Фантомас - Пьер Сувестр

Богатые снобы просто раздулись от гордости, что им выпало присутствовать на этом процессе, куда более захватывающем, чем любая театральная премьера.

Наконец в зал вслед за секретарем вошел инспектор и приблизился к барьеру для свидетелей. Многие привстали, чтобы лучше его рассмотреть.

Жюв выглядел очень просто и отнюдь не походил на человека, греющегося в лучах собственной славы. Напротив, он казался недовольным, обеспокоенным, в чем-то сомневающимся. По крайней мере, именно такие слова записал в своем блокноте один из старейших журналистов, редактор крупной ежедневной газеты, внимательно наблюдавший за инспектором из ложи для прессы.

Жюва привели к присяге, и председатель суда любезно к нему обратился:

– Мсье, мы все знаем, что у вас немалый опыт судебных разбирательств. Поэтому я хочу спросить – вы будете отвечать на мои вопросы или предпочтете сами изложить свою версию событий? Вы имеете право на некоторые привилегии, являясь в некотором роде автором этого процесса. Ведь именно благодаря вашим стараниям убийца был наконец арестован!

Голос Жюва прозвучал негромко, но внятно:

– Если вы предоставляете мне право выбирать, ваша честь, то я предпочел бы вначале высказаться сам. Потом я буду целиком в вашем распоряжении и отвечу на все вопросы, которые соблаговолят мне задать защита, обвинение и лично вы.

Председатель согласно кивнул. Однако Жюв не спешил начинать. Повернувшись к скамье подсудимых, он сверлил Гарна глазами. Тот не отводил взгляда. Наконец инспектор, едва заметно пожав плечами, снова обратился лицом к судьям и начал:

– Господа! Я вызван по этому делу в качестве свидетеля в связи с тем, что именно мне выпало обнаружить труп лорда Белтхема, а также провести расследование и оперативные мероприятия по розыску Гарна. Я не буду вдаваться в подробности, поиск преступников – моя профессия, а об аресте вы все читали в газетах. Но я прошу вас всех быть предельно внимательными, поскольку, хотя процесс и не выявил существенных деталей преступления, мне кажется, я могу познакомить вас с новыми, весьма интересными и неожиданными моментами, касающимися как самого обвиняемого, так и характера преступления.

Казалось, сообщение инспектора о новых сенсационных открытиях загипнотизировало зал. Заинтригованная публика застыла, обратившись в слух. Похоже было, что можно услышать стук сердец. Жюв продолжал, обращаясь по-прежнему к судьям:

– Итак, господа, прежде всего я хочу обратить ваше внимание вот на что. Вспомните заповедь криминалистики: «На свете нет ничего невероятного, по крайней мере, в отношениях между людьми. Всему можно найти объяснение. Так и с преступниками. Как только становится известен мотив, невозможное становится вполне объяснимым и поддающимся анализу». Так вот, до недавнего времени правосудие было обезоружено целым рядом, казалось бы, необъяснимых преступлений. Полиция бездействовала, потому что не знала, где и кого искать. Я вам перечислю эти дела. Итак, неожиданное убийство маркизы де Лангрюн, владелицы замка Болье, ограбление княгини Сони Данидофф и госпожи Ван дер Розен в Руайяль-Паласе, смерть управляющего Доллона, бывшего слуги покойной маркизы – а он был убит именно тогда, когда ехал из Сен-Жори в Париж, куда его вызвал повесткой господин следователь Фузилье, ведущий расследование. И, наконец, убийство, произошедшее по времени раньше всех – смерть лорда Белтхема, виновника которой вы сегодня судите.

Он указал рукой на Гарна.

– Итак, господа, я с полной ответственностью за свои слова хочу заявить, что дело Белтхема, Лангрюн, Ван дер Розен – Данидофф и Доллона возникло по вине одного и того же лица! И этот человек стоит сейчас перед вами. Вот он, смотрите!

И инспектор посмотрел на скамью подсудимых, на которой сидел окаменевший Гарн.

В зале будто бомба разорвалась. Все повскакивали на ноги, что-то крича. Жив властным окриком восстановил тишину и продолжал:

– Я утверждаю, что все эти преступления совершил обвиняемый. Зная, что такие вещи непозволительно говорить без оснований, я принес вам доказательства, которые, думаю, сумеют вас убедить. Я не буду останавливаться подробно на каждом из преступлений – уверен, что все присутствующие – образованные люди и читают газеты. Там все подробно описано. Я буду краток. Итак, прежде всего мне удалось установить следующее: убийца маркизы де Лангрюн и неизвестный, ограбивший дом в Руайяль-Паласе – одно и то же лицо. Эта уверенность строится на обследовании мест происшествий с помощью динамометра доктора Бертильона. Этот точнейший прибор подтверждает, что в обоих случаях для каждого действия прикладывалась сила одних и тех же рук. А человек, обокравший княгиню Соню Данидофф и госпожу Ван дер Розен – не кто иной, как Гарн. Доказательства? Во время посещения номера княгини преступник сильно обжег правую руку. А у Гарна на ладони как раз такой шрам, и получен он примерно в то же время. Сейчас он почти незаметен, но уверяю вас, эта отметина была прекрасно видна во время потасовки со стрельбой в «Свинье святого Антуана», где я впервые пытался задержать этого человека. Со мной был полицейский Лемаруа, переодетый музыкантом. Бедняга до сих пор не оправился после ранения, чуть не умер. Из-за Гарна, господа!

Жюв помолчал.

– Далее, – заговорил наконец он. – Виновность этого человека мне удалось установить. Теперь вспомните, при каких загадочных обстоятельствах произошло убийство маркизы де Лангрюн – вы наверняка все об этом читали. Тогда следствию стало ясно, что убийца, вероятнее всего, проник в дом снаружи, открыв ночью дверь с помощью дубликата ключа. Затем он, не взламывая – я подчеркиваю, не взламывая дверь, проник в спальню маркизы. Если причиной преступления явилась кража, то она осталась недоказанной. Однако впоследствии мне удалось кое-что обнаружить, и если состоится процесс по этому делу, я предъявлю документы суду. Благодаря тщательному изучению банковских бюллетеней и личной переписки маркизы де Лангрюн, я выяснил, что незадолго до смерти женщины господин Этьен Ромбер послал ей в подарок несколько лотерейных билетов, один из которых выиграл впоследствии крупнейшую сумму. Этот билет найти не удалось. Однако вознаграждение было все же получено в банке человеком, заявившим, что получил билет от господина Ромбера. Далее стало ясно, что если даже господин Этьен Ромбер уехал перед убийством в замок Болье в вагоне первого класса с вокзала Орсей, то между станциями Вьерзон и Лимож в поезде его не было. Я допросил путешественника, ехавшего тем же поездом, – в случае надобности я могу его вызвать – и он показал, что пройдя в это время по всем вагонам первого класса, ни в одном купе его не обнаружил. Из этого можно сделать вывод, что мсье Ромбер, сев на вокзале Орсей в пассажирский поезд и тем самым создав себе алиби, затем незаметно вышел и поднялся в скорый, идущий куда быстрее. В верьерском тоннеле тогда шел ремонт путей, и все поезда непременно тормозили перед выездом. Здесь преступник мог сойти и добраться до замка Болье. Времени у него было предостаточно – разрыв между скорым и пассажирским поездами составляет три с половиной часа. В замке он убивает маркизу, затем возвращается к насыпи – напоминаю вам о следах, которые я там обнаружил – и спокойно садится в курьерский, остановившийся перед выездом из тоннеля. А потом выходит в Верьере как ни в чем не бывало и попадает в объятия встречающих.

В зале поднялся недоуменный ропот. Зрители были сбиты с толку.

– Вы спрашиваете, к чему я клоню? – повысил голос Жюв. – Я объясню. Преступление совершил человек, ехавший под именем Этьена Ромбера. А динамометр неопровержимо доказывает, что убийца – Гарн. Следовательно, Ромбер и Гарн – одно и то же лицо!

Присяжные раскрыли рты. Подождав тишины, инспектор продолжил:

– Итак, я доказал, что Гарн-Ромбер повинен в смерти маркизы и лорда, а также в ограблениях в Руайяль-Паласе. Теперь осталось связать это с убийством старого Доллона. Вы должны понять, господа, что с того момента, как Гарн был арестован, первой его заботой было не допустить, чтобы его заподозрили еще и в других кровавых преступлениях. Он чувствовал, что я уже близок к разгадке этих дел. И единственное, чего мне недоставало, чтобы связать воедино смерти де Лангрюн и Белтхема, – это найти какой-то общий след, а еще лучше, предмет, относящийся сразу к обоим убийствам. И я нашел. Еще при обследовании окрестностей замка Болье я подобрал обрывок топографической карты, на котором была изображена эта местность, причем попался он мне как раз на тропинке от замка к железнодорожному тоннелю. А карту, из которой был вырван этот кусок, я, господа, обнаружил в квартире Гарна! Этого было достаточно, чтобы доказать, что Гарн и Ромбер – один человек. Обрывок карты оставался подшитым к делу в местной мэрии. Повестка господина Фузилье, в которой он просил управляющего Доллона захватить с собой дело, вызвала несчастного в Париж. И только один человек мог быть заинтересован в том, чтобы старик не доехал!