Воспоминания о службе в Финляндии во время Первой мировой войны. 1914–1917 - Дмитрий Леонидович Казанцев

class="p1">Дмитрий Казанцев

18 августа 1931 года

г. Гельсингфорс

Глава 7

Отрывки касательно организации разведки и контрразведки в Финляндии и их работы

Война застала Россию совершенно неподготовленной по организации разведки и контрразведки. Немцы еще задолго до войны имели в шведских банках специальные кредиты (Stockholm Handds bank)[25], подготовленные кадры людей для работы в Швеции и часть печати в своих руках. Все они к предстоящей работе были подготовлены. То же было и в Финляндии, где, опираясь на враждебно настроенную к России часть местного общества, немцы образцово наладили разведку и средства связи, имея оттуда нити даже на юг России и Кавказ. Организатором разведки в Финляндии считался германский консул в Гельсингфорсе коммерции советник Гольдбек-Леве, а после его отъезда из страны руководство этим делом перешло в руки швейцарского консула в городе Або господина Балтиса. Казначеем организации считался настоятель евангельско-лютеранского прихода в городе Гельсингфорсе пастор Израэль, впоследствии арестованный и высланный из края по приказанию командующего флотом. Агенты немцев были во всех слоях местного общества. К нашему счастью, в начале войны было немного таких финляндцев, которые относились к нам враждебно. Большая часть старались быть лояльными или всецело были на нашей стороне. Позже под влиянием наших неудач на фронте и егерского (активистского) движения обстановка переменилась, причем решающим фактором в этом деле явилась Мартовская революция с ее разнузданными матросами. Большевицкий переворот лишь докончил и ускорил развязку.

По выработанным задолго до войны планам при объявлении военного положения жандармские власти должны были арестовать во всех городах края видных сепаратистов, начиная с членов Мехелинского сената и заканчивая членами союза «Войма». Когда 18 июля Финляндия была объявлена на военном положении, то было решено временно не применять этой меры, оставив занесенных в особый список лиц лишь под наблюдением жандармского надзора. Правда двух-трех человек выслали в Сибирь, но на этой мере настоял бывший финляндский генерал-губернатор, генерал-лейтенант Зейн вопреки мнению военных властей и начальника Финляндского жандармского управления. Вторым высланным лицом был бургомистр города Николайстада Хассельблат за речь, сказанную на пожарном празднике вскоре после объявления войны, в которой, по мнению вазасского губернатора Сильмана, можно было усмотреть восхваление германской культуры и вообще немцев. Иначе говоря, начальник Финляндского жандармского управления генерал-майор Еремин не торопился с арестами, держась той тактики, что чем позже узнает подозреваемый, что он обратил на себя внимание властей, тем будет лучше для дела и удастся выловить еще и его пособников. Конечно, бывали исключения. Особенно придерживались этого правила в борьбе с егерским движением. Вследствие строгости военной цензуры (с осени 1915 года) и мероприятий военных властей по контролю всех приезжих и передвигающихся даже по грунтовым дорогам немецкие агенты были загнаны в тупик и без помощи финских активистов работать уже не могли, да и активисты перенесли свою главную разведку в лице лесничих В. Люютикайнена, А. А. Хуовинена, директора фон Эссена (К. И.), землевладельца Ю. Экола, студентов Мальберга и Хейкеля, которыми руководил германской службы капитан Хельдт в Швеции (город Хапаранда).

При объявлении мобилизации в Финляндии в Швецию бежало много евреев, особенно из числа выборгских евреев, которые и состояли на службе у германской разведки, что ей сильно облегчало сношение с Россией. Впрочем, до марта 1915 года, то есть до момента создания Финляндской пограничной охраны, наша государственная граница со Швецией совершенно не охранялась. В Торнео был пропускной пункт, но он значения для дела никакого не имел, так как всякий желающий мог его легко обойти, и при этом не нужно было прибегать к каким-либо особым фокусам. Достаточно было сесть на извозчика и объехать (зимой) по льду пропускную рогатку с юга или севера.

Благодаря немцам активистам удалось организовать несколько этапных линий, по которым двигались, несмотря на нашу охрану, бежавшие пленные и активисты, направляющиеся в Германию.

Егерь Сихво (наш главнокомандующий армией) организовал этап от города Ювяскюля через Хаапавеск-Тервола-Карунги; егерь Якобсон из Нурмеса и Каяны через Халла-Пудасъярви-Ракуа и Эвер-Торнео. Пленные германцы, бежавшие с Мурманской дороги, переправлялись через Савукоски, а из южной Финляндии – через Кваркен.

На этапах работал ряд весьма осторожных работников. Однако, несмотря на это, начальник германско-егерского этапа в городе Кеми, он же хозяин постоялого двора «Осула», И. Хейсканен с проводником Винтером, начальник этапа Лаппо Виктор Косола (глава нынешнего Лапповского движения), полицейский Аальто, а также вербовщик магистр Руут и Сихво были захвачены русскими властями и отправлены для содержания в дом предварительного заключения. Купец Луккаринен, занимавшийся проводом пленных германцев, был повешен по приговору военно-полевого суда в городе Улеоборге.

Позже шпионская организация немцев сумела удержаться до начала 1917 года только в Выборге, когда и была нами ликвидирована, причем главному руководителю ее, Шмидгу, удалось бежать в Германию. До сих пор остался невыясненным вопрос, каким образом Шмидт мог прожить, будучи германским подданным, в районе крепости, состоявшей с первого дня на осадном положении…

Перейдем теперь к изложению того, в каком положении находилась наша разведка в Швеции и контрразведка в Финляндии.

Война нас застала и в этом отношении совершенно неподготовленными и не имевшими ни денежного отпуска в приличном хотя бы размере, ни подходящих работников. До войны в Финляндии стоял 22-й армейский корпус, на обязанности которого лежал сбор сведений о Швеции и наблюдение за настроением населения. В Финляндии существовало 13 управлений окружных воинских начальников и Управление коменданта города Торнео, обязанности которых по призыву и набору были приостановлены Манифестом от 22 октября 1905 года. Делать им было абсолютно нечего, так вот на них-то и была возложена обязанность еще в мирное время по наблюдению за прибывающими в край иностранцами, но это свелось в конце концов к простому отбыванию номера, что мне известно как бывшему воинскому начальнику. С объявлением войны штаб-корпуса разделили управления на две части, и так как в силу закона все чины управлений обязаны были знать оба местных языка, то и командировали их в различные пункты береговой полосы для организации разведки. Чины управлений в большинстве не были к этому подготовлены, а на организацию разведки были отпущены такие ничтожные суммы, что все свелось опять к отбыванию номера, и дело вскоре было основательно забыто. Впрочем, учреждения эти ничего и не могли бы сделать: население края с нескрываемым любопытством следило за каждым их шагом. При таких условиях работать было нельзя.

Между тем Швеция объявила мобилизацию. Необходимо было иметь верных и опытных агентов в этой стране.

Считалось, что главное руководство разведкой в крае принадлежит штабу войск, расположенных в Финляндии.