан. Несколько позже, уже в конце января, «тайный ход», ведущий из офиса к подземному причалу и лаборатории был окончательно приведён в порядок, теперь уже силами исключительно доверенных людей. Два «субботника» по разбору завалов в пещере, протягиванию электрического кабеля и установленная в дальнем углу подвала железная дверь с сигнализацией обеспечили возможность попадать туда из офиса и гостиницы. И покидать их незаметно от рядовых работников фирмы и нанятых лиц, используя лифты, которые официально в запертый подвал «не ходили». Однако, имея карточку доступа, можно было спуститься на лифте и в подвал. Достигнув нужной двери, вставить карточку в щель считывателя, после чего, через открывшийся вход в трубу несостоявшегося стокоприёмника пройти в пещерный комплекс. На его верхнем ярусе в одной из пещер приспособленных когда-то под склад бывшими хозяевами и располагалась ныне пока единственная в мире алхимическая лаборатория, где безраздельно царствовал Сергей. Конечно, только тогда, когда прилетал на остров. Тут же, в тайнике хранилась и часть снарков, ожидающих установки в монтирующееся на поверхности оборудование.

Начало производства было запланировано на 1-е мая, и всё шло к тому, что этот срок будет соблюдён. Оборудование для «обвязки» главных составных частей генераторов материи — снарков, не такое уж и сложное, заказывалось на различных предприятиях, а сборка велась уже на острове опытными инженерами, в основном россиянами и украинцами. Но финальный этап сборки, установка съёмных кассет со снарками участия посторонних не требовала. Более того, этот этап должен был производиться исключительно «посвящёнными».

* * *

Воздушный лайнер не спеша, набирал высоту. Приглушённо ревели турбины. В иллюминатор видна была только серая хмарь февральской облачности. Но, вот, там посветлело, в образовавшемся облачном разрыве мелькнуло голубое небо, и в иллюминатор вдруг ударили солнечные лучи. Сверху серая облачная пелена неожиданно оказалась ослепительно белой, подобной равнине, покрытой свежевыпавшим снегом. Вячеслав Гаврилович зажмурился, а затем и вовсе прикрыл окошко шторкой. Уши не болели и поэтому, пожалуй, стоит подремать. Раньше ВГ не очень любил летать на самолётах: те небольшие изменения давления в современных лайнерах, которые прочие пассажиры почти и не ощущают, вызывали у него заметные боли. Однако, несколько месяцев назад всё изменилось. Как-то отправляя его в очередную командировку в Мадрид, Павел Вас… пардон! г. Омаров обратил внимание на мелькнувшую на лице ВГ кислую мину и осведомился, хорошо ли он себя чувствует. Выслушав ответ, шеф задумался, затем взял телефонную трубку и переговорил с каким-то Маратом. Затем передал трубку ВГ и попросил рассказать «доктору» о травме и о симптомах болезни. Доктор слушал внимательно, а затем попросил передать трубку обратно.