Исцеление души - Катерина Змея

Она-то думала, увидеть кого-то из служанок, а не императора, одетым не при параде: легкие брюки и рубашка, которая была даже не завязана и открывала часть его груди.

Виктория возмутилась, подозрительно посмотрела на императора.

- Доброе утро, любимая! - Последнее слово он произнес, как издевательство. Но агрессии в его речи она не заметила.

- Было добрым, пока вы меня не разбудили, - отозвалась она, севшим ото сна голосом.

- Прошу прощения, но спать сейчас просто неприлично! - В свою очередь ответил он, грациозно приподнимаясь с кровати, чтобы захватить стоявший на тумбе серебряный поднос.

- Я принес тебе завтрак, - сообщил он ей, ставя на ноги девушки столик для постели с подносом. Там в фарфоровой посуде с розово-голубой росписью был легкий завтрак из круассанов, булочек, дольки лимона, масла и джема, мармелад, стояли заварничек и сахар со сливками, украшено все было маленькой вазой с розочкой.

- Ухты! Сам император принес мне завтрак в постель! - Не сдержалась она от замечания. Девушка еще не отошла ото сна и плохо понимала действительность, так что визит императора сейчас воспринимался ею скорее, как продолжение сна. Кошмара, конечно же...

- Почему бы и нет? - Изобразил он непонятливость. - Ты же теперь моя фаворитка, так что этим никого не удивишь. Я даже спать могу с тобой в одной постели, если пожелаешь. - Здесь он дотронулся губами до ее приоткрытого плеча, показавшегося из-за выреза лодочкой.

Виктория хотела от возмущения вылить горячего чаю ему прямо в приоткрытый вырез рубашки, если даже не в лицо, но чай был еще не налит в чашку, а с тонкого носика чайничка поливать было как-то глупо и медленно. Потому она просто смерила его уничтожающим взглядом.

- Ты будешь есть, моя леди? - Спросил он и только она хотела отрицательно покивать головой ответ, добавил: - Или мне тебя покормить?

Это подействовало сильнее, и девушка демонстративно налила себе чая в чашку, отхлебнула, все это время подозрительно следя взглядом за императором.

Элестэй предусмотрительно ушел с ее кровати, только чай оказался в чашки, и занял место на стульчике, который поставил недалеко у изножья.

- Спасибо большое, - растягивая каждое слово начала девушка, - но я приняла ваш добрый жест, даже поблагодарила и теперь вас не задерживаю. Наверное, у вас есть дела поважнее! Или вам еще что-то надо?

- Сегодня я весь твой! - Хлопнул в ладоши император от большой радости. - И давай договоримся, раз у нас наладились отношения, зови меня без этого официоза. Просто на 'ты' и 'Элестэй'. Договорились?

- Мы с тобой не о чем не договаривались и отношения у нас не налаживаются, - холодно прошипела она.

- Но на 'ты', как я посмотрю, ты уже перешла! - Задорно сообщил Элестэй и тут же быстро поднялся и отскочил в сторону, так как девушка перешла к действиям и все-таки решилась выплеснуть в императора чай.

- Ой, как некрасиво! - Упрекнул он ее. - Хорошо, что на пол, а то дорожку бы пришлось выкинуть. - Здесь он подошел к тумбочке и взял колокольчик созданный, чтобы звать слуг. Им Виктория никогда не пользовалась, а вот Элестэй не отказал себя в этом удовольствии.

Пришла Лили, в ее глазах застыло удивление, но она, как и подобает служанки, сделала равнодушный вид и выслушала приказ императора.

- Ты так и будешь здесь сидеть? - Спросила Виктория, когда Лили удалилась, вытерев пол.

- Да, а что? - Притворяясь дуроком, ответил император.

- Ничего, что я хочу переодеться и принять ванну! - С упреком произнесла девушка, на что Элестэй улыбнулся.

- Мы больше не должны стесняться друг друга. Фаворитка - это все равно, что жена. Даже лучше! Ее ты выбираешь сам, а не тебе ее навязывают. - Задумчиво отозвался император, потирая подбородок. Виктория только скривилась на этот весь пафос.

- Ты всегда можешь отказаться - ты мужчина и император. А вот она не сможет! - Отозвалась девушка.

- Кто? - Не понял он.

- Твоя будущая жена - бедная женщина!

- Это ты так думаешь, - хмыкнул Элестэй, позабавленный ее словами. - Любая знатная дама хочет оказаться на месте моей будущей жены. Все эти короли только спят и видят, как отдать своих дочерей мне и заключить тем самым со мной мирный договор!

- Вот именно! Ключевое слово здесь 'короли', а дочерей мнения никто не спрашивает! - Фыркнула девушка, откусывая кусочек от круасана. Все равно Элестэй не собирался уходить, а она почувствовала проснувшийся голод.

- А оно и не надо! - Как само разумеющееся ответил император.

- А любовь? - Зачем-то спросила она.

- Любовь придумали бедняки. Мы же женимся странами! - Философски ответил Элестэй и пристально посмотрел на девушку. Она под его пристальным взглядом смутилась и отложила в сторону булочку.

- Для этого короли и придумали фавориток, - почти шепотом сказал он.

- Для постели? - Хмыкнула девушка.

- Для любви! - Исправил ее император, осуждающе при этом посмотрев.

- То сеть, сейчас между нами любовь? - Не удержалась от сарказма Виктория, снова берясь за булочку и наливая себе чай. Данган ничего не ответил, только как-то лукаво улыбнулся.

- Ты порадовала меня вчера, сыграв на скрипке. Это было великолепно! - Перевел он тему разговора, вспомнив причину своего прихода. - Я даже удивился, что ты так легко согласишься!

- Не хотела устраивать цирк! Одного циркача в Империи вполне достаточно. - Отчеканила девушка, сложив руки на груди, на что Элестэй громко и коротко засмеялся. Вытерев выступившую слезу, он озорно подмигнул девушке.

- Ты сама непосредственность, Виктория! Еще, и как оказалось, талантлива.

- Лучше бы не оказывалось, - буркнула она, вытирая губы салфеткой и исподлобья смотря на Дангана.

- Почему же, глупышка? - Удивляясь ее наивности, произнес император. - Если бы ты была обычной девушкой, кто знает, как бы я повелся с тобой далее...

- Вот слышишь: ты сам только что признался в своей безудержной жесткости! - Ожесточенно воскликнула она.

- Не перебивай меня, - спокойно, но властно остановил он ее. - Я ничего не говорил - это, во-первых, а во-вторых, я пытался сообщать о том, что другой бы здравомыслящий человек на твоем месте давно бы понял, как извлечь выгоду с императора, то есть, с меня, благодаря своему дару. Ты мне ценна, именно дару, это если не переходить на личности, а значит, ты мне можешь надоесть, как женщина, как игрушка или что ты там себе еще придумаешь, однако, ты не надоешь мне, как маг. Маг с редким даром!

Виктория слушала его и чувствовала, как мимо ее воли к горлу поступает обида. Вот Элестэй фирэ Данган и показал ей свое лицо: циничного, расчетливого тирана, деспота и монстра. Все эти приторные слащавые речи не что иное, как игра, как спектакль. Наиграннее, чем тот, что показывали на вчерашнем балу. Его извинения, его 'честное слово' - все это обман! Да, она знала это, но не могла поверить, что человек способен так прямо заявить это в лицо. Признаться во всем, без раскаяния. О, нет! Он даже не поймет в чем его вина, даже если ему и скажешь. Как же - это сам император! Он бог, а все люди всего лишь его игрушки. Он повяз в своей игре и не замечает этого. Когда-нибудь он заиграется, а когда поймет, то будет уже поздно - все отвернутся от него. Его марионетки бросят своего кукольника, и останется он один. Когда-нибудь люди должны понять, что этому тирану не место на троне. Что такой человек не должен управлять людьми - играть ими...