Мстительница - Борис Седов

— А всех остальных?

— Тоже.

— Твой пин-код?

— Четыре пятерки.

— Незамысловато. В чем заключаются обязанности Игната?

— По работе ни в чем. Целыми днями торчит у себя в двухэтажном курятнике и пялится в телевизор. На территорию почти не выходит. Очень редко вместе с Оксаной они выезжают на «Джипе» за территорию, но возвращаются уже через час. На моей памяти дважды Игнат исчезал куда-то на пару недель. Думаю, что ездил в отпуск. Или лечиться. Не надо быть психиатром, чтобы с первого взгляда определить, что у него не всё в порядке с башкой.

— Согласна. Тогда какого же черта Светлана с ним нянчится?

— Не знаю, — пожал плечами Евгений. — Возможно, у него есть на нее компромат, и она опасается неприятностей, если с ним что-то случится. Но это лишь мои домыслы.

— Где мне найти Магистра?

— Его телефон в моей трубке. Позвони, забей стрелку.

— Я не спрашиваю, как мне ему позвонить, — недовольно сказала Тамара. И повторила вопрос: — Где мне найти Магистра?

— Где он живет, я не знаю. Но со своими бандитами они часто торчат в ночном клубе «Консервы». Это где-то в Московском районе.

— Отыщу. А где тусуется Светлана Петровна? Надеюсь, что не в «Консервах»?

— Ресторан «Орхидея». На Загородном.

— Всегда там?

— У нее даже свой личный столик. Появляется там почти через день. Часто встречается там с деловыми партнерами.

— Ездит туда со своим телохранителем? Или берет с собой еще кого-нибудь из охраны?

— Насколько я знаю, только она и Николай.

Тамара какое-то время помолчала. Над чем-то размышляя, покрутила в ладоне «Беретту». Потом достала из казавшегося бездонным кармана болоньевой курточки шприц, наполненный бесцветной жидкостью, и протянула его Карамзюку.

— Я довольна тобой, хирург. Ты всё рассказал просто прекрасно. Еще десять минут, и поедешь домой. Вот только одна маленькая формальность. Это пентотал натрия. Сейчас ты введешь его себе в вену — ты же врач, ты же умеешь… — так вот, ты введешь его в вену, и я еще раз задам тебе пару самых важных вопросов. У меня должна быть уверенность, что сегодня на них ты ответил мне честно.

Карамзюк, словно за голову ядовитейшую болотную гадюку, осторожно взял трясущимися пальцами пятикубовый баян.

Не в состоянии оторвать от него остекленевшего от испуга взгляда

Не в состоянии произнести ни единого слова.

«Сама по себе „сыворотка правды“, конечно, порядочная отрава. Но она всё-таки не смертельна. Вот только, кто знает эту стервозу с „Береттой“ в руке. А если в шприце вовсе не пентонтал, а какой-нибудь цианид?»

— Чего ты тянешь, хирург? Мы зря тратим время. Предлагаю на выбор: или ты сейчас делаешь этот укол, отвечаешь на пару вопросов и уже через десять минут спокойно садишься в свой «Бьюик» и едешь домой. Или еще чуть-чуть медлишь, всё равно делаешь этот укол, но потом уползаешь отсюда с простреленной лапой и уже никогда не сумеешь переспать хоть с одной бабой. Выбирай. Считаю до трех. Раз… два… — Тамара отбросила в сторону табурет и поднялась. — Выбирай!!!

Выбора не было. В двух метрах от паха зловеще покачивался массивный «Зигфрид Хюбнер».

— Погоди, — просипел Карамзюк и сорвал с иглы пластмассовый колпачок. — Сейчас… сейчас… — Положив шприц обратно на стол, он, словно опытный наркоман, тонкими и ухоженными пальцами хирурга пережал предплечье, несколько раз качнул кулаком.

Как в таком состоянии поймать вену?!!

— Сейчас… сейчас…

— Три, хирург! Я стреляю.

Он не ввел, он просто вогнал иглу в запястье и, как ни странно, попал в вену с первой же неуклюжей попытки. Большим пальцем чуть вытянул поршень, и изнутри шприца сразу же выступил «контроль» — маленькая капелька венозной крови, окрасившая в красный цвет раствор для инъекции внизу пластикового цилиндра.

— Вот и умничка, Женя.

Эти слова были последними, которые в своей жизни довелось услышать Карамзюку. Вместе с движением поршня ему в вену вместо обещанной «сыворотки правды» пошла ядреная смесь из соды, карбида и обычной водопроводной воды.

Зачем где-то искать цианиды, когда всегда под рукой есть не менее эффективные и куда более доступные яды?

Зачем шмалять ублюдку в башку и пачкать чистую и не засвеченную в ментовской баллистической картотеке «Беретту»? Ведь второй раз использовать эту вольту уже будет нельзя. Ее придется выбрасывать, а она, как-никак, стоит денег. Лучше приберечь эту дуру на следующий раз, а гада придавить совсем другим способом.

Пятикубовый шприц был опорожнен едва ли наполовину, когда движение большого пальца, вдавливающего внутрь цилиндра поршень, остановилось, и Карамзюк медленно сполз с табурета на загаженный пол.

Проверять пульс или зрачковый рефлекс не было никакой необходимости — кто-кто, а уж Тамара была в этом уверена. Главврач «Простоквашина» — мертвее мертвого, и Светлане Петровне теперь предстоит искать в штат потрошителей другого хирурга, патологоанатома по совместительству. Непростая задача. Она должно отнять много времени.

«Не успеет толстуха», — улыбнулась Тамара, взяла со стола диктофон, свинтила с «Беретты» глушитель и окинула маленькую каптерку придирчивым взглядом: не оставила ли случайно здесь каких-нибудь лишних следов.

Ее клепок[115] мусора ни в коттедже, ни на «Бьюике» не найдут. Еще в Форносове Тамара обработала ладони и подушечки пальцев «Молексином» — аэрозолью, которая наносится на руки и покрывает их тонкой прозрачной пленкой.

Если где-то и ухитрятся снять слепки следов ее старых турецких кроссовок, то всё равно уже завтра, выудив их из помойки, в этих развалинах будет щеголять какая-нибудь питерская бомжиха.

То, что кроме Карамзюка в этой каптерке находился кто-то еще, мусора, конечно, отметят. Но это-то Тамаре, как раз, абсолютно по барабану. Пусть отмечают. Пусть знают. Пусть ломают свои тупые ментовские будки над вопросом — сам ли хирург решил свести счеты с жизнью, или в этом ему помогли?

Остается какая-то мелочь — незамеченной выбраться из этого стоящего на отшибе дворца и пройти три километра до станции Вырица.

И обязательно созвониться с Петром. Сегодня же надо с ним встретиться, передать диктофон и доложить, что первый этап того плана, который они разработали позавчера, прошел без сучка, без задоринки.

В трофейную «Моторолу» Карамзюка Тамара ввела пин-код («5555»), порадовалась: «Не обманул ведь, покойничек!» и набрала номер Петра.

И удивилась: продолжительные спаренные гудки. Ни «Телефон вызываемого абонента выключен…», ни занято. Просто никто не отвечает. Тамара повторила попытку — та же реакция. «Странно, — пожала плечами она. — Или заснул и не слышит звонка, или засунул куда-нибудь трубку, как это обычно делаю я».

И Тамара отправилась восвояси из этого недостроенного дворца. Выходя из калитки, с тоской бросила взгляд на «Бьюик Ривьеру», из замка зажигания которого так заманчиво торчали ключи. Но воспользоваться машиной было нельзя — она должна была оставаться здесь.

Так же как нельзя было выйти на трассу и поймать тачку до Петербурга. Зачем это надо, чтобы тебя, такую красивую, запомнил какой-нибудь местный водила?

Она набирала номер мобильника частного детектива еще дважды: стоя на платформе в Вырице в ожидании электрички и вернувшись в Питер, из Купчина, перед тем, как спуститься в метро. Оба раза одна и та же картина — спаренные гудки, на которые никто и не думает отвечать.

«Лады, Арчи Гудвин, — озорно улыбнулась Тамара, покупая жетончик, чтобы пройти через турникет. — Не хочешь со мной разговаривать, поговорю с тобой я. Нарушу табу, наплюю на все твои страхи, прямо сейчас заявлюсь к тебе в гости, и попробуй выпроводить меня до утра. Благо ж, отсюда пути до тебя всего ничего — одна остановка до „Звездной“ и пять минут пешком от метро».

Она до сих пор отказывалась верить в надуманные, по ее мнению, опасения Петра, считала его болезненно осторожным и мнительным. Особенно после того, как Карамзюк развеял по ветру версию детектива о том, что в «Простоквашине» обязательно должен быть некий тщательно законспирированный начальник службы охраны.

И всё-таки, выйдя из метро «Звездная», Тамара решила подстраховаться. С трофейной трубки Карамзюка еще раз набрала уже не мобильный, а домашний номер Петра…

Подключенный к телефону АОН сработал не по профессиональному грубо. Два гудка в одной тональности, щелчок и после него уже совсем другие, более тихие и мелодичные. Прежде чем ей ответили, машинально Тамара насчитала четыре гудка, размышляя о том, что определителя номера на домашнем телефоне Петра раньше не было.

— Вас слушают. — Низкий бас скорее мог принадлежать Шаляпину или огромному негру из голливудского боевика, нежели Арчи Гудвину.

Тамара бросила взгляд на дисплей «Моторолы» («А ни ошиблась ли номером? Нет. Всё чики-чики). Телефон детектива она запомнила намертво еще с первого раза.