Ленон и Гаузен: Два клевых чужака (СИ) - Сергей Кочетов

— Ничего, ничего. И не таких охранителей уламывали, — пробормотал юноша, вспомнив призрака, и вернулся к ожидавшему невдалеке Ленону, который с волнением наблюдал за происходящим из-за дерева.

— Ленон, ну ты чего? Я же почти прошел! Тебя бы я своим слугой представил, — и, не дав приятелю возразить, Гаузен задал другой вопрос:

— А скоро придет охранник потрусливей?

— Откуда мне знать, я же тут не работаю, — обиделся Ленон, услышав, какую должность ему присвоили. Гаузен же подумал, что хватит ему уже полагаться на свой собственный опыт, заработанный тяжким трудом в далекой Велитии. Юноша решил воспользоваться уроками своего бывшего сокамерника Волжанина.

— Ладно, — задумчиво произнес Гаузен. — Теперь твоя очередь.

— Как это моя? — удивился Ленон.

— Ну, все просто. Ведь главное, чтобы он ворота открыл, а я так быстро прошмыгну, что он даже не заметит. Да не бойся ты! Если меня поймают, я скажу, что ты ни при чем.

— Да как же он меня пустит? — воспротивился Ленон.

— Да очень просто! В короля-то он не поверил, значит, короли им в НИИ не нужны. Надо представиться кем-то менее значительным, но куда более полезным. О! — осенило Гаузена. — Представься гонцом!

— Курьером что ли? — уточнил Ленон.

— Да, да! Хоть курьером, хоть терьером! Главное — убедительней заливать!

— А откуда? — поинтересовался Ленон, которому эта затея нравилась все меньше и меньше.

— Да хоть от колбасного завода! Похож ведь, и сумка у тебя есть, — продолжил убеждать Гаузен.

— Но ведь это будет… обман, — из последних сил сопротивлялся юноша.

— Один мой дальний родственник, — начал Гаузен, прикинув, что с учетом пространственного перемещения, теперь тот стал совсем отдаленным, почти что даже никаким, — всегда говорил, что обман — это и не обман вовсе, пока не хочешь нажиться за счет обманутого, или не преследуешь еще каких корыстных целей. Да ты не бойся! Главное, когда он будет ворота открывать, ты поближе встань к окошку охранника. Предложи ему что-нибудь…

— Открытку? Газету? — догадался Ленон.

Гаузен, услышав знакомое слово, вновь потянулся к мусорной урне.

— Что у вас за газеты такие? Только на помойке и валяются! Держи! Как только он шлагбаум поднимет, предложи ему ее купить! Я видел, у него похожая была, и он что-то там в ней черкал. Может, заинтересуется!

— Как же я ее продам? Она и так бесплатная… да еще и несвежая, — пригляделся к дате выпуска Ленон.

— Да нет, вроде не воняет почти, — презрительно принюхался Гаузен, но счел запах вполне удовлетворительным и всунул газету в руки напарника.

— Может, ты лучше сам представишься, — сделал последнюю попытку Ленон.

— Ты в своем уме?! — не сдержался Гаузен. — Я же туда только что ходил! И что я ему скажу? Дяденька, а я больше не король — я курьер. Нет уж, дружище, — при последнем слове Ленон радостно просиял, а Гаузен, заметив это, успокаивающе добавил:

— Да тут неважно, купит он ее или нет. Ты, главное, покажи ему. Просто разверни газету у него прямо перед носом, чтобы ему ничего видно не было. А я в это время проскользну, глазом не успеешь щелкнуть.

Гаузен одобряюще похлопал Ленона по плечу, развернул его в противоположную сторону и легким дружеским тычком отправил к пропускному пункту.

— Я курьер, я курьер, — взволнованно повторял Ленон, медленно и неуверенно направляясь на встречу с охраной.

— Пустите меня, я… карьерист, — доложил юноша охраннику и тут же спохватился, что все напутал.

— Куда пошел, карьерист? На повышение? — засмеялся охранник, довольный собственной шутке.

— В смысле, я почтальон, — поправился Ленон, но произнес это не очень уверенно. Он вспомнил один пренеприятный случай, как однажды он делал репортаж о работе почтового отделения, но его случайно заперли на выходные, и он от голода перелизал все марки.

— Почтальон, говоришь, — тут охранник оторвался от газеты, в которой разгадывал кроссворд, и подозрительным взглядом прицепился к юноше. — А чем докажешь?

Ленон, совершенно не ожидавший подобного вопроса, вспомнил наставления Гаузена и неловко попытался протянуть газету охраннику. Но тот резким движением смял ее:

— Ты что, головой со столба телеграфнулся? Что ты мне суешь? Документы, говорю, у тебя есть?

— Я на почте забыл, — испуганно пробормотал Ленон. — Сейчас вернусь, — и быстрым шагом, не оборачиваясь, вернулся к Гаузену, все это время нетерпеливо наблюдавшим за этим нелепым представлением.

— Ну вот! Такой был план хороший, а ты все испортил, — тут же накинулся Гаузен на своего помощника.

— Интересно, курьерный рост — это когда начинаешь почтальоном, а заканчиваешь пилотом грузового шаттла? — пробормотал Ленон, все еще не оправившись от волнения.

— Нашел время шутить! — сердито одернул его Гаузен.

Пока Гаузен ругал Ленона, а потом они обсуждали новый план, караул успел поменяться, что Гаузен не смог не заметить.

— Посмотри, Ленон, — обрадовался Гаузен. — Охранник сменился. Ты знаешь, что это значит?

— То, что предыдущему захотелось покушать? — неуверенно предположил Ленон, который позавтракал недостаточно плотно.

— Не только! Новый охранник нас еще не видел, а значит, мы сможем снова попытать удачу, — разъяснил Гаузен.

— А вдруг ушедший охранник рассказал о произошедшем сменщику. Я видел, как они о чем-то переговаривались, — настороженно подметил Ленон.

— Может быть, ты и прав. Старые хохмы тут не прокатят. Конечно, иногда старый трюк и лучше новых двух, но даже бороздящие морские просторы корабли, каждый раз следуя по одному и тому же звездному пути на ночном небе, могут немного отклоняться от курса, — задумчиво произнес Гаузен, которому вспомнилась эта поговорка, ходившая среди хаслинов, хотя обычно юноша не любил длинных замысловатых тирад. — Смелее надо быть, — подытожил Гаузен, в голове которого созрел новый план. Он уже давно заприметил стоящую вдалеке тележку, а теперь придумал, как с ней поступить:

— Послушай, Ленон. Смотри, как я их всех перехитрю. Видишь повозку? В ней железки разные валяются. Ты в нее залезешь, а я ее мимо пункта провезу. Скажем… то есть я скажу, что для экспериментов разных понадобился металл.

— Я не хочу туда лезть, — неуверенно заупирался юноша, наблюдая за тем, как Гаузен выкидывает металлолом наружу.

— Ладно, — неожиданно спокойным тоном согласился Гаузен. — Тогда лягу я, ты закроешь меня листами, а я тебе буду слова подсказывать. Дотолкать-то сможешь?

Ленон прикинул вес Гаузена, прибавил к нему тяжесть тележки и, накинув оставшиеся килограммы железных листов, пришел в ужас. Гаузен, ожидавший подобной реакции, показал ему, как следует лечь, чтобы поместиться целиком.

— Только сильно сверху не накладывай и не растряси меня, — попросил Ленон.

— Не волнуйся! Буду везти тебя так бережно, будто ты дитятко в колясочке, а я твоя мамашка, и тебе пришло время немного вздремнуть. Так что прикольной тебе ночи! Понятных снов! — при этих словах Гаузен закрыл последним железным листом лицо приятеля и потолкал неповоротливую конструкцию прямо ко входу.

— Куда ты прешь, груда железная! Устроил тут покатушки! Ты б еще на танке, сволочь такая, здесь проехал! — раздалось из сторожевой будки, и Гаузен понял, что новый охранник немногим, если вообще хоть чем-то, лучше старого.

— Не видно, что ли? Это же детали для новых приборов, — постарался соответствующим ситуации наглым тоном ответить юноша.

— Детали-в-гробу-видали, — нервно перебил охранник. — Не знаешь, что ли, новых правил? Весь металлолом надо отправлять к Степанычу.

Тут Ленон не выдержал и чихнул, отчего железные листы немного всколыхнулись.

— Это радио, — не растерялся Гаузен. — По-видимому, еще не весь заряд вышел. Ну, разок-то пропустить можно? Люди очень ждут, — пытался уладить ситуацию Гаузен.

— Еще чего. Вали со своим барахлом к Степанычу на подмогу. Видно же — груз не сортированный.

— А как к нему пройти? — сдался Гаузен. Юноша решил, что, может быть, этот Степаныч окажется посговорчивей и подскажет, как проникнуть в недра НИИ.

— Новенький, что ли? — немного смягчился охранник и даже высунулся из будки, чтобы показать дорогу. — Идешь туда, пока стена не закончится, потом завернешь и там его в подсобке и отыщешь.

Отъехав за пределы видимости охраны, Гаузен сразу же выгрузил Ленона из тележки, заставив его толкать ее по заданному пути.

— Смотри, Ленон, — показал Гаузен на помятого человека, оттирающего на стене какую-то надпись. — Наверное, это и есть Степаныч.

Упомянутый тип, сосредоточенно отчищая стену, громко жаловался вслух:

— Смотри, до чего грамотность упала. Даже бранные слова пишут с ошибками. Я себе такого не позволял. И чему только детей в школе учат!?