Власть ножа - Валерий Ефремов

Подполковник Фролов

6 июля, суббота: утро

Стройной версии, объясняющей картину убийства прокурора Иннокентия Шигарева и бакалейщика Дмитрия Грушина, у Юрия Фролова так и не сложилось, несмотря на обилие установленных фактов. Для него было вполне очевидно, что оба убийства каким-то образом связаны между собой и налетом на «Промбанк», и два бандита, в нем участвовавшие, — или, по крайней мере, один, Перышко, — имели некие контакты с Шигаревыми, отцом и дочерью. У подполковника почти не было сомнений, что прокурора застрелил кто-то из двух — Фарида либо Бархан, а Грушу зарезал Курганов, но о мотивах этих убийств у него имелись только весьма смутные догадки. Возглавляли следственную бригаду по делу об убийстве заместителя Генпрокурора те же лица, что занимались вместе с ним раскрытием разбойного нападения на «Промбанк», — следователь Вадим Юрченко и майор ФСБ Борис Скоков. Ранее в приватных беседах с Фроловым оба они соглашались с его версией, что в числе налетчиков были Перышко и Бархан, которые сумели уйти из тоннеля живыми, но на официальном уровне поддержали позицию собственного начальства. Фролов понимал этих ребят — своя рубашка ближе к телу, но все равно испытывал к ним раздражение. Вчера вечером состоялось рабочее совещание в кабинете у Юрченко, где присутствовали, кроме самого следователя, только Фролов и Скоков. Обсуждался ход дела по раскрытию убийства Иннокентия Шигарева.

Поскольку коллеги как будто и не подозревали, что между гибелью прокурора и бакалейщика есть некая связь и были не в курсе обстоятельств смерти Дмитрия Грушина, установленных следственной бригадой, руководимой московской городской прокуратурой, Фролов изложил все имеющиеся у него факты. Он, однако, не стал выдвигать никаких версий. Юрченко спросил обоих офицеров, какие в свете новых данных они предполагают оперативные мероприятия? Скоков взял инициативу на себя, он сказал, что следует объединить дела об убийстве Шигарева и Грушина в одно производство под эгидой Генпрокуратуры, а также объявить в федеральный розыск Бархана и Перышко и при обнаружении их, немедленно арестовать. Фролов тогда возразил, что, задержав подозреваемых, можно заблокировать дело, поскольку предъявить им всерьез нечего. Лучше уж, обнаружив местонахождение бандитов, установить за ними наблюдение.

На что майор ответил: как только Бархан и Перышко окажутся в Лефортово, нужных показаний от них он добьется быстро.

И подпоковник ГУВД не стал более возражать, понимая, что руководству всех трех ведомств нужны хоть какие-то результаты и оно поддержит в этом вопросе именно Скокова. По логике вещей, следовало бы также установить наблюдение за Верой Шигаревой, но никто из присутствующих не решился до консультаций с собственным начальством даже намекнуть на это, и все, не сговариваясь, обошли молчанием её персону. Юрченко в заключение сказал, что доложит о соображениях следственной бригады новому заместителю Генпрокурора Арбакову, а он уже примет решение — объединять дела или нет. Поздним вечером Фролов встретился со своим давним осведомителем, который на днях видел Перышко в заведении у Артемия. Сексот сообщил, что больше этого парня он там не встречал, но на завтра в «церкви» намечается нечто грандиозное — «третье пришествие». Ожидается тьма народу, и, как он полагает, придет и Перышко, поскольку, похоже, помогает Артемию в его темных, хотя и богоугодных делах. Вход в «Божий дом» будет платный, добавил осведомитель, тыща рябчиков. И вот сегодня подполковник решил посетить «церковь», поставив об этом в известность на всякий случай одного из своих оперов. В карманах у Юрия Фролова были мобильник и табельный ПМ. Он знал, что начало «пришествия» в десять, и пришел за полчаса до этого грандиозного события. Вокруг бывшего кинотеатра действительно томилась не одна тысяча людей, но за забор, ограждающий вход в «Планету», народ особенно не стремился. Как понял подполковник, пробираясь сквозь толпу и прислушиваясь к её гулу, зрителям в своей массе была не по карману плата за вход в «церковь». Впрочем, никто особо не роптал, поскольку в народе считали: если чудо произойдет, его можно будет узреть и отсюда. Вообще-то тысяча рублей и для подполковника деньгами были немалыми, но он рассчитывал, что посещение аттракциона Артемия может продвинуть расследование, а значит, принести и лично Фролову дивиденды по службе. А если нет, он компенсирует зря потраченную штуку из денег, выделяемых на осведомителей. У входа стояли два хмурых и щуплых мазурика в черных бесформенных одеяниях: «отроки», как определил для себя подполковник. Фролов сделал-таки попытку проскочить в «церковь» нашармака, как бы не обратив на них внимания, но один из подручных Артемия крепко ухватил его за рукав пиджака. — Вход платный, слуга Божий. Тысяча рублей. Обозленный бесцеремонностью этого ханурика, подполковник хотел было влупить говнюку по морде локтем, за который тот уцепился, но наткнулся на суровый взгляд амбала с внешностью абрека. Рука Фролова сразу, как бы сама по себе, потянулась за бумажником и вытянула оттуда штуку. — Не соизволите сделать пожертвование в пользу Церкви Третьего Пришествия? — предложил вконец обнаглевший «отрок», засовывая деньги подполковника во вместительный деревянный ящик. Фролов молча двинулся в «церковь» и вдруг сообразил, что лицо «абрека» ему определенно знакомо. Он хотел было развернуться и рассмотреть громилу получше, но внезапный прилив толпы затащил подполковника в кинотеатр. Народу здесь, совершенно неожиданно для сыщика, оказалось полным-полно. Все стояли со свечами, которые выдавались бесплатно у входа в огромный зал. Фролов, чтобы ничем не выделяться, и себе взял свечку. Он ожидал увидеть здесь одних старух, но нет: в «Божьем доме» было, пожалуй, поровну мужчин и женщин, причем совершенно разных возрастов и, судя по одежде, социальных групп. Гувэдэшник медленно пробирался сквозь толпу, надеясь увидеть в ней Перышко. Впрочем, тот вряд ли торчит в общем зале, скорее всего его следует искать в служебных помещениях, но визуально подполковник обнаружить их не мог. Огромное помещение было погружено во мрак, лишь на возвышении у противоположной стены, видимо, амвоне, горели четыре подвесные лампы да проникал уличный свет сквозь открытые двери. — Почему никто не зажигает свечи? — тихо спросил он у находившейся рядом с ним интеллигентного вида женщины средних лет, похожей на учительницу. — Нельзя, пока брат Артемий не разрешил, — строго произнесла она и взглянула на Фролова с отчетливой укоризной. Подполковник вдруг понял, чем он проштрафился: все остальные молчали. Не велось никаких бесед, народ, не раскрывая ртов, смотрел в сторону амвона, на котором, впрочем, никого не было. «Похоже, говорить здесь разрешается только брату Артемию», — констатировал Фролов. И тут стало ещё темней, поскольку закрылись двери в церковь. В тот же момент раздался зычный мужской голос: — Зажгите свечи, братья и сестры мои. В течение нескольких секунд зал осветился великим множеством свечей. На амвоне возвышалась фигура, видимо, брата Артемия. Подполковник, конечно, видел фото из его досье, но оно не слишком походило на этого бородатого малого в черном балахоне, с вышитыми на рукавах скрещенными мечами, вещающего столь властным голосом, что многие сотни людей охватывал священный трепет. — О, братья и сестры мои! О, бренные люди, мыкающие горе на этой злосчастной земле! Близок час освобождения вашего от мучительных оков ваших. Как и предвещал я, ныне снизойдет Царь Небесный долу, держа в руце своей не оливковую ветвь, но меч карающий. — Проповедник поднял руку и указал на эмблему на рукаве своего балахона. Толпа вздрогнула, и пламя свечей в людских руках заколебалось, создавая грозную игру теней на стенах и потолке огромного зала. — Но сможете ли вы, люди, в смраде живущие, лицезреть его? О, нет, увидите вы совсем иное — огненный столп, пожирающий все нечистое и погрязшее во злобе своей. Тут подполковник уловил недовольный гул, прошедший в толпе чуть позади и сбоку от него. Он повернул голову в ту сторону. Оказывается, от дверей сквозь плотно стоявших людей пробирался, бесцеремонно расталкивая их, бугай с восточной внешностью, который так сурово посмотрел на Фролова у входа. Сейчас, при свете свечей, его можно было разглядеть довольно отчетливо. И подполковник вдруг понял, что он видит перед собой самого Бархана! Да, точно — его профиль, как на фото из досье! Фролов быстро перевел взгляд в то место, где Бархан-Арлык стоял ранее. А этого парня он узнал сразу — Витя Перышко! Рука подполковника рванулась к мобильнику, но он быстро осознал, что позвонить отсюда ему не удастся: обстановка не позволяет. Да и ему, не дай Бог, кто позвонит. Фролов выключил мобильник и нащупал пистолет, размышляя, сможет ли он незаметно и неслышно передернуть затвор.