Девятое кольцо, или Пестрая книга Арды - Ира Аллор

— Чем могу быть полезна? — спросила майэ с легким поклоном.

— Да вот побеседовать хотела — это удивляет? — слегка улыбнулась Элберет, небрежно облокотившись на перила.

— Отнюдь. Почему я должна удивляться? Хотя… о чем беседовать Повелительнице Валмара с ничьей майэ с глазу на глаз?

— Значит, есть о чем. А с глазу на глаз… Допустим, так уютней. Ночная прохлада опять же. Приятно вот так постоять на балконе, полюбоваться на звездное небо… Кстати, наваждения тебя больше не посещают?

— Какие наваждения? — невинно округлила глаза Эльдин. — А-а… эти? Нет, с чего бы? Впрочем, если приснится, расскажу.

— Кому это? — насторожилась Варда.

— Вам, Королева, раз интересуетесь.

— Думаю, они тебя больше не потревожат. В Благословенных землях должно хорошо отдыхаться.

— Чем и занимаемся.

— И правильно. А наваждения… Если что, не вздумай ни с кем говорить об этом. Даже с Аллором. Поверь, для вас обоих так будет лучше.

— Меньше видишь — дольше живешь.

— Правильно. Приятно иметь дело с разумными созданиями. Я знала, что мы поймем друг друга, — мне и впрямь будет жаль, если с вами что-то случится.

— Право, неужели во мне есть что-то опасное для покоя Валинора?

— Смертным здесь места нет: они уходят Эру знает куда — и все. Говорят, до Второго Хора. Ты — исключение. И неважно, видела ты там что-то или нет, — никакого это значения не имеет, слышишь?! — прошипела Варда.

— Конечно, — посмотрела ей в глаза Эльдин. — Я прекрасно понимаю. Все будет так, как говоришь ты, Королева. Я знаю, что такое ответственность за близких…

Она резко замолчала — остро, как вспышка молнии, пришло осознание: Варда видела. То же самое. И не скажет никому. Манвэ должен вершить волю Единого без страха и сомнений — иначе как выдержать ответственность за кары и милость — столько времени? Даже не знающему по определению усталости Вале…

«Не плюй против ветра, не стой на пути у высоких чувств». Ни того, ни другого Эльдин делать не собиралась. Да, Аллор видел — ее глазами, но Варде это знать необязательно, а он сам отлично знает, когда следует помалкивать.

— Есть масса других интересных тем для беседы, кроме разговоров о всяких грезах, — сказала майэ вслух.

— И то правда, — странно взглянула на нее Варда. — Вернемся в зал — Королеве негоже столько отсутствовать. Чувствуй себя как дома, майэ.

* * *

Выйдя из пиршественного зала в соседнюю комнату, Аллор застал там Короля Мира. С легким поклоном майа собрался было ретироваться, но Манвэ остановил его:

— Подожди. Что ты здесь делаешь?

— Выскочил покурить в тишине.

— Ну так что же ты не куришь?

— Не хотел бы мешать вашему уединению.

— Не помешаешь. Одиноким можно быть и в самой обширной компании.

— Одиночество и уединение — не одно и то же.

— Не суть. В данном случае это не имеет значения. Сядь.

Аллор, изящным движением подобрав плащ, расположился в кресле напротив. Достав пахитоску, коими их щедро снабжала Мелиан, закурил. Манвэ рефлекторно потянулся к портсигару, но остановился. Слабости не пристали Владыке, и уж заведомо не стоило их проявлять перед этим странным майа.

— Скучаешь? — ни с того ни с сего спросил он.

— Отчего же? Хотя… возможно. Возвращаются старые привычки — а в свое время я был пресыщен светским общением.

— Здесь все же не Нуменорэ. Хотя в свое время Эон-вэ обучал твоих предков манерам.

— То-то все так знакомо. — Это прозвучало почти двусмысленно. — Немудрено, что потом нуменорский этикет задавал тон всему Средиземью.

— Ты часто бывал там? В Средиземье?

— Разумеется. Путешествия были одним из любимых моих развлечений. В пути даже время течет по-иному.

— Вот как… И как вам здесь?

— Пока интересно.

— Пока? — вскинул бровь Манвэ.

— А потом — привыкнем. Впрочем, надеюсь, что заскучать здесь не удастся. Не скоро, во всяком случае.

Манвэ пожал плечами.

— А почему ты здесь сидишь? Устал? — поинтересовался Аллор.

— Валар не устают. Впрочем, за двенадцать тысяч лет многое действительно становится… слишком привычным.

— Всегда можно найти способ развеяться.

— Или забыться? — усмехнулся Манвэ.

— Не думаю. Стоит ли что-то забывать — и возможно ли?

— Для многих — да.

— Многие — это не все.

— По себе судишь? Кстати, как было в Садах Лориэна?

— Очень мило. Хорошо, что они есть. Такое особое, смутно-спокойное, чуть грустное состояние, правда?

— Я там давно не был.

— Вот как? Впрочем, большинство идет туда, желая забыться и успокоиться, а тебе, Владыка, ни к чему искать этого: тебя ничто не тревожит…

— Мне не о чем тревожиться. Следовательно, и успокоение не требуется.

— А отдохнуть?

— От чего?

— От всего. Власть выматывает. По-моему, даже в Блаженной земле управление — не самое легкое дело. И не самое приятное.

— Как сказать. И какая разница: Единый назначил меня править Валинором — и я буду править, пока на то Его воля.

— Неизменная.

— Само собой. — Манвэ показалось, что во взгляде Аллора промелькнуло подобие сочувствия — фиолетовой искрой на дне холодно-синих глаз.

— А Средиземье никогда навестить не хотелось?

— Что нам там делать? История развивается своим чередом. К тому же мы отреклись от власти над людьми, когда… — Манвэ запнулся, что было необычно для его плавной, уверенной речи.

— Воззвали к Единому, чтобы решить нуменорский вопрос, — закончил Аллор спокойно, глядя мимо Манвэ. — Неважно. Незачем сейчас говорить об этом. — Майа выпустил струю дыма в окно. — Собственно, зачем тебе путешествия или Сады Грез: у тебя есть музыка, песни — ведь это прекрасно — творить гармонии звуков и слов…

— Я не музицирую, — проговорил Манвэ.

— Правда? Но почему же?

— Не хочется. Видимо, в этом нет необходимости.

— При чем тут необходимость? Ведь это — твоя суть?

— Моя суть — вершить Волю Всевышнего, — отрезал Король Мира, — а музыка…

— Лишь увлечение? Без которого вполне можно прожить?

— Вот и живу.

— Давно?

— Две эпохи.

Манвэ поморщился — впрочем, под личиной это было незаметно. О чем это они? И что он, Манвэ Сулимо, несет? Совсем распустился в последнее время. И все же — что-то располагало к беседе. Может, ощущение, что они играют по сходным правилам? Похоже, они и впрямь оба — игроки: Манвэ иногда чувствовал в себе эту странную приподнятость, заманчивую дрожь — как хищник перед прыжком… Правда, все реже. Казалось временами, что прибит к земле, — а ветер… Словно и не его стихия. А музыка? Тогда, в Предначальную, — песни, возникавшие так легко, из глубины души, что были — как дыхание. Казалось — невозможно дышать — и не петь. И звенела услышанная и развитая им тема в мелодии ветра, грохоте бури и шорохе молний.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});